Ольга Мяхар - А обещали сказку…

— А как я выгляжу?

Он хмурится и смотрит на меня.

— Прекрасно, это платье…

— Я о реальности. Как я там выгляжу?

Вирт на секунду задумывается, потом достает из кармана небольшой снимок и передает его мне. Разглядываю незнакомую женщину лет тридцати с черными глазами, упрямо поджатыми губами и собранными в пучок волосами. Это точно я? А еще она очень худа, я бы даже сказала, костлява. И плоская.

— Это я? — в шоке.

— Не узнаешь? — растерянно.

По-новому смотрю на Вирта. Как он мог ко мне вообще подойти? Жуть же полнейшая. Особенно по сравнению с тем, какая я сейчас.

— А ты, значит… не изменился.

У меня отбирают фотокарточку и сосредоточенно на нее смотрят.

— Ты красивая. Просто сейчас я вспомнил ту, которую видел каждый день. Ты ведь не любишь распущенные волосы и каблуки. Но при этом всегда и все хочешь решать сама.

— Этой женщине под тридцать.

— И что?

— А тебе двадцать пять — максимум!

— Двадцать два.

Бли-ин.

— Скажи, — сжав кулаки и глядя на них, словно со стороны, — зачем я тебе?

Карточку смяли, он потемнел, желваки на лице заходили.

— Марина, — тихо, угрожающе.

— Я не верю. Не верю, что меня, вот такую, ты мог полюбить. В настоящей жизни не бывает сказок. В настоящей жизни красивые принцы ищут юных идиоток с симпатичными мордашками! Не ври, Вирт. Зачем я тебе?

Он молчал. Сидел напротив и молчал. Потом встал, обогнул стол и вышел, так ничего и не сказав. А я осталась сидеть, сжимая пальцами край лавки и глядя на оставленный, заляпанный алым нож. Слишком сильно сжимал: рассек кожу.

— Ваш заказ, миледи.

Поднимаю лицо и смотрю на веселую мордашку и тяжелый поднос, полный мяса, салатов и сластей. Все как я люблю. Даже мед не забыл.

Встаю, бросив на стол серебряную монету, и выхожу.

Меня трясет и качает. Я, кажется, только что отшила мужчину всей своей жизни, послав все, что он для меня сделал, куда подальше. И это даже для меня слишком, это чересчур. Я… как-то себя по-другому представляла. И никак не могу вспомнить и представить, что мы женаты и он при этом любит меня.

Любит настолько, что уже которую неделю проводит в реанимации. А может, и который год. Это ведь не первый мой сон? Может… может, он уже и сам запутался — где реальность, а где явь. Вирт же сказал, что я сплю уже слишком долго и скоро отключить меня просто не смогут. Долго — это сколько? Сколько конкретно я уже в коме?!

И важно ли это?

Он ждет на улице. Идет дождь, а точнее, льет как из ведра. Поднимаюсь из-под земли по широкой каменной лестнице с резными перилами, выхожу из широко распахнутых дверей, мимо троллей-вышибал, и смотрю на него.

Промок до нитки, руки засунуты в карманы. Смотрит на фонарь, только что зажженный прошедшим мимо существом непонятного пола. Разбуженные светлячки заметались по стеклянной коробке, освещая часть улицы и покачивающуюся вывеску: «У гнома».

— Вирт.

Не слышит — льет очень сильно. И шелест дождя заглушает почти все… А еще холодно и зябко вот так стоять и чувствовать, как тебя окатывает потоком воды.

И все-таки он не ушел.

— Вирт… — Подхожу, сунув руки в карманы и глядя на него.

Мокро. За шиворот как ведро воды налили.

Поворачивает голову и смотрит в мои глаза.

— Прости, — тихо.

— За что?

— Я…

— Он снимает куртку и накидывает ее мне на плечи, застегнув под воротником. Потом берет за руку и тащит за собой. В сторону башни. Все такой же спокойный и далекий. А еще он очень мокрый, и рука у него — ледяная.

