Роберт Асприн - Шуттовские деньги

— Да просто… Шестеренка, — ответил легионер. — Я механик первоклассный, и не думайте, что я себя расхваливаю — все так и есть.

— Это хорошо, это ты молодец, это верно — почему бы парню не гордиться своей работой? — улыбнулся Преп и довольно потер руки. — Вот и я своей работой тоже горжусь. Вот почему я так обрадовался, когда меня послали именно в вашу роту. Говорят, ваш капитан — большой мастер находить новые ответы на старые вопросы. Уважаю таких ребят. Сам такой.

— Вот это здорово, — порадовался Шестеренка. Тут он заметил у своего собеседника еще одну лычку, обозначающую специальность. На лычке был изображен древний музыкальный инструмент замысловатой конфигурации. Насколько помнил Шестеренка, назывался этот инструмент, вроде бы, «электрогетера» или еще как-то в этом духе. — А вы по какой линии, вообще-то, Преп? Что-то я вот такого знака отличия не упомню. Уж не музыкант ли?

Преп в ответ негромко хихикнул.

— В каком-то смысле, сынок, в каком-то смысле. То, чем я занимаюсь, это музыка, можно сказать, для души. Я — ваш новый капеллан. А это означает, что я готов духовно окормлять представителей всех конфессий — христиан, иудеев, язычников, мусульман, протестантов — пусть все приходят ко мне, и все получат отпущение грехов и утешение. У себя же на родине я представляю Церковь Нового Откровения, которую некоторые также называют Церковью Короля.

— Вот оно как? Это хорошо, — осторожно-уважительно проговорил Шестеренка. — Ну, так о чем вы со мной потолковать хотели?

— Хотел узнать, какие у тебя беды, какие заботы, — отвечал Преп и доверительно склонился к легионеру. — Поведай мне о своих печалях и о печалях своих товарищей. Я для того и призван сюда, чтобы помогать вам в ваших бедах и печалях.

Шестеренка печально улыбнулся.

— Мне ли не знать, какая у меня самая большая беда, только я сильно сомневаюсь, что вы мне чем-нибудь поможете.

— Ты удивишься, сынок, — усмехнулся Преп, — но Король повидал столько бед, сколько нам с тобой и не снилось, и все же он сумел возвысить свой голос и заставить весь мир слушать его, покуда не пришла ему пора «покинуть здание» [1] Намек на песню Элвиса Пресли. — Примеч. пер. . Скажи мне, что заботит тебя, и если можно помочь тебе, мы придумаем, как это сделать — ты да я, а особенно — Он.

— Ну, скажем так… Мне круто не везет, Преп. Вот, можно сказать, и все.

— Ну… Всем нам порой не улыбается удача, верно? А потом может и улыбнуться. Всегда можно попробовать все начать сначала и возвыситься, как и поступал Король неоднократно.

— Оно бы, конечно, неплохо, — согласился Шестеренка. — Но только я боюсь, трудновато мне будет выбраться из той переделки, в какую я влип.

Шестеренка помедлил и продолжал:

— Нас когда на Лорелею перебросили, ребята все в полном восторге были, не я один. До того мы прозябали на заброшенной планетке — тоска одна, никакого дела стоящего, а тут вдруг… тут мы все видим: можно деньжат скопить, чтобы потом, после службы было на что гнездышко свое свить, и всякое такое. А тут еще капитан возьми и пригласи этих профи по картежным делам, и они нам такую уйму всяких хитростей показали, что мы решили: ну, теперь никому нас не обыграть… Ну, и, само собой, все мы, как только с дежурства сменимся, сразу в казино — и давай резаться. Кто в «блэкджек», кто в «крэпс», кто в покер. Знаем мы много секретов всяких — и про автоматы, и про рулетку. Преп торжественно кивнул.

— Понимаю тебя сынок, очень хорошо понимаю. Король и сам много лет провел в казино, и каждый день сталкивался с большими искушениями:

Молодой легионер рассеянно кивнул. На самом деле, он почти не слушал капеллана.

— Да только не так все просто оказалось на самом-то деле. Когда смотришь, как тебе профи приемчики демонстрирует, кажется — ну, это пара пустяков, теперь я и сам прикуп смогу насквозь увидеть, а как только фишки начинают по столу летать — все, пиши пропало, ничего не выходит. Мы тут уже, считайте, семь стандартных месяцев торчим, а я жалованье за четыре месяца проиграл. Хорошо еще крыша над головой есть и кормежка от пуза. А все ж таки хотелось бы, чтоб удача мне улыбнулась. Кому охота тонуть? Охота вынырнуть, ясное дело.

— Что ж, тут есть, о чем подумать, — глубокомысленно изрек Преп и выпрямился во весь рост. — Думаю, Король бы очень хорошо понял тебя. Ведь и ему довелось послужить простым солдатом, и пошел он в армию, когда призвали, как самый обычный парень [2] Элвис Пресли по совету своего продюсера полковника Паркера пошел служить рядовым в американскую армию. . Как вижу, мне тут предоставляется возможность сотворить много добрых дел, и теперь я понимаю, с чего можно начать. Спасибо тебе, сынок, мы с тобой еще поговорим.

— Ну, спасибочки… Преп, — смущенно отозвался Шестеренка. — Ежели этот ваш Король может сделать так, чтобы к парню удача вернулась, то тут у него много поклонников отыщется.

— Я ему так и передам, — гортанно рассмеявшись, пообещал Преп. — Обязательно передам.

Одна из способностей моего босса, помогавшая ему в делах командования, заключалась в том, что он умел производить на окружающих впечатление человека, предельно уверенного в своей правоте, когда дело доходило до принятия ответственных решений. Правда, когда на него никто не смотрит, такая уверенность ему порой изменяет. Изменила она ему и тогда, когда мы с ним томились в ожидании решения военного трибунала по делу об обстреле кораблей, слетевшихся на мирные переговоры. Тогда он нервничал, словно солдат-первогодок, боящийся, что командир не даст ему увольнительную за то, что он неаккуратно заправил койку.

Но какую бы нерешительность ни выказывал мой босс наедине с собой (или наедине со мной, что почти одно и то же), при подчиненных он — кремень. И я очень волновался, как бы он ни проявил слабость в то время, когда на его голову свалилось сразу столько разных напастей.

Поэтому я нисколько не удивился, когда он уединился со мной и принялся обговаривать возможность выхода из сложившихся недоразумений. Удивило меня другое: то, каким образом он разделил эти недоразумения по степени приоритетности. Стоит ли говорить о том, что я бы расставил их в несколько ином порядке…

Шутт обвел взглядом собравшихся — можно сказать, мозговой трест роты. Это были его непосредственные заместители: лейтенанты Армстронг и Рембрандт и старший сержант Бренди, а также его дворецкий и главный поверенный в делах — Бикер. Бикер, пожалуй, был наиболее ценным помощником капитана, и не только потому, что был далек от военных дел, а еще потому, что обладал редким даром: он умел проникать куда угодно и беседовать с кем угодно по душам. Солдаты знали, что он ни за что не выдаст их тайн капитану, и потому, не колеблясь, откровенничали с ним.