Татьяна Устименко - Второе пророчество

Из ведущего в ритуальную пещеру коридора послышался приглушенный шум. Галка с Игорем тут же спрыгнули ко мне в яму, изрядно потеснив бренные останки неправедно усопших немцев и настороженно поглядывая по сторонам. Впрочем, их бдительность не являлась излишней, ибо положение наше и впрямь оказалось незавидным: нам противостоял значительно превосходящий по численности противник, а из оружия у нас имелись лишь пистолет без патронов да собственные зубы с когтями. В общем, следовало признать откровенно — наши шансы на выживание практически равнялись нулю.

— Они идут! — сквозь зубы процедил диггер, сосредоточенно хмуря брови и сжимая в ладони пистолет. — Держитесь у меня за спиной. Уж пару-тройку черепов я точно проломить сумею…

— А что потом? — истерично взвизгнула Галка, под влиянием извечного женского инстинкта «Мужчина — мой защитник» хватаясь за его рукав и умоляюще заглядывая в глаза хорохорившегося парня. — Они задавят нас количеством, схватят и начнут обгладывать заживо, даже не потрудившись придушить… — Осознав, что наш спутник отнюдь не Терминатор, подруга отпустила горестно отвернувшегося Игоря и уткнулась лицом в ладони. Ее плечи мелко затряслись, словно хвост бродячего цуцика.

Я ласково обняла плачущую девушку, притягивая поближе к себе. Сейчас ее рыдания не казались неуместным проявлением слабохарактерности или трусости, а выглядели вполне логичными, ибо кому же хочется умирать в двадцать-то пять лет, когда жизнь еще только начинается, да к тому же столь страшной смертью? Поэтому ни у меня, ни у Игоря не возникло ни малейшего желания за что-то осудить мою неуравновешенную подругу. Сам диггер обильно потел от страха, в качестве адреналиновой подпитки вполголоса выдавая скабрезность за скабрезностью. А вот я сама, в противовес своим откровенно паниковавшим спутникам, почему-то не испытывала особого волнения, что, возможно, стало отнюдь не проявлением некоего бездумного пофигизма, а скорее, наоборот, показателем довольно высокой стрессоустойчивости. Мой хваленый скептицизм разошелся вовсю, подсказывая — ты не умрешь здесь и сейчас настолько нелепо и бессмысленно, ведь тебе еще предстоит совершить немало необычного! Хотя следует признать, что в данный миг я совершенно не представляла, какой же именно смысл вкладывается в это многозначительное слово — «необычное»… Но, подозреваю, знай я тогда все наверняка, то, вероятно, добровольно предпочла бы умереть еще тут, в этой самой подземной пещере… К несчастью, подобные мысли пришли в мою голову намного позже, в совсем другом месте и при иных обстоятельствах. Ну что же тут поделаешь, если наша жизнь весьма непредсказуемая штука, и неожиданное в ней случается намного чаще, чем ожидаемое.

Приютившая нас пещера плавала в синеватом полумраке, неравномерно освещаемая скудным светом, источаемым фосфоресцирующими грибами. Внезапно на ближайшей к нам стене возникла уродливая тень — горбатая и зловещая, ритмично размахивающая когтистыми конечностями. Очертания тени все увеличивались и разрастались, принимая поистине немыслимые размеры. Враг приближался… И тогда наши нервы, и так уже напряженные до предела, не выдержали… Галка взвыла воплем голодной африканской гиены, вытаскивая из нагрудного кармана своей куртки что-то непонятное, а Игорь рванулся навстречу противнику, замахиваясь разряженным пистолетом. Я едва успела ухватить его за штанину густо извазюканных глиной брюк. Из ведущего в пещеру коридора вышла большая, тощая, донельзя шелудивая крыса и уселась на задние лапы, взирая на нас с обиженным неодобрением.

Галка облегченно всхлипнула и обмякла, не разжимая крепко стиснутых кулаков. Игорь вяло съехал обратно в яму, расслабленно роняя руки себе на колени и принимая полусидячее положение.

— Тьфу ты, черт, — устало буркнул он, — я чуть не обделался от испуга. Никогда не любил крыс…

— А может, эти твари занялись чем-то другим и забыли про нас? — с надеждой в голосе предположила Галка.

— Ага, как же, держи карман шире! — нехорошо усмехнулась я. — Вспомни, как тебе есть хочется, когда на диете сидишь… А эти уроды всю жизни на диете…

— Оголодали небось, болезные? — фальшиво-небрежно подмигнул диггер.

— Голод — не тетка, — утвердительно кивнула я. — Голод — это злобный дядька с ножом и вилкой!

— Значит, живыми нам отсюда не выбраться! — пессимистично констатировал Игорь, задумчиво теребя свой небритый подбородок, успевший покрыться рыжей щетиной, — Блин, мы ведь даже никому не сообщили — куда и на сколько идем, поэтому нас и искать-то не станут…

— И никто не узнает, где могилка моя! — заунывно проныла я, старательно изображая на лице великое и искреннее сожаление.

— Это тоже Кук сказал? — приподняла бровь Галка.

— Не-а, фараон Хеопс, — назидательным тоном пояснила я. — Скромный такой правитель был, ничуть не помпезный, без малейшего намека на манию величия!

«Главное, не позволить им впасть в панику, — вертелось у меня в голове. — Потому что паника полностью подавляет волю и убивает желание сопротивляться».

Игорь покосился на меня удивленно. Его рот шокировано приоткрылся, глаза смешливо округлились. И правда, это выглядело совершенно невероятным — мы находимся на волосок от гибели, а я веду себя абсолютно невозмутимо, как ни в чем не бывало продолжая шутить и балагурить. Но тем не менее моя уловка сработала — Игорь ударил себя по ляжкам и расхохотался громко и заразительно, а спустя секунду к нему присоединилась и Галка, оглашая пещеру тонким заливистым смехом. Я довольно улыбнулась, понимая: тот, кто смеется в лицо смерти, уже не боится практически ничего!

— Гляди, — резко прерывая смех, воскликнул диггер, пальцем указывая на пляску теней, пятнающих стену пещеры, — наверное, это наши каннибалы!

На этот раз приближающихся к нам теней было много, очень много…

— Это уже не крысы! — опасливо пискнула Галка. — Сюда идут Неприкаянные…

— Нет, — ожесточенно рявкнула я, упрямо поигрывая желваками, — они и есть самые настоящие крысы, и негоже нам отступать перед какими-то тупыми животными! Мы должны бороться за свою жизнь!

— Согласен! — деловито кивнул Игорь, поудобнее перехватывая пистолет. — Без боя я не сдамся.

— Глаза выцарапаю! — угрожающе шипела мадам Ковалева, выставляя вперед левую руку с длинными, наращенными в маникюрном салоне ногтями. — Пусть только сунутся, гады!

Я потерла костяшки кулаков, попутно вспоминая все, что мне приходилось читать о драках или же видеть о них в кино. Жаль, что вместо изучения иностранных языков я не записалась в секцию карате. Жаль, что я не прихватила с собой дедушкин дамасский кинжал. Жаль, что я двадцать пять лет попусту коптила небо, не успев совершить ничего хорошего или благородного. Жаль…