Александра Руда - Грани

Уже вечерело, когда я пришла в эльфийский квартал. С трудом отыскав орочьи дома, я долго стучала в калитку, забор от которой когда-то сама красила.

Мне открыл старый орк в дорогой меховой безрукавке и с ничуть не поредевшими седыми волосами, схваченными в высокий хвост.

— Чего тебе? — неприветливо спросил он, стараясь перекричать собачий лай.

— Мне нужен Живко, — сказала я. — Он здесь?

— Здесь, здесь, — пробурчал орк, пропуская меня во двор и прикрикивая на псов. — Устроил тут дом свиданий, молокосос.

— Я замужняя дама, — с достоинством ответила я.

— Замужняя, незамужняя, старая, молодая — какая ему разница, если он, как идиот, какую-то дуру так пытается забыть, — в сердцах сказал старик.

Я подозревала кто эта "дура", но решила промолчать.

— Что, — с горечью спросил старик, — тебя это не остановило? И ты туда же — утешать?

— Нет, — вздохнув, сказала я. — Боюсь, я по делу. Потому что, если у меня ничего не получится, я сама буду нуждаться в утешении.

Старик довел меня до комнаты и оставил перед дверью — тяжелым вышитым покрывалом. Я вежливо постучала в притолоку.

— Чего? — нелюбезно отозвался глубокий, пробирающий до костей, баритон Живко.

— Привет, — сказала я, поднимая покрывало и заходя в комнату.

Живко сидел на разбросанных по полу шкурах с распущенными волосами, которые укрывали его, словно шелковой тканью. Из большого окна веяло вечерней прохладой.

— Ола? — удивился он, выпуская из рук собачью упряжь, которую чинил, и вдруг расхохотался. — Эх, жаль, я не заключил пари с Иргой, что бы будешь у меня в комнате через сутки после свадьбы. Что, муж уже наскучил?

— Не будь циником, Живко, — сказала я, присаживаясь на волчью шкуру. — Мне нужна твоя помощь.

— Объяснить, что нужно делать молодой жене? Я лучше покажу.

— Ирга пропал, — перебила я орка. — Я прошу тебя помочь мне. Ведь твои псы могут вынюхать его след.

— Как это пропал? — растерялся Живко. — Женился на тебе и пропал? Он что — дурак?

— Вот это я и хочу выяснить, — вздохнула я.

— Ола, — сказал орк серьезно, — ты хоть понимаешь, о чем ты меня просишь? Чтобы я помог тебе, женщине, на которой я собирался жениться, найти своего соперника? Единственное, в чем я с удовольствием помогу Ирге, так это закопаю его труп куда-нибудь поглубже.

— Скажи мне честно, ты причастен к его исчезновению? — напрямую спросила я.

Живко покачал головой.

— Стыдно признаться, но любящие родственники заперли меня еще вчера до сегодняшнего вечера, чтобы я ничего не натворил, — признался он с кривоватой ухмылкой.

— Помоги мне, Живко, — попросила я, умоляюще сложив руки. — Я заплачу тебе.

— Нет.

— Пожалуйста. Я не знаю больше никого, у кого бы были так выдрессированы псы.

— Лесть тебе не поможет.

— Живко, пожалуйста. Я много заплачу.

— Нет.

Хорошо, — сдалась я, готовая на все, чтобы найти Иргу, — что ты хочешь?

— Ола, — сказал Живко презрительно, — не унижайся. Я хотел жениться на тебе, потому что ты сильная женщина, а ты ведешь себя, как тряпка.

— Что же мне сделать, чтобы ты помог мне?

— А попробуй, заставь, — предложил орк.

Приблизительно это я ожидала от него, поэтому была готова к такому повороту событий. Я медленно развела руки, но Живко одним звериным прыжком оказался надо мной, поварив меня на спину и схватив меня за руки.

— Что ты на это скажешь? — хрипло проговорил он, нависая надо мной и наклоняясь все ниже и ниже. — Ведь сейчас ты в моей власти.

Его волосы лезли мне в глаза и рот, щекотали шею. От них горько пахло полынью. Я позволила себе глубоко вдохнуть запах сильного, разгоряченного мужского тела. Резко выдохнув короткую фразу заклинания, я быстро поднялась наверх так, чтобы телом соприкоснуться с голой грудью орка. Он так и замер с ошеломленным и счастливо-недоверчивым выражением лица.

— Парализующее заклятие, скрытое в одном из артефактов у меня на груди, — объяснила я, осторожно высвобождая свои руки и вылезая из-под орка. — Я, вообще-то, хотела, чтобы ты мне помог по своей воле, потому что верила, что тогда результат будет лучше, но ты этого не захотел. Поэтому пришлось поступить с тобой так.

Взяв в руки собачью упряжь, я с трудом завалила орка на бок, свела вместе его руки и ноги и крепко связала. Потом села рядом ждать, когда закончится действие заклятия.

— Мне очень нежна твоя помощь, Живко, — сказала я ему серьезно. — Видишь ли, мне кажется, что с Иргой что-то случилось и только я могу его спасти. И я пойду на все, чтобы это сделать. И ты мне поможешь, да? Ведь тебе не захочется, чтобы твои родичи увидели, как я тащу тебя за волосы по коридору, связанному собачьей упряжкой.

Орк злобно поскрипел зубами и сказал:

— Я думал, что магии нужны руки.

— Для сотворения заклинай, как правило, нужны, — сообщила я. — Но мне нужно было только активизировать артефакт, а чтобы он тебя парализовал, нужно было им прикоснуться к твоему телу.

— Молодец, — с одобрением сказал Живко, — все просчитала. Хорошо, я помогу тебе, считай, что ты меня убедила. В конце концов, любопытно будет посмотреть на лицо твоего драгоценного мужа, когда он узнает, к кому ты бросилась за помощью.

Я решила на этом вопрос не заострять, оставив его решение на потом. Сейчас не это было для меня главным.

— Теперь ты меня развяжешь? — поинтересовался орк.

— А ты мне ничего не сделаешь? — с опаской спросила я.

— Только помогу тебе найти мужа. Но предупреждаю — я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты его нашла только для того, чтоб сказать: прощай, я выхожу замуж за Живко.

— Помечтай, — пробурчала я, пытаясь развязать кожаные ремни. — Они не развязываются! Можно разрезать?

— Еще чего! — возмутился Живко, скосив глаза на узлы. — Я упряжь целый день чинил.

— Тогда я позову кого-то на помощь.

— Не вздумай! Режь, должна будешь.

Я отыскала в комнате нож, и с жалостью разрезала ремни, думая о том, что я обрастаю долгами, как подросток прыщами. Быстро, неотвратимо и, главное, очень некрасиво.

Живко размял конечности, быстрыми и ловкими движениями собрал волосы в высокий хвост, накинул неизменную безрукавку и обулся.

— Кого же взять? — бормотал он, пока мы шли по коридору на улицу. — Не вести же всю свору… Кто у меня лучшая ищейка? Ага…

Старый орк сидел в большом зале, который нужно было пересечь, чтобы выйти во двор. Его руки, покрытые морщинами и все еще литыми, как у молодого, мышцами, ловко что-то плели из тонких ремешков. Старик поднял голову и что-то резко сказал Живко на родном языке. Живко сердито ответил, потом заставил себя улыбнуться и успокаивающе заговорил, указывая на меня. Если эльфийский я более-менее знала, гномий понимала без проблем и даже умела на нем виртуозно ругаться, то орочий оставался для меня полной загадкой.