Татьяна Устименко - Второе пророчество

— Сдохни, тварь! — невнятно прорычал Стас, чьи раздавшиеся челюсти мало подходили для ведения разговоров.

— А знаешь, — лениво протянул Изгой, с истинно немецкой педантичностью вытирая клинок об одежду убитого, — по идее я должен действовать заодно с вами…

— Как это? — недоверчиво буркнул Айзек, ударом мощного щупальца высекая каменное крошево из стены пещеры.

— А вот так. — Изгой неопределенно пожал плечами, из-под полуопущенных ресниц внимательно наблюдая за тактическим маневром противников, сейчас слаженно обходивших его по широкой дуге и выжидающих удобного момента для нападения. — Меня разбудил один из жрецов и направил сюда, приказав найти и убить молодую чаладанью…

— Дыхание Аримана! — забористо выругался Стас, с облегчением опуская лапы и начиная обратную трансформацию. — Так чего же ты нам тут мозги пудришь и корчишь из себя благородного паладина? Знаешь, такая слащавая роль совсем не подходит столь опытному убийце… Логан и сам давно общается с кем-то из прислужников Митры, получая от него ценные сведения…

«Создатели, — с печальным разочарованием подумал Рейн, пытаясь ничем не выдать своего отчаяния, — как могли вы допустить подобное? Итак, невозможное все-таки случилось — жрец бога действительно перешел на сторону тьмы!»

— С которым именно? — наигранно-безучастно поинтересовался он, умело скрывая свою заинтересованность под маской фальшивого равнодушия.

— Не знаем, — примирительно всплеснул щупальцами Айзек, — нам это безразлично. Главным его достижением является то, что Логан сумел примирить нас с людьми, которые теперь снабжают стаю деньгами. Конечно, не безвозмездно, а в обмен на некоторые специфические услуги с нашей стороны. А кроме того, сами немцы по-прежнему питают надежду овладеть секретом завидного долголетия ликантропов и повторить опыты Менгеле. Желательно на ином, более совершенном уровне. Кстати, совместной операцией по захвату чаладаньи руководит человек по имени Адольф фон Крюгер. Вот только выяснилось, что этот идиот, — он иронично мотнул головой в сторону Стаса, — решил передать девчонку не Логану, а немцу…

— Я не идиот! — с чувством нескрываемого превосходства усмехнулся шатен, отражая ехидный выпад оппонента. — Это вы выставили себя недальновидными простофилями. Логан давно задурил вам головы и управляет всеми нами будто марионетками, преследуя личную выгоду. Если бы я сдал шлюху лугару не ему, а Крюгеру, то получил бы сумму, достаточную для того, чтобы покинуть стаю и основать собственный род…

Рейн задумчиво слушал переругивающихся соперников, хорошо зная и помня обоих мутантов еще со времен тех страшных дней, проведенных ими в лаборатории доктора Менгеле. Ни чех Станислас, ни еврей Айзек никогда не отличались выдающимися умственными способностями, зато безудержно рвались к власти, жадно подбирая любые ее крохи, выпавшие из загребущих рук Логана.

— Почему жрец сливает информацию и ликантропам, и немцам одновременно? — спросил он, прерывая затянувшийся спор.

Ликантропы уставились на него с таким растерянным видом, что Изгой сразу понял — подобные мысли никогда не приходили в их тупые головы.

— Слушай, — вдруг дошло до Стаса, — если тебя отправили нам на подмогу, то почему это ты тогда девку отпустил?

— Я разберусь с ней сам, — холодно отчеканил Рейн, не без основания полагая, что его ответ не устроит никого, кроме него самого, — вас это не касается. И поэтому предлагаю вам по доброй воле убраться с моего пути…

— Нет, так не пойдет, — заворчал Стас, вновь выпуская когти, — мне нужны деньги Крюгера!

— Еще чего, — возмутился Айзек, — я обещал Логану добыть сведения об осуществлении третьего пророчества…

Рейн тяжело вздохнул, незаметно напружинивая мышцы ног и готовясь к прыжку. Итак, многое прояснилось — на пороге грядущей гибели выжить захотел каждый: и люди, и ликантропы. Именно поэтому они и объединили свои усилия, направленные на поиски молодой чаладаньи и раскрытие тайны третьего пророчества Заратустры. Да вот только играли они нечестно. Конечно, можно временно позабыть взаимную ненависть и вступить в боевой союз, но долго ли он продержится? Скорее всего, лишь до тех пор, пока извечные соперники не достигнут желанной цели, после чего они немедленно перегрызут друг другу глотки, ибо бывшие враги никогда не станут настоящими друзьями, а вот бывшие друзья запросто превращаются в злейших врагов! Следовательно, теперь перед Изгоем стояла сложнейшая задача: требовалось спасти госпожу от охотящихся за нею людей и ликантропов, увезти в безопасное место — к лугару и рассекретить жреца-предателя, заодно выяснив его истинные планы и намерения. А значит, ради своей ответственной цели он имел право воспользоваться любыми, пусть даже самыми низменными, средствами… Рейн тяжко вздохнул, напоминая самому себе — единожды встав на путь предательства, уже трудно остановиться… Впрочем, это его не удивило, ведь он уже привык приносить себя в жертву чужим интересам, нимало не заботясь о собственном благополучии. Тем более что на этот раз речь шла о жизни и свободе его госпожи…

Рейн уже неоднократно сталкивался с великолепной реакцией своих соплеменников, а поэтому решил не играть в благородство и не рисковать попусту… Уловить удар его фламберга, скоростью превосходящий вспышку молнии, не помогла даже невероятная координация ликантропа. Отрубленная голова Айзека покатилась по полу пещеры, продолжая рефлекторно моргать вытаращенными глазами.

— Ах так! — яростно взревел Стас, выпуская когти. — Ты настоящий предатель, Изгой!

— Кто бы еще в этом сомневался! — хмуро ответил Рейн, до совершенства отработанным блоком парируя замах мохнатой лапы. — Мне настолько часто об этом говорят, что я уже сам себе не доверяю…

Мы с Галкой мчались наперегонки, будто две вспугнутые лани, спеша воспользоваться весьма кстати открывшимся вторым дыханием. Впрочем, обратная дорога, ведущая домой, всегда кажется намного короче. Никаких особых препятствий, не считая темноты и крыс, на нашем пути не встретилось. С лихвой посрамив ловкость любого корабельного юнги, мы вихрем взвились вверх по лестнице, с облегчением покидая страшный, расположенный за Гранью мир и вслух клянясь не соваться в подобные кошмарные места ни ныне, ни присно, ни во веки веков. Аминь!

— Как ты думаешь, кто он такой? — спросила я на бегу, обращаясь к маячившей передо мной Галкиной спине и подразумевая конечно же нашего колоритного спасителя.

— Если судить по тому, какими влюбленными глазами ты на него смотрела, то он и есть не кто иной, как сам бог Купидон — симпатичный, голозадый и ко всем пристающий со своей романтической любовью! — ехидно выкрикнула подруга, шустро переставляя ноги в изуродованных сапогах. — Признайся, ты в него втюрилась?