Артем Тихомиров - Брачные игры чародеев

— Ну? — спросил Леопольд.

Дверь не открывалась.

— Теперь надо повернуть ключик с другой стороны, — ответил я.

Чародей вскипел и проклял всех ключевых дел мастеров и их родственников. Досталось и тем, кто в стародавние времена изобрел врезные замки.

— Выход один, — сказал я. — Придется орать и вопить во всю глотку, чтобы нас услышала Селина.

— Кто такая Селина?

— Новая служанка.

— А где старая? Та кошмарная карга?

— Она сменила среду обитания. Теперь живет в аквариуме.

— Твой дом подозрительно напоминает палату для бесноватых, Браул.

— Знаю.

Делать ничего не оставалось. В течение десяти минут мы орали, стучали в дверь и выли на разные голоса. Я пытался колдовать, чтобы подать находящимся в доме существам какой-нибудь сигнал, но удар затылком не позволил мне сосредоточиться должным образом. Леопольд, пребывая в состоянии нездорового возбуждения, вообще чуть не спалил сам себя. Я вовремя остановил чародея. Его одежда уже начала дымиться.

— Так, спокойно, — сказал я.

— Клянусь, еще немного — и мне придется применить геомантию!

— Знаю, знаю… Это мы всегда успеем.

— Я хочу к Ирме.

— И это знаю…

Тут с другой стороны раздались шаги, и Селина спросила, кто мы и что тут делаем.

Я объяснил, чему маленькая блондинка несказанно удивилась.

— Тебе надо найти ключ, он в моих штанах, которые остались в спальне. А потом ты вернешься и сунешь ключик в замок…

— Ваше сиятельство, уж с этим я как-нибудь справлюсь, — ответила Селина, удаляясь.

— Вот видишь, — сказал я, утирая трудовую испарину с алебастрового чела.

— Вижу. Живи я такой кошмарной жизнью, я бы давно…

— А я рассчитывал на малюсенькое слово благодарности.

— Малюсенькое слово благодарности! Устраивает? — пробурчал Леопольд.

— Мне надо тебе кое-что сообщить, мой старый друг…

Ничего сообщить я не успел. Селина материализовалась по другую сторону порога и заскрипела ключом в замке.

Мы встретились, словно брат и сестра — улыбаясь. Только сословные нормы не позволили мне заключить эту прелестницу в жаркие объятия.

— Как дела? — спросил я, хватая свободной рукой Леопольда за шиворот. Он хорошо взял с места, но моя хватка была железной. Потеряй я бдительность хоть на секунду, чародей уже был бы в двух кварталах от моего дома.

— Дела преотлично, граф… — сказала служанка.

Извивающийся и изрыгающий проклятия Леопольд ее ничуть не удивил. После общения с Тристаном и работы в герцогской цитадели эту девицу ничто не способно было поразить.

Чародей затих. Его внимание приковала Селина. Будь он до сих пор фокстерьером, я бы назвал этот взгляд взглядом, брошенным на большую сочную сардельку.

— Дела преотлично. Кроме одного. Тристан сбежал.

— Что???

— Как есть — сбежал. Дал деру вскоре после того, как вы ушли.

— И?

Блондинка пожала плечами.

— Откуда мне знать? Я вышла из дома и покричала. Он, конечно, не отозвался, и я прекратила кричать, думая, что глупо изображать из себя пастушку, которая сзывает…

— Селина, Селина, это катастрофа! Вы видели наводнение?

— О нем кричали люди, пробегающие по Радужной улице. Я думала, они шутят.

— Так вода сюда не добралась?

— Нет.

— Какое наводнение? — спросил Леопольд, отрывая взгляд от служанки.

— Я мертвец, я мертвец, я мертвец… — пробормотал я.

— Почему?

Народ хотел знать.

— Юный герцог сбежал, и если он попал в бурные воды, представьте, что могло случиться! И это я виноват! Вместо того чтобы посадить его на цепь в подвале, я позволил ему свободно разгуливать по дому!

— А кто такой Тристан? — спросил Леопольд.

Через секунду я с громким криком зачем-то взбегал на второй этаж. Потрясенный ужасными известиями, Браул так и не услышал предупреждения, исходящего от Селины. Он вообще потерял способность соображать, а потому, заскочив в комнату, где мы недавно ворковали с Фероцией, замер как вкопанный. Было чувство, что передо мной незримая стена.

Мои волосы стояли дыбом, глаза, наверное, выскочили из орбит и покачивались на ножках, словно у краба, а цвет лица вообще нельзя было определить.

Такой вот конфуз. На грани разрыва сердца.

В комнате были две прекрасные персоны. Одну я знал хорошо, но другую видел впервые. Она показалась мне сгустком огня, вдруг принявшим форму миниатюрной девушки. Крохотуля сидела в одном из моих кресел и прикладывала к лицу скомканный и пропитавшийся слезами платок.

Мое появление заставило незнакомку вздрогнуть. Точнее, подпрыгнуть. Безусловно, она уже знала о Брауле Невергоре, но, держу пари, ей и в голову не приходило, что все настолько скверно.

— Ничего, ничего, дорогая, — сказала Гермиона Скоппендэйл, обнимая ее за плечики. — Ничего страшного. Это всего лишь мой сумасшедший брат.

Новость ничуть не успокоила великолепную рыжульку, и, вместо того чтобы сказать: «А, теперь все ясно!» — она разразилась рыданиями. Интересно, в который уже раз?.. Слезы низвергались водопадами, и количество сухих платков в моем доме падало с катастрофической скоростью.

Гермиона посмотрела на меня сурово.

— Браул, ты это нарочно? Зачем пугаешь бедняжку? Она и так не в себе… И прекрати моргать, как баран, которого огрели коромыслом!

— Тебе легко говорить…

— Да, мне легко. Не скрываю, — ответила Гермиона, пока рыженькая высмаркивалась. Звук получался такой, словно открывали форточку, к которой не прикасались много лет.

У меня резало глаза — настолько ярко-алой была моя новая гостья (от роскошных волос до платья). А уж ее красота… Ну не знаю, с чем и сравнить. Мигонская аристократия не испытывает нехватки в сногсшибательных девушках, но эта являлась чем-то из ряда вон.

— Дорогая, я ненадолго покину тебя, — промурлыкала Гермиона рыженькой на ушко.

Та кивнула, пряча лицо. Оно было прекрасным даже во время безутешных рыданий. Но каким же оно станет, когда слезы скорби осушатся и на эти румяные щечки вернется радостная улыбка?

— Нас не представили, — промычал я, пытаясь соблюсти остатки приличий.

— Ах… такие странные обстоятельства… Ирма, это Браул. Браул… это Ирма Молейн…

Я сказал:

— Очень приятно… для меня такая честь… я польщен… судьба была благосклонна к этому дому, когда…

После слова «когда» Гермиона бросилась вперед, словно собака по команде «фас», и закрыла мне рот рукой.

Мои перлы окончательно вывели рыжульку из равновесия, и потолочные своды огласились истерическим визгом.

— Хватит! — шикнула Гермиона, пытаясь вытолкнуть меня за дверь.

— А что? — фыркнул я. — Я…

— Ты явно не тот, кто поможет осушить слезы с ее щек!

— Но ты сама сказала мне в записке…

Вцепившись в косяк, я дал Гермионе понять, что хозяин тут я, но моя сестрица навалилась на меня плечом, после чего я вылетел в коридор.