Terry Pratchett - К оружию! К оружию!

— Ты — Детрит, — встрял один особенно широкий тролль. — Все знают, что ты — тупой тролль. Ты записался в Стражу, потому что тупой и не умеешь считать до…

Бам.

— Один, — сказал Детрит. — Два… Три. Четыре… Пять. Шесть…

Поверженный тролль таращился на него с удивлением.

— Это Детрит, и он считает.

Что-то вдруг просвистело, и от стены рядом с головой Детрита отскочил топор.

По улице наступали гномы. Вид у них был грозный и решительный. Тролли разбежались.

Дуббинс кинулся навстречу гномам.

— Вы что задумали? — закричал он. — Совсем рехнулись?

Один из шедших впереди гномов указал дрожащим пальцем на Детрита.

— Это что такое?

— Он — стражник.

— А мне кажется, тролль. Взять его!

Дуббинс сделал шаг назад и достал топор.

— Я знаю тебя, Рукисила. Что ты задумал?

— Тебя долго не было, стражник, — ответил Рукисила. — Стража говорит, что Рьода Крюкомолота убил тролль. И они задержали этого тролля!

— Нет, все совсем не так…

За спиной Дуббинса раздался какой-то шум. Вооружившись для битвы с гномами, тролли вернулись. Детрит выступил им навстречу.

— Если какой-нибудь тролль сделает хоть шаг, — предупредил он, — я начну считать.

— Крюкомолот был убит человеком, — сказал Дуббинс. — Капитан Ваймс…

— Стража задержала тролля! — стоял на своем гном. — Ходячие истуканы!

— Камнесосы!

— Монолиты!

— Пожиратели крыс!

— Ха! — воскликнул Детрит. — Я совсем недолго пробыл как человек, а вы мне уже совсем надоели, тупые тролли. Что, по-вашему, говорят о вас люди, а? Эти дикари совсем не умеют вести себя в большом городе, бродят повсюду с дубинами, начинают молотить всех подряд, только им что-то взбредет в ту штуку, которая у них на плечах.

— Мы — стражники, — сказал Дуббинс. — Наша обязанность — охранять мир.

— Вот иди и охраняй его где-нибудь в другом месте, пока он нам не понадобится! — рявкнул Рукисила.

— Это не долина Кум, — продолжал Детрит.

— Вот это точно! — заорал какой-то гном из толпы. — Сейчас мы вас видим!

Гномы и тролли продолжали подходить с обоих концов улицы.

— А как бы поступил в такой ситуации капрал Моркоу? — шепотом спросил Дуббинс.

— Он сказал бы: «Вы плохие и рассердили меня, прекратите, будьте умницами».

— И все мгновенно разошлись бы?

— Да.

— А что случится, если мы так скажем?

— Будем искать наши головы в канаве.

— Думаю, ты прав.

— Видишь тот переулок? Очень хороший переулок. Он говорит нам: «Привет, вы уступаете по численности… 256 плюс 64 плюс 8 плюс 2 плюс 1 к одному. Ныряйте в меня, и побыстрее».

Чья-то дубина отскочила от шлема Детрита.

— Побежали!

Стражники бросились в переулок. Противоборствующие армии проводили их взглядами и, моментально позабыв о разногласиях, бросились в погоню за беглецами.

— Куда он ведет?

— Не знаю. Но, наверное, подальше от тех, кто за нами гонится.

— Мне нравится этот переулок.

Тем временем их преследователи, попытавшись одновременно вбежать в узкий проход между стенами, куда с трудом мог протиснуться один тролль, вдруг поняли, что толкаются со своими смертельными врагами, и начали колотить друг друга, развязав самую быструю, самую ожесточенную и, кроме того, самую узкую битву в истории города.

Взмахом руки Дуббинс остановил Детрита и осторожно выглянул из-за угла.

— Кажется, мы в безопасности, — подвел итог он. — Осталось только выйти с другой стороны и вернуться в штаб-квартиру.

