Кэтрин Коути - Стены из Хрусталя

— Нервишки у вас, милард, — протянул он сочувственно. — Послать за нюхательными солями? У миледи найдутся. Хотя вам она и головку чеснока не одолжит, не то что полезную вещь.

— Вставай, ничтожество!

Гость медленно поднялся и подошел — точнее, перетек — поближе к рассвирепевшему хозяину. Он так и впитывал ярость Марсдена, преобразуя ее в спокойствие.

— Кстати, я не мог не заметить, что супруга ваша так и вьется возле одной юной особы. Это что, новая форма семейного устройства — муж, жена, любовница жены…

— …и любовница любовницы жены, — выплюнул Марсден, на миг забывая вражду. — Та дуреха, которой я давеча мозги вправил. Не скоро забудет. Как видишь, у меня тут Бедлам на прогулке, тебя только не хватало!

— Три женщины в доме, и все к вам равнодушны? Не иначе как вы переусердствовали в злодействах, милард, раз Святой Николай принес вам такой подарочек.

Без особой надежды на успех, Марсден попытался влепить ему затрещину, но противник ловко увернулся и рассмеялся.

— Мантикору тебе в тещи! Ну да, тебе-то все хиханьки-хаханьки, все с юморочком, а мне отдуваться!

— Не разоряйся так, мы не на Совете, — спокойно одернул его гость. — Зрителей у тебя нет.

— Как будто мне нужны зрители, чтоб тебя ненавидеть!

— Лучше расскажи, что произошло.

Марсден выдохнул и недоверчиво посмотрел на гостя. Кто его знает, вдруг и правда даст толковый совет? В свойственной ему лаконичной манере, он изложил историю с эликсиром.

— Знаешь, твой здравый смысл — это как снежный человек, — отреагировал Рэкласт на услышанное, — все верят в его существование, но своими глазами никто не видел.

Возмущенный хозяин тотчас присовокупил, что план не мог дать сбой, кабы не вмешательство иностранок. Не иначе как виконтесса нарочно влюбила в себя леди Маргарет, чтобы вдвоем им сподручнее было выжить его из Дарквуд Холла. А тут еще и Берта Штайнберг вытерла свои туфельки о его честь. Явно заговор. Женщины ведь такие — отвернись и они придушат тебя удавкой, собственноручно свитой из чулка.

— А еще каких-то прав требуют! Штаны напялить хотят, блумеры эти — тьфу, пакость же! Сначала права у мужей оттяпают, потом на кухню их спровадят, чтоб те поскорее обабились! Всем известно, что превыше всего женщины хотят главенствовать в семье. Доказанный факт.

— Я слышал эту историю в другом варианте, — возразил гость. — Там ответом на вопрос «Чего желают все женщины?» было «распоряжаться своей жизнью.» Всего-то.

— А мне первый вариант больше по сердцу. Он того, — Марсден наморщил лоб, — психологически достовернее.

— Как знать. Ведь ни рыцаря, ни ведьмы, давшей ему тот ответ, уже нет на в живых. Их не спросишь.

— Какая разница! Когда тот горе-рыцарь был жив, я с ним и разговаривать лишний раз не хотел. С этим дамским угодником! Мы-то с тобой всегда особняком держались…

— Мы?

Темно-каштановые волосы гостя в отблесках камина вспыхнули медью. Марсден вздрогнул. Сами собой согнулись пальцы, повторяя забытый жест. Но чтобы довести их движение до единственно возможного, до самого логичного конца, Марсден сжал их в кулак.

— Просто оговорка.

— Оговорки свидетельствуют о подавленном желании, — победно улыбнулся Рэкласт. — Значит, ты тоже думаешь обо мне. О нас. Ведь наши имена даже по отдельности редко упоминали.

— Будь они прокляты, наши имена.

— Поэтому я взял себе другое, но даже его ты не можешь произнести.

