Terry Pratchett - Мелкие боги (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

— Тебе это не понравилось, верно? — спросил философ.

Брута ничего не ответил.

— Знаешь, — сказал Дидактилос почти небрежно, — говорят, что у слепых людей, подобных мне, очень хорошо развиты другие чувства. Только это неправда. Таким образом эти сволочи хотят искупить свою вину. Подобные сплетни избавляют их от обязанности испытывать к нам жалость. Но когда ты не можешь видеть, ты начинаешь учиться слышать. Прислушиваешься, как люди дышат, какие звуки производит их одежда.

Появился Бедн с очередным свитком.

— Не нужно было так… — голосом полным страданий произнес Брута. — Все это… — продолжить он не смог.

— Об уверенности я знаю все, — произнес Дидактилос, и в голосе его не было прежней легкости и раздражительности. — Я прекрасно помню, как отправился в Омнию, когда еще не был слепым. Это было до того, как вы закрыли границы и запретили людям путешествовать. И в этой вашей Цитадели я лично видел, как толпа забила камнями человека в яме. Ты когда-нибудь наблюдал подобное?

— Это обязательное действие, — пробормотал Брута. — Чтобы душа очистилась от греха и…

— О душе я ничего не знаю. На эту тему я стараюсь не философствовать, — прервал его Дидактилос. — Могу сказать только, что зрелище было ужасным.

— Состояние тела не…

— Нет, я говорю не о том бедняге, что сидел в яме, — снова перебил его философ. — А о людях, бросавших камни. Они были полностью уверены. Уверены в том, что в яме сидят не они. Это было написано на их лицах. И они были этому так рады, что бросали камни изо всех сил.

Бедн стоял рядом и явно испытывал некую нерешительность.

— Я достал «О Религии» Абраксаса, — сказал он.

— А, Уголек Абраксас. — Дидактилос явно повеселел. — Молния поражала его уже раз пятнадцать, а он все не сдается. Если хочешь, можешь взять этот труд, почитаешь ночью. Но никаких пометок на полях, разве что очень интересное встретишь.

— Вот оно! — воскликнул Ом. — Прощайся с этим идиотом и пошли быстрей!

Брута развернул список. Даже картинок не было. Сплошные неразборчивые буквы, строка за строкой.

— Он исследовал этот вопрос долгие годы, — промолвил Дидактилос. — Ходил в пустыню разговаривать с мелкими божками. Разговаривал с некоторыми нашими богами. Храбрец. Утверждает, что боги любят, когда поблизости ошивается какой-нибудь атеист. Есть на ком сорвать злость.

Брута развернул свиток дальше. Пять минут назад он был готов признаться в том, что не умеет читать. Сейчас это признание не вытянули бы из него даже лучшие инквизиторы. Он старался держать свиток так, чтобы сложилось впечатление, будто чтение — это его конек.

— А где он сейчас? — спросил он.

— Поговаривают, год или два назад кто-то видел рядом с его домом пару дымящихся сандалий, — пожал плечами Дидактилос. — Наверное, чересчур перегнул палку.

— Думаю, — осторожно промолвил Брута, — мне пора уходить. Прошу прощения, что отнял у тебя столько времени.

— Не забудь принести свиток обратно, когда закончишь с ним работать, — напомнил Дидактилос.

— А в Омнии люди всегда так читают? — поинтересовался Бедн.

— Как?

— Вверх ногами.

Брута схватил черепашку, свирепо взглянул на Бедна и как можно величественнее покинул библиотеку.

— Гм… — буркнул Дидактилос и забарабанил пальцами по столу.

— Это его я видел вчера в таверне, — сказал Бедн. — Уверен в этом, учитель.

— Но омниане живут во дворце.

— Ты прав, учитель.

— А таверна находится снаружи.

— Да.

— Стало быть, по-твоему, он взял и перелетел через стену?

— Я абсолютно уверен, что это был он, учитель.

— Тогда… может, он приехал позже? И еще не успел попасть во дворец?

— Это единственное объяснение, учитель. Хранителей лабиринта подкупить невозможно.

Дидактилос треснул Бедна лампой по затылку.

— Глупец! Я уже предупреждал тебя о вреде подобных заявлений.

— Я хотел сказать, что их очень нелегко подкупить, о учитель. Всего золота Омнии здесь будет явно не достаточно.

— Вот это больше похоже на правду.

— Как ты думаешь, учитель, эта черепашка действительно бог?

— Если это так, Омнии грозят большие беды. Бог у них достаточно сволочной тип. Ты когда-нибудь читал старика Абраксаса?

— Нет, учитель.

— Очень хорошо разбирался в богах. Настоящий специалист. Правда, от него всегда воняло паленой шерстью. Вот она, врожденная стойкость.

Ом медленно полз по строчке.

— Перестань ходить взад-вперед. Я не могу сосредоточиться.

— Как люди могут так говорить? — спросил Брута у пустоты. — Они ведут себя так, будто на самом деле рады, что ничего не знают! Все время узнавать новое, ранее неизведанное!.. Они похожи на детей, с гордостью показывающих мамам содержимое ночных горшков!

Ом отметил лапкой место.

— Они заняты познанием, — пояснил он. — Этот Абраксас был мыслителем, здесь нет никаких сомнений. Даже я не знаю многое из того, что здесь написано. Садись!

Брута повиновался.

— Хорошо, — кивнул Ом, — а теперь слушай! Ты знаешь, откуда боги получают свою власть?

— От людей, в них верящих, — ответил Брута. — Миллионы людей верят в тебя.

Ом немного помедлил с ответом.

«Ну ладно… Мы — здесь и сейчас. Рано поздно он и сам все поймет. Поэтому…»

— На самом деле они в меня не верят, — сказал Ом.

— Но…

— Такое случалось и раньше, — продолжала черепашка. — Много-много раз. Тебе известно, Абраксас нашел Потерянный Город Ии? А в нем очень странные изваяния. По его словам, вера постоянно смещается. Люди начинают с веры в бога, а заканчивают верой в структуру.

— Я не понимаю.

— Тогда позволь мне объяснить это другими словами. Я — твой бог, верно?

— Да.

— И ты обязан мне повиноваться.

— Да.

— Хорошо. А теперь возьми камень и убей Ворбиса.

Брута не пошевелился.

— Ты меня слышал? — уточнил Ом.

— Но он… он… квизиция…

— Теперь ты понимаешь, что я имею в виду, — хмыкнула черепашка. — Сейчас ты больше боишься его, чем меня. Вот здесь Абраксас говорит: «Вакруг Бога фармируется Абалочка из малящихся, Циримоний, Сданий, Жрицов и Властей, и в канце канцов Бох Умерает. И эта может остатся незамеченым…»

— Это неправда!

— Думаю, что как раз это — правда. А еще Абраксас говорит, что существует моллюск, живущий по такому же принципу. Его раковина все время растет, становится все больше, моллюск теряет способность перемещаться и умирает.

— Но… но… это значит… вся церковь…

— Да.

Брута пытался обдумать эту идею, но она не поддавалась восприятию в силу своей колоссальности.

— Но ты же не умер, — сказал он наконец.

— Едва не умер, — поправил Ом. — И знаешь, что еще? Ни один из других мелких богов не пытается посягать на мои права. Я когда-нибудь рассказывал тебе о старом Ур-Гилаше? Нет? Он был богом до меня в той местности, которая потом стала Омнией. Не слишком хорошим. В основном богом погоды. Или богом змей. Кем-то вроде этого. Хотя понадобились годы, чтобы избавиться от него. Войны и все остальное. Вот я и задумался…