Юлия Морозова - Игра ва-банк

Хотите знать, почему не клеймят потенциально опасных для людей оборотней, вампиров и других существ? Худо-бедно те могут себя контролировать, а суккубы и инкубы — нет.

— Значит, мне не показалось, — пробормотала я. — Все-таки суккуб. Суккуб…

— Что суккуб? — Слух у Малыша был острый.

— … без клейма подлежит уничтожению на месте, — закончила я мысль и очнулась. — А?.. Что?..

Бабушка постучала тростью об пол, привлекая наше внимание.

— Вот что, детки, поздно уже. Давайте-ка по домам. Эла, проводи гостя.

— Да я и сам могу… — Паренек встал из-за стола.

— Сам ты дома под одеялом, — сказала Ба. — А в Спэрроу-хилл изволь слушать и выполнять то, что говорит тебе ведьма рода.

— Ты куда? — спросил парень, наблюдая, как я надеваю старенькое пальто и сую голые ноги в растоптанные бабушкины ботинки.

— Тебя провожать.

Оборотень не обрадовался нагрянувшему счастью.

— Да я могу сам… — Тут он, видимо, вспомнил скабрезный бабушкин комментарий, покраснел и умолк.

Длинный мамин шарф пришлось намотать вокруг шеи три раза, прежде чем его концы стали свисать только ниже колен. Довершила образ драная широкополая шляпа — в ней тетушка обычно прополкой огорода занимается.

— Не можешь. Если повезет, до забора еще дойдешь, а в роще точно заплутаешь.

— Чего там плутать! — обиделся Малыш. — Едешь по дороге да едешь.

— Это пока светло.

— Я ночью вижу еще лучше, чем днем!

— Тише! Не ори как оглашенный. — Я отпихнула его в сторону, обыскивая прихожую на предмет заговоренного фонаря, — Ты у ведьм в гостях или как? Сказано, не пройдешь, значит, не пройдешь.

Фонарь нашелся под тумбочкой для обуви. Кое-как я выкатила его из дальнего угла. Паутина свисала с решетки клочьями. Давненько мне ночами провожать никого не доводилось. Клиентура пошла нынче респектабельная, приезжают больше днем, да на личном автотранспорте.

— Хотя… — Вытирая подолом пальто фонарь, я сделала вид, что задумалась. — Нам бы не помешал сторожевой оборотень. Только тебя же брэг прокормишь!

Малыш достал из кармана штанов резинку и опять завязал волосы в хвост.

— Я сам себя прокормлю!

— Нет, друг любезный, так ты нас последней клиентуры лишишь. Посему лучше пошли — выведу тебя от нашего разорения подальше.

И я толкнула входную дверь.

За порогом улеглась октябрьская ночь, чье сытое брюхо усыпали звезды. От месяца уже мало что осталось. Совсем скоро новолуние, а значит и Самхайн. А там и до моего дня рождения рукой подать.

Окна жилых комнат выходили на другую сторону, поэтому, несмотря на тусклую лампу над дверью, во дворе была тьма египетская.

Пока я возилась с фонарем, Малыш прикатил откуда-то со стороны гаража свой мопед. Пальцы у меня совсем замерзли, но возвращаться за перчатками все равно не хотелось.

— Да работай уже! — Я в сердцах тряхнула вредную жестянку.

Она сжалилась и заработала. Точно в бутылку с чернилами плеснули воды и хорошенько взболтали. В радиусе двадцати футов вокруг меня ночь выцвела до предрассветного хмурого утра.

— Что это за штука? — поинтересовался оборотень.

— Заговоренный фонарь.

— Но он же не светит. — Паренек наклонился ниже и удивленно воскликнул: — Там даже лампочки нет!

— А она и не нужна. Тот, кто несет фонарь, и так видит все, как оно есть на самом деле. — Подкрутив яркость, я пошла к калитке.

— Ух, здорово! — восхитился в очередной раз за вечер Малыш, с усилием толкая вслед за мной мопед.

— Мама смастерила, — гордо заметила я.

Калитка была не заперта, поэтому копаться с замком не пришлось, и мы беспрепятственно вышли за ограду.

Роща ночью совсем не такая, как днем. И дело здесь не только в темноте, которая в глазах неискушенного путника любой лесок превращает в непролазную чащу. Ночью деревья оживают. Могут бродить с места на место, пряча дорогу. Могут морок напустить. А могут и долбануть суком по голове. Тут уж как кому повезет.

Лет четыреста назад, когда отношения с Инквизицией у ведьм были несколько напряженными, а крестьяне — легко бросающимися из крайности в крайность, роща наш род весьма выручала. По нынешним временам пользы от нее куда как меньше. Это дополнительный налог ежегодно, выплата компенсаций случайным пострадавшим и такие вот ночные променады с припозднившимися гостями.

— У тебя мопед двоих выдержит? — У меня даже нос замерз — быстрее бы домой.

— Если второй будет такой же тощий, как ты, то без проблем.

На себя бы посмотрел, доходяга.

— Поедешь туда, куда я скажу, даже если тебе будет казаться, что там глубокий овраг. И никуда не сворачивать без моего разрешения! Станет совсем страшно — можешь закрыть глаза.

Малыш презрительно фыркнул и оседлал мопед. Тот завелся с первого раза. Покрепче перехватив фонарь, я устроилась позади оборотня, свободной рукой вцепившись ему в плечо.

— Прямо. И не гони.

— Знаю, — огрызнулся Малыш.

— Налево.

— Там кусты непролазные!

— Налево!

Мопед повернул налево, чудом не врезавшись в дерево.

— Но как?..

— Потом. Прямо.

Паренек больше не пререкался, а молча повиновался моим указаниям. А может, и правда закрыл глаза.

— Стоп.

Мы остановились на вершине холма. Огоньки Давкаута были так близко, что не верилось, что до него почти две мили.

— Занятный у вас лесочек.

— С характером. И ночью по нему лучше без сопровождения не гулять. — Мне хотелось побыстрее распрощаться. — Минут через пятнадцать пойдет последняя электричка. Поезжай, как раз успеешь. Только прежде загляни к смотрителю. Скажи дяде Патрику, что его Эла попросила за мопедом приглядеть. Потом твой транспорт Фред заберет, когда за машиной приедет.

— Да ну, — отмахнулся Малыш. — Я лучше своим ходом.

— Ну смотри, дороги ночью не безопасны.

— Я в общем-то тоже… — Он зевнул, прикрывая рот рукой, которая на глазах трансформировалась в здоровую мохнатую лапищу.

— Тогда пока. — Я повернулась и потопала в сторону дома, широко размахивая руками и поскрипывая фонарем.

— А поцелуй? — донеслось до меня.

— А в лоб?

— Можно и в лоб.

— Обойдешься!

Он нагнал меня у рощи, вырастая впереди точно из-под земли.

— Ну что?

— Можно я приеду еще? Завтра или послезавтра.

Вопрос меня озадачил. Давать опрометчивых обещаний не хотелось. Впрочем, объясняться тоже.

— Послезавтра я дежурю на работе допоздна.

— А завтра, завтра мне можно приехать? — не сдавался оборотень.

Трудных подростков только не хватало.

— Ну… приезжай.

С криком «йехууу!», чем-то походившим на волчий вой, Малыш высоко подпрыгнул и помчался обратно к оставленному мопеду. Заурчал мотор, и паренек скрылся за холмом.

Всю обратную дорогу через рощу за моей спиной раздавались тяжелые скрипучие шаги. Зловеще трещали ветки. А в глубине леса раздавались душераздирающие завывания.