Галина Романова - Слуга чародея

В это время и подошел я.

— О, как это мило! — Герцогиня первая заметила мою скромную персону. — Но не стоило так утруждаться, молодой человек. На это есть слуги!

Слуги? А я-то кто? Впрочем, учитывая мой наряд, вряд ли меня можно было заподозрить в принадлежности к этому племени. Опять-таки вспомнился портной Мотек, принявший меня за рыцаря инкогнито. Возможно, старик в чем-то был прав.

— А вы милый мальчик. — Пригубив вино, герцогиня рассматривала меня очень пристально, так что я даже занервничал. Этот взгляд был мне хорошо знаком — примерно так же смотрели на меня русалки, озабоченные тем, как бы половчее со мной переспать. Нет, повторяю, я не шарахаюсь от женщин, но здесь и сейчас? Да еще с герцогиней, которая выглядела гораздо старше вашего покорного слуги? Я схватил бокал с подноса и выхлебал его в три глотка под пристальным взглядом знатной дамы, не чувствуя вкуса вина.

— У вас симпатичные глаза, — после паузы заявила она. — Прямо два бриллианта в три карата!

Я не выдержал и фыркнул.

— Что смешного я сказала?

— Что это, учитель?

— Это, малыш, камни-носители. На каждый драгоценный камень можно наложить заклинание защитного или атакующего свойства. Его мощь будет зависеть от величины камня. Видишь этот маленький камешек всего в три карата?.. Всей его силы хватит лишь для того, чтобы предупредить своего владельца о нападении. А посмотри на этот камень…

— Ух ты! Какой большой!

— Да, и заклинание на нем намного сильнее. Оно может защитить от любого обитателя Нижнего мира!

— От демонов?

— Да!

— Ничего особенного, миледи, — промолвил я. — Просто три карата — это глазки хомячка, да и то, если он их сильно выпучит.

Герцогиня улыбнулась, явно не зная, как реагировать на мои слова.

— Вы занятный молодой человек, — вдруг произнес магистр Бэрг. — Мы с вами нигде не встречались?

На миг наши глаза встретились.

— Вот он! Взять его!

— Нет, милорд, — услышал я свой голос. — Не имел прежде такой чести.

— А мне кажется, что мы совсем недавно встречались, — промолвил магистр. — Не подскажете, где и когда?

— Сожалею, — пожал я плечами. — На память пока не жалуюсь, но ваше лицо… Вас нельзя не запомнить!

На самом деле первые несколько недель после моего освобождения не проходило ночи, чтобы это лицо, перекошенное от гнева и ненависти, не снилось мне в кошмарах. Но я бы скорее дал откусить себе язык, чем признался в этом.

От продолжения допроса меня спасла музыка.

— Танцы! — всплеснула руками герцогиня. — Ах, где моя молодость?

Я поспешил отступить в сторонку, чтобы не мешать ей смотреть на пары молодых людей, которые выходили вперед. Открывали балет король с королевой, довольно ярко смотревшиеся на фоне других танцоров.

— Вы танцуете? — услышал я голос герцогини.

Мой взгляд скользнул по тронному возвышению. Леди Имирес стояла там рука об руку с женихом, и по ее лицу было видно, что она ужасно хочет танцевать. Настолько хочет этого, что невольно поводит плечами и свободной рукой, как бы помогая танцорам. Но беда была в том, что ее жених хромал, а это означало, что весь день девушка будет вынуждена простоять рядом с ним, с завистью следя за танцующими.

Внезапно наши глаза встретились, и принцесса сердито прищурилась. «Ну же! — кричали ее глаза. — Сделай что-нибудь! Ты же мужчина!»

— Я не умею танцевать, — прошептал я.

— Что-что? — встрепенулась рядом со мной герцогиня Ольденская.

— Я не умею танцевать, — попятился ваш покорный слуга, спеша слиться с толпой. Мне хотелось провалиться сквозь пол, упасть куда-нибудь ниже Нижнего мира, исчезнуть, раствориться… Да что я о себе возомнил? Тут в зале бродит невидимка, магистр Бэрг меня почти узнал, а я думаю о танцах! Бежать! Скорее бежать…

— Далеко не уходите, юноша, — не оборачиваясь, бросил мне Оммер. — Мне могут понадобиться ваши услуги! И помните — я вас еще не отпускал!

Герцогиня Ольденская вспыхнула при этих словах, а я чуть не споткнулся и еле успел превратить неудачное падение в поклон хорошо вышколенного слуги.

Нет, все-таки временный хозяин был прав. Едва мой статус прояснился, все утратили к моей персоне интерес. И герцогиня Ольденская, и магистр Бэрг, который к тому времени успел уйти.

— Что ты все дергаешься?

Вопрос Оммера застал меня врасплох. Я не придумал ничего лучшего, как сказать:

— Тут бродит невидимка !

Мой «хозяин» прищурил свои и без того узкие раскосые глаза:

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую, — признался я, понимая, что, как никогда, близок к тому, чтобы моя тайна перестала быть таковой.

Впрочем, Оммер-Полукровка не мог не знать, с кем свела его судьба много лет назад…

— Что здесь происходит?

Толпа расступилась перед закованными в железо всадниками и — особенно — перед одним, чей профиль всякий мог видеть на золотых монетах.

— Да вот, ваше величество, извольте посмотреть — колдуна жгем! Самого что ни на есть зловредного!..

Король поморщился — отчаянные крики привязанного к столбу обнаженного юноши резали слух.

— Остановить казнь! Именем короля!

— Но как же это? Ваше величество, — заволновалась толпа. — Ведь колдун! Зловредный! Он того — ну, демона…

— Оммер… — сквозь зубы процедил король.

Всадник рядом с ним встал на стременах. Последовал быстрый размашистый жест — и внезапный порыв ветра разбросал вязанки хвороста, которыми был обложен юноша. Тот уже не кричал — стонал на одной ноте, как раненое животное. Толпа заволновалась, но отступила перед закованными в латы рыцарями. Те быстро потушили последние языки пламени, и освобожденного «зловредного колдуна» швырнули в грязь, к копытам королевского коня…

— И я даже знаю, кто это такой!

— Так-так… — Оммер взглянул на меня с интересом.

— Это Ивар Скворец, ученик магистра Бэрга! Я случайно подслушал, как тот давал ему задание. Дескать, поскольку его кандидат запаздывает, вся ответственность ложится именно на Ивара.

— Ответственность за что? — Глаза Оммера стали колючими и холодными.

— Я не знаю. Но наличие невидимки наводит на размышления…

Оммер жестом велел мне замолчать и медленно окинул взглядом зал.

— Кандидат, значит, — протянул он. — Пошли!

— Куда?

— Ты пока мой слуга, так что изволь не задавать лишних вопросов, — отмахнулся Оммер и стал ввинчиваться в толпу.

Наше продвижение к цели вряд ли можно было назвать прямолинейным — продолжала играть музыка, и, хотя пары сменились, все равно пришлось обходить их и пробираться вперед вдоль стены. Тенью следуя за своим временным хозяином, я не сразу понял, куда он направлялся, а когда сообразил, паниковать было уже поздно. Мы пришли.