Старший вампир скосил глаза на алебарду — выдернуть и раскроить череп наглецу! Убить не убьет, но хоть прическу дурацкую испортит.

— Хорошенькое имечко, ничего не скажешь! — протрубил он. — Раз назвался «изгоем,» думаешь, я прибегу тебя пожалеть? Поверю в твое раскаяние? Обойдешься! И… и сколько еще ты будешь мучить меня?

В карих глазах Рэкласта, больших и проницательных, темнела тайна. Но своих скелетов он не прятал по шкафам, а сажал за стол и угощал печеньем.

— Расслабься, — он беспечно улыбнулся.

— Со змеей в сапоге легче расслабиться. Зачем ты таскаешься за мной по пятам? Ты ж ничего не делаешь просто так.

— Не делаю. А нужно мне вот что: пусть меня впустят в чертоги как равного, дадут кубок и усадят у очага. Пусть меня пригласят. Пусть ты меня пригласишь.

— Этого никогда не произойдет.

— Почему, милард? Столько лет минуло. Прошлое превратилось в легенды, переплелось нитями гобеленов, застыло на салонных полотнах. Да что полотна — иллюстрации в книгах для юношества! Как будто все это выдумки досужих рифмачей. Ну, разве можно ссориться из-за того, что умещается в строчках, написанных белым стихом? Как будто никого и не было на самом деле — ни нас, ни тех, кто так с тобой поступил.

— Так со мной поступил только ты, — устало прикрывая глаза, отозвался Марсден. — Враль ты, каких мало. Давай уж, говори, зачем на самом деле приехал.

— Сегодня день Святого Стефана, — напомнил гость. — В наших краях этот день называют LА an DreoilМn — День Королька. Мальчишки охотятся на птиц, после ходят от дома к дому, песни поют, колядуют. Перо на удачу, добрый сэр! Пенни за перышко! — протянул он жалостливым голосом, а Марсден ощерился на него — хорош паясничать.

Сам же подкрался к окну и осторожно отодвинул штору, ожидая увидеть толпу ирландских вампиров, в пестрых платьях и соломенных масках. Ибо прецеденты имелись. По возвращению новобрачных из Йоркшира в Лондон, ирландцы устроили им торжественную встречу. Всю ночь скакали, били в сковородки, дурными голосами тянули баллады вроде «Домой вернулся мельник» и «Старуха, дверь закрой.» Понятно, кто за этим стоял.

Во дворе было пусто.

— Моя свита в отеле, все утомились в дороге. Как с вокзала, сразу туда.

— Чего ж вы не полетели? — поддразнил его Марсден. — На ирландцев Договор не распространяется. Вы на своем островке совсем оскотинились, бессмысленно вас и принуждать.

— Именно поэтому мои ребята отказываются от крови не только в декабре, но и еще и в июле. Хотят доказать, насколько ты неправ в их отношении. Кстати, они тебе такой подарок славный приготовили. Доркас лет 10 из теплицы не выбиралась, все скрещивала разные виды.

— Если опять шэмрок..! — взревел Мастер Лондона, вспоминая стойкий гибрид.

— Нет, росянка.

— Ну, это хорошее растение, — обрадовался лорд Марсден, но осекся, заметив довольную улыбку гостя. — А что она делает? Хватает воробьев на лету? И плюет ими в спину прохожим?

— Сочиняет лимерики.

Марсден поморщился очень выразительно.

— Мне следовало догадаться. Небось, и сарацинку приволок?

— Табиту? Ну конечно. Чтоб я своего сенешаля забыл!

— Сколько раз тебе повторять, что не может она быть сенешалем! Она женщина!

— Что с того? Здравого смысла у Табби столько, что хоть в долг давай, да и силы немеряно. Шутка ли — единственная служанка в многодетной семье! Она и при жизни была сильнее любого вампира… Так что, возьмешь перо на удачу? — вернулся он к первоначальной теме беседы.