Terry Pratchett - К оружию! К оружию!

— И чему они равнялись?

— Числа не могут равняться… Нам сержант объяснял. Равняются стражники, солдаты… Как числа могут равняться? Какой ты все-таки глупый гном!

Последнее замечание Дуббинс решил пропустить мимо ушей. Он махнул троллю рукой, и они двинулись по тоннелю вперед — навстречу неизведанному будущему.

Следы привели их к более узкому и низкому тоннелю, в котором тролль едва мог выпрямиться. Но вскоре они дошли до тупика. Упавший с потолка камень перегородил путь, у завала громоздились горы всевозможных отходов. Дальше идти было некуда, но это не имело значения, потому что они нашли то, что искали, хотя, если разобраться, именно это они совсем не искали.

— Вот те на, — буркнул Детрит.

— Определенно, — согласился Дуббинс и осмотрелся по сторонам. — Знаешь, — сказал он, — мне кажется, обычно эти тоннели заполнены водой.

Они находились значительно ниже уровня реки.

Потом он снова посмотрел на находку. Находка совсем не радовала.

— По-моему, нас ждут большие неприятности, — нахмурился он.

— Это его значок, — покачал головой Моркоу. — Ничего себе. Он так сжал кулак, что значок разрезал ему всю руку.

Официально Анк-Морпорк построен на суглинках, а на самом деле он построен в основном на Анк-Морпорке. Его строили, сжигали, заливали водой и перестраивали столько раз, что фундаментами становились старые подвалы и засыпанные дороги — ископаемые кости и мусор предыдущих Анк-Морпорков.

А под всем этим в кромешной темноте сидели тролль и гном.

— Что теперь?

— Оставим его здесь и позовем капрала Моркоу. Он наверняка знает, что делать.

Детрит оглянулся на то, что лежало сзади.

— Не нравится мне это, — сказал он. — Неправильно оставлять его здесь.

— Верно. Ты прав. Но ты — тролль, а я — гном, по-твоему, что будет, если люди увидят, как мы тащим такое по улицам?

— Будет большая беда.

— Правильно. Пошли, посмотрим, куда ведут следы, уходящие отсюда.

— А что, если мы вернемся, а его уже не будет? — спросил Детрит, поднимаясь на ноги.

— С чего бы? Мы идем по следам, так что, если тот, кто его сюда положил, вернется… В общем, мы с ним никак не разминемся.

— Хорошо. Я рад, что ты это сказал.

Ваймс сидел на краю кровати, и Ангва перевязывала ему руку.

— Капитан Квирк? — спросил Моркоу. — Неудачный выбор.

— Майонез Квирк, — встрял Колон. — Полный идиот.

— Он что, толстый, жирный и масляный? — поинтересовалась Ангва.

— И от него пахнет яйцами, — кивнул Моркоу.

— Перья на шлеме, — сказал Колон, — и нагрудник, в который можно смотреться.

— Ну, у Моркоу такой же, — заметил Шнобби.

— Да, но разница в том, что Моркоу начищает свой нагрудник потому, что… ему нравятся красивые чистые доспехи, — объяснил Колон, защищая товарища. — А Квирк начищает свой потому, что полный идиот.

— Он закрыл дело, — сообщил Шнобби. — Я слышал об этом, когда ходил за кофе. Арестовал тролля Углеморда. Знаешь его, капитан? Чистильщик сортиров. Кто-то видел его рядом с Заиндевелой улицей незадолго до того, как убили гнома.

— Углеморд — здоровенный тролль, — возразил Моркоу. — Он ни за что бы не протиснулся в ту дверь.

— Но у него был мотив, — сказал Шнобби.

— Да?

— Да. Крюкомолот был гномом.

— Это не мотив.

— Для тролля — мотив. Как бы то ни было, если он не сделал это, вероятно, сделал что-то другое. Уж очень много улик против него.

— Каких улик? — спросила Ангва.

— Он — тролль.

— Это не улика.

— Для капитана Квирка — улика, — ухмыльнулся сержант.

— Он наверняка что-то да совершил, — повторил Шнобби.

Этими словами он только повторял точку зрения патриция на преступление и наказание. Если совершено преступление, должно последовать наказание. Если процесс наказания осуществляется именно над тем преступником, который и совершил данное преступление, это можно считать счастливой случайностью; если нет, сойдет любой преступник. Так как каждый человек обязательно в чем-нибудь да виноват, правосудие в итоге все равно торжествует.

— Этот Углеморд вообще-то гнусный тип, — признал Колон. — Правая рука Хризопраза.

— Да, но он не мог убить Рьода, — указал Моркоу. — И та нищенка — как она сюда вписывается?

Ваймс сидел и тупо таращился в пол.

— А вы что думаете, капитан? — спросил Моркоу.

Ваймс пожал плечами:

— Кого это волнует?

— Ну, вас, например. И вас всегда это волновало. Мы не можем позволить, чтобы какой-то там…

— Послушайте меня, — едва слышно произнес Ваймс. — Предположим, мы найдем того, кто убил гнома и клоуна. И девчонку. Ничего ведь не изменится. Все насквозь прогнило.

— Что прогнило, капитан?

— Все. С таким же успехом можно пытаться вычерпать колодец решетом. Пускай убийцы разбираются. Или воры. А потом он поручит это дело, скажем, крысам. Почему нет? Мы ведь для этого не годимся. Мы должны просто бродить по городу, звонить в колокольчик и кричать: «Все спокойно!»

— Но ведь не все спокойно, капитан, — не сдавался Моркоу.

— Ну и что? Когда это имело значение?

— Ну и ну, — пробормотала Ангва. — Кажется, в него влили слишком много кофе…

— Завтра я ухожу в отставку, — сказал Ваймс. — Двадцать пять лет на улицах…

Шнобби попытался нервно рассмеяться, но передумал, когда сержант, не двигаясь с места, схватил его руку и мягко, но многозначительно заломил ее за спину.

— …И какая от этого польза? Что хорошего я совершил? Стоптал кучу башмаков? В Анк-Морпорке нет места для стражника! Кого волнует, что хорошо, а что плохо? У нас есть наемные убийцы, воры, тролли и гномы. Не хватает только какого-нибудь короля — и все станет совсем замечательно!

Остальные члены Ночной Стражи в немом смущении рассматривали свою обувку. А потом Моркоу сказал:

— Говорят, лучше один раз зажечь свечу, чем вечно проклинать темноту, капитан.

— Что? — Ярость Ваймса была неожиданной, как раскат грома. — И кто же это говорит? Когда это было правдой? Никогда! Так говорят люди, не обладающие ни силой, ни властью изменить что-либо, это не более чем слова, а слова никогда ничего не меняют…

Кто-то постучал в дверь.

— Квирк явился, — сказал Ваймс. — Вы должны сдать оружие. Ночная Стража расформирована. Нам не нужны стражники, сующие нос во все дыры и нарушающие общественный порядок. Открой дверь, Моркоу.

— Но… — начал было Моркоу.

— Это приказ. Возможно, ни на что другое я не гожусь, но я еще могу приказать тебе открыть дверь, так что открывай!

Квирка сопровождали с полдюжины дневных стражников. С арбалетами. Поскольку дело было несколько щекотливым и касалось собратьев по оружию, стражники несколько опустили арбалеты. Но поскольку дневные стражники все же не были полными идиотами, арбалеты были сняты с предохранителей.