Лариса Малмыгина - Неприкаянная душа

— Если на земле сохранится хоть один праведник, она будет существовать, — произнес кто-то над моим ухом. — Ты — праведница, Алиса.

Я вздрогнула и взглянула на этот чарующий голос. Прекрасный небожитель в белых одеждах стоял подле нас и пристально смотрел на меня ясными, все понимающими голубыми очами.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, друзья, — улыбнулся Хесед, ибо это был он, — очень рад вас видеть.

— Неужели ты не можешь построить себе что-нибудь поприличнее? — с иронией оглядывая скромное жилище слуги Создателя, поинтересовался элементал. — Для возведения замка на небе не нужны стройматериалы.

— Зачем? — удивился ангел. — Мне уютно и здесь. К сожалению, я не смог помочь милой гостье.

— Почему? — испугался Мадим.

— Ангелы не всесильны — всесилен Создатель. Но Вселенная огромна, ОН не в состоянии облагодетельствовать исключительно всех, — с грустью проговорил небожитель.

— Грешников, а Алиса — святая! — с горечью воскликнул элементал.

— Во Вселенной много миров, в которых обитает достаточное количество чистых душ, — проигнорировал недовольство Повелителя Стихий хозяин дома. — И у каждого мира есть свой покровитель. Повелитель Земли — Иисус.

— Почему ты не обратился к нему? — продолжал кричать Страшная Сила.

— Алиса сама должна попросить Его, — будто не замечая агрессии духа, уточнил Хесед. — Таковы законы Галактики.

— А как она найдет Христа, если нам запрещено пролетать дальше твоего дома, стоящего всего лишь на среднем этаже Рая? — нечаянно касаясь рукой моего плеча, простонал избавитель.

— Найдет на Земле, — вздрагивая от жеста элементала, прошептал ангел. — В начале первого века новой эры.

Везде, на расстоянии взгляда, простирались нежные горы, поросшие ослепительно яркой зеленью. Верхушки гор смущенно розовели в лучах ласкового солнца, щедро дарящего всепоглощающую любовь каждой травинке, каждому живому созданию, имеющему счастье обитать в столь благословенном месте.

— Рай розовый и гористый? — спросила я у верного слуги Господа.

— Нет, он разный, — с готовностью отозвался дух Добра, — потому что каждая душа мечтает о чем-то своем. Не будешь же рад морю, если любишь леса и реки? А здесь все обязаны быть счастливыми.

— Обязанность — это что-то вроде: хочешь — не хочешь, но делай, — поморщилась я.

— О нет, — засмеялся прекрасный собеседник. — В Раю никто ничего не делает по принуждению. Не будет же горевать о своей тяжкой доле поэт, сочиняющий стихи в долине, овеянной романтикой сказок и баллад; не будет страдать художник, стоя у мольберта, пишущий маслом живописный пейзаж необычайно красивого озера. А мечтатели, которые не имели возможности осуществить свои планы на земле? В Раю они смогут все: творить добро, выращивать необыкновенные цветы, любить.

— Разве усопшая душа может испытывать любовные страсти? — оживилась я.

— Душа не умирает никогда, — горячо продолжал небожитель. — Любовь же не сводится к животным потребностям, потому что она — не страсть телесная, но страсть духовная. Во имя нежных чувств совершаются подвиги, способные поразить даже Всевышнего.

Мадим покачал головой, всем своим видом давая понять, что не согласен с Хеседом:

— Если я люблю, то не только сердцем, но и телом, — категорически заявил он.

— Ежеминутное удовольствие тела не заменит настоящей привязанности души, способной во имя любимого существа пожертвовать всем, что имеешь, — неожиданно покраснел хозяин дома. — Истинная любовь не причинит вреда любимой, не заставит скитаться ее по времени в поисках спасения.

— Ты говоришь так, потому что не испытал того, что испытываю к Алисе я, — вспыхнул Страшная Сила.

— Откуда же знать слепому, что цветы в саду красные, — тихо произнес небожитель.

Ангел ласкал меня искрящимся взором, источающим любовь и сострадание, элементал пожирал палящими страстными взглядами.

— Прощайте, друзья, — после небольшой паузы печально промолвил слуга Господа. — К сожалению, вам пора. Когда- нибудь ты придешь сюда, Алиса. Только умоляю тебя всеми святыми: не согреши, потерпи немного, ведь материальная жизнь — это мгновение по сравнению с жизнью вечной. Выдержи экзамен, данный Всевышним.

Небесный свод нехотя расступился перед гостями Создателя, давая им возможность покинуть гостеприимный дом, дарованный лишь избранным.

— Немедленно летите к Иисусу, ОН поможет вам! — на прощание крикнул Хесед и исчез в набежавшей дымке розового тумана.

Омерзительные сущности шарахались в разные стороны, образуя узкий коридор, через который пара невостребованных в Раю летела назад, на грешную землю.

Голубая комната в замке Повелителя Стихий встретила меня настороженно-неприветливо. Все, исключительно все, в ней напоминало мне Нину.

— Почему мы не летим к Иисусу? — ощущая неприятный озноб в теле, спросила я.

— Я должен немного отдохнуть, — отрешенно отмахнулся Мадим.

— В таком случае, хочу домой! — холодно отчеканила я.

— Тебе туда нельзя, — думая о чем-то своем, недовольно возразил дух.

— Меня ждет Сергей, — продолжала настаивать я, — да и девочки должны вот-вот родить.

— Девочки уже произвели на свет здоровых детей, — прокомментировал ситуацию в моем родном доме Повелитель Стихий. — Алина родила сына Алешку, Оля — дочь Аленку. Смирнов вновь в загуле.

— Неправда! — сжимая кулаки, закричала я. — Снова элементалка по настойчивому совету Страшной Силы соблазнила моего супруга?

— На этот раз нет, дорогая, — покачал головой Мадим. — Молоденькая секретарша не без удовольствия оказала сексуальные услуги похотливому шефу.

— По твоему приказу? — вспоминая красавицу Нину, взвилась я.

— Любвеобильному, дряхлеющему мужчине не нужен приказ со стороны, чтобы лечь в постель со смазливой любовницей, — усмехнулся могущественный нахал. — Седина в бороду — бес в ребро.

— Не поверю, пока не увижу своими глазами, — процедила сквозь зубы я.

— Не поверишь? — пряча на мгновение вспыхнувшую торжествующую улыбку в бездне черных глаз, напрягся элементал. — Пойдем за мной.

Он взял меня за руку, и мы, прошествовав по длинному, узкому коридору, остановились перед бронированной дверью. Мадим достал из кармана расшитого золотом камзола огромный ключ, вставил его в замочную скважину и…. Большая комната, похожая на игровой компьютерный зал, поразила меня своими размерами.

— Садись, — сухо приказал хозяин, — и смотри.

Монитор огромного компьютера, настраиваясь на нужную для гостьи программу, вспыхнул всеми цветами радуги.

На экране возникла наша спальня, подушка в знакомой наволочке, голова мужа на этой подушке. Голова мирно сопела, но она была одна.