Он повернулся, но поздно. Он не видел, как тролль, сделав шаг вперед, временно исчез из мира людей.

— О нет, — простонал сержант Колон. — Он же обещал, что больше не притронется к выпивке! Смотрите, он высосал целую бутылку!

— Бутылку чего? Пойла Джимкина Пивомеса? — поинтересовался Шнобби.

— М-м, не думаю. Он все еще дышит. Помогите-ка перенести его.

Ночная Стража столпилась вокруг своего капитана. Моркоу поместил Ваймса на стул в центре комнаты.

Ангва вытащила из кармана Ваймса бутылку и посмотрела на этикетку.

— «Подлиная Настаячая Горная Роса Достабля», — прочитала она. — Он точно умрет! Здесь написано: «Крепость — сто пятьдесят градусов»!

— Обычный рекламный трюк Достабля, — махнул рукой Шнобби. — Брешет он все.

— Но куда девался его меч? — спросила Ангва.

Ваймс открыл глаза. Первым, что он увидел, было встревоженное лицо Шнобби.

— А-а-аргх! — сказал он. — Меч? Ну его! Пусть з'бирает! Ура!

— Что? — удивился Колон.

— Нет Стражи! Больше нету! Все идут…

— Кажется, он немного пьян, — сказал Моркоу.

— Пьян! С'всем не пьян! Как смешь ты звать меня п-пьяным, если я трезв как зеркало?

— Дайте ему кофе, — подсказала Ангва.

— Думаю, наш кофе ему не поможет, — покачал головой Колон. — Шнобби, слетай-ка в «Толстую Салли», в Брюходавном переулке, и принеси чашку их «специального клатчского». Только не в металлической кружке, запомни.

— Пр'валивайте все! — вдруг опомнился Ваймс. — Бах! Бах!

— Госпожа Сибилла очень разозлится, — покачал головой Шнобби. — Он ведь обещал завязать.

— Капитан Ваймс? — позвал Моркоу.

— Гм?

— Сколько пальцев я показываю?

— Гм?

— Тогда сколько рук?

— Четыре?

— Ну дает, я много лет его таким не видел, — удивился Колон. — Дайте-ка я попробую. Капитан, хотите выпить?

— Ему определенно не стоит больше…

— Заткнись, я знаю что делаю. Хотите выпить, капитан?

— Гм?

— Раньше он всегда отчетливо говорил «да»! — заявил Колон. — Думаю, будет лучше отнести капитана в его комнату.

— Я помогу, — сказал Моркоу.

Он легко поднял Ваймса и забросил на плечо.

— Неприятное зрелище, — нахмурилась Ангва, когда они прошли по коридору и стали подниматься по лестнице.

— Он пьет только тогда, когда чувствует себя подавленным, — возразил Моркоу.

— А почему он чувствует себя подавленным?

— Иногда потому, что не выпил.

Псевдополис-Ярд когда-то был резиденцией рода Овнецов. Сейчас второй этаж занимали ночные стражники. У Моркоу была здесь своя комната. Шнобби к этому времени сменил целых четыре комнаты, переезжая всякий раз, когда больше не мог отыскать пол. У капитана Ваймса тоже была своя комната.

Была — более или менее. Трудно сказать точно. Даже заключенный пытается тем или иным способом оставить в камере след своего пребывания, но Ангва никогда еще не видела такой нежилой комнаты.

— Он здесь живет?! — изумилась она. — О боги.

— А ты что ожидала увидеть?

— Не знаю. Что угодно. Что-нибудь. Только не ничего.

В комнате стояла безрадостная железная койка. Пружины и матрац так провисли, что образовали своего рода форму, заставлявшую любого человека, который вознамерился прилечь на кровать, сразу принять положение для сна. Были еще раковина и разбитое зеркало над ней. На раковине лежала бритва, направленная острой стороной в сторону Пупа, — Ваймс, как и многие другие, верил, что таким образом она дольше останется острой. Был еще коричневый деревянный стул с рваным соломенным сиденьем. Небольшой сундучок стоял у ножки койки.