В башню забежали, чуть не протаранив мага воздуха, настраивающего воздушный зонтик на пороге башни. Кивнув хмурому сэру Аэрусу, прошли к лестнице, поднимаясь наверх и оставляя на ступенях следы мокрых сапог.

— Ты ведь ни разу у меня не был. — Улыбаюсь.

— Не был.

— Я… неплохо устроилась. Правда, башню слегка качает и кровать иногда отъезжает от стены. Зато отличный вид на весь город.

— Хорошо.

— Сэм неплохо усваивает заклинания…

Запинаюсь и смотрю на него. А ему это интересно?

Для него все это — просто грезы. Не настоящее. Зачем вникать в суть? Смотрит на меня, берет за руку и тянет за собой.

— Познакомь меня с ним.

— С кем? — растерянно.

— С Сэмом. Мне интересен этот парень.

Киваю и иду следом. Медленно согреваясь…

Чердак Вирту вроде бы понравился. Он прошелся по комнате, открыл окно и бросил куртку на край стола. Сэму, как раз что-то искавшему в «холодильнике», спокойно улыбнулся, окинув парня оценивающим взглядом. Парень в свою очередь нахмурился и на контакт не пошел. А под конец и вовсе закрылся у себя в каморке, прихватив кастрюлю с супом и Металл (как он назвал живую статуэтку).

Вздохнув, повела показывать Вирту свою комнату, по дороге прихватив великую книгу магии, местами заляпанную пятнами и с отпечатками жирных пальцев. Но надписи все еще были вполне различимы, и рисунки вроде не сильно пострадали. Так что вполне можно было сунуть ее в руки мужа с ощущением гордости в душе.

Книгу покорно начали листать, расположившись на кровати и подложив подушку в изголовье. Ищу сухую одежду, скинув кофту и чихая от холода.

— Империус Клоатус? — выгнув дугой бровь.

— Для прочистки сточных ям, — присев на край кровати и суша полотенцем волосы. — Я подумала, что городу это может быть полезно.

— А ты не перебарщиваешь с магией? — откладывая книгу и отводя локон с моего лица. — Если все смогут колдовать…

— Но это смогут далеко не все. — Улыбаюсь и ложусь рядом, стараясь успокоить бьющееся сердце, — Да и сами заклинания быстро изнашиваются и теряют силу уже после двадцатого применения.

— Двадцать…

— Да. Моя любимая цифра, помнишь?

— Нет.

Гм…

— А какую цифру я любила?

— Тринадцать. Ты говорила, что любить надо худшее, а ждать конца. Тогда хорошее станет приятной неожиданностью.

Какая я глубокая личность была, однако. Так и тянет поинтересоваться: среди каких ужасов выросла.

— Гм. А… что еще ты помнишь обо мне?

— Ну, — пропуская мой локон через пальцы и глядя на плывущую за окном полную луну, — ты любила прогулки по ночам, часто сидя на крышах и любуясь звездным небом. Обожала кошек и боялась собак. Любила засиживаться допоздна — так, что тебя сложно было потом разбудить утром. А еще по вечерам часто заваривала горячий ароматный чай и, набрав побольше плюшек и печенья, устраивалась на диване и включала фильм. И мы могли до трех утра смотреть комедии, сидя вдвоем и отключив телефоны… Ты не любила алкоголь, но обожала газировку, вечно таская с собой холодную банку колы, купленную в ларьке у дома. Ненавидела жаркие солнечные дни, но любила в дождь сидеть с компом на подоконнике, кутаясь в плед. А еще любила сумасбродные идеи и вечно вляпывалась во все подряд, после чего звонила и весело сообщала: нужна помощь. — Он замолчал. Лежу, все больше узнавая себя и притихнув в его руках. — В тот день ты тоже позвонила и, смеясь, сказала, что снова вляпалась. После чего назвала адрес и отключилась… Как выяснилось, подростки устроили пьяную разборку. Ты была ни при чем. Просто оказалась, как с тобой бывало часто, не в том месте и не в то время. И ничего не смогла сделать.