Виталий Бодров - Весь мир на блюдечке сметаны

Уверенность его пошатнулась. Противник по силе был вполне сопоставим с Лордом, вдобавок, владел неизвестными чарами и был прекрасно осведомлен как о манере ведения Темногором боя, так и о предпочитаемых им заклинаниях, что давало врагу все шансы на победу. Надо было срочно что-то придумывать, пока ситуация не стала критической.

Изворотливостью же Лорд никогда не славился. Будучи одним из сильнейших колдодеев, предпочитал ломать врага мощью, не пытаясь даже найти уязвимые места. Где тонко, там и рвется? Это не для него. Куда ударил, там и рвется, и гнется, и ломается. А выявлять слабости, отвлекать внимание от основного удара… не то, что бы он совсем не умел это делать, скорее, не любил. Однако сейчас, чтобы избежать поражения, приходилось на ходу менять манеру ведения боя.

Удача или умение, но Ореховый доспех лопнул с легким треском. Точка концентрации напряжений, обнаруженная Темным Лордом, идеально подходила для колдодейского воздействия, а вот Умельцу пришлось забыть на время об атаке, занявшись спасением своей жизни. Ореховому доспеху надо хоть пару стуков, чтобы войти в полную силу, а их-то Темногор и не давал. Вот и приходилось раз за разом Сторку тратить драгоценную паверу , разменивать одно заклинание на другое. А Темногор уже выискивал момент для решающего удара, чтобы добить запаниковавшего врага.

Потому, наверное, и прозевал контратаку. Умелец, не думая более о защите, ударил Мертвым Молотом — заклинанием редким и весьма паверо затратным. Ониксовый щит лопнул, как мыльный пузырь, самого Темногора отбросило на дюжину ног. Каким-то чудом Темный Лорд успел увернуться от добивающей Огненной Капли, откатившись в сторону. Страшный жар опалил камень мостовой, затлели волосы…

В отчаянии, он взмолился Превеликому, это было единственное, что мог еще сделать. Любое заклятие, и он мертв, защищатся, равно как нападать, невозможно, Мертвый Молот высушил каналы паверы , такое порой случалось. Это как контузия, как временная слепота, как амнезия, наконец — сделать ничего нельзя, остается только ждать.

То ли и в самом деле помог Превеликий, просто сложилось так, но Умелец просто развернулся и побежал к дому барона Крея. Не потому, что пожалел врага, и точно не потому, что испугался. Просто подтянулись остальные Лорды со свитами.

А генерал в такой момент должен быть со своим Орденом.

Пытливца Хреногор отыскал в потайной комнате. То есть, сначала нашел комнату, а потом — пытливца. Я только головой покачал — нипочеь бы не догадался, что здесь тайник. С другой стороны, не мог же он сквозь землю провалиться? Понятно, что где-то спрятался, но чтб здесь?

— Как узнал? — спросил я богатыря.

— По запаху, — хохотнул тот. — Не чуешь разве, обделался он.

Я и в самом деле не чуял. Где-то успел подстыть, и нос сейчас годился только для хлюпанья. А Хреногор сумел, желание перговорить по душам с пытливцем служило хорошим стимулом. Дурак тот все-таки. Если б он сразу в этот тайник улизнул, в жизни бы не нашли. Выслужиться захотелось, вот засов и задвинул, думал, не выберемся. Про богатырей, небось, только в сказках слышал, а про то, что лестница завалена и вовсе не знал. Теперь заплатит за все сразу — и за глупость, и за подлость, и за жестокость свою звериную. Как говорится, за пытливца и Косяк не заступится.

— Не бейте! Я все скажу! — верещал несчастный, с ужасом глядя на богатыря.

— Зачем? — удивился тот, он, вообще-то собирался бить, а не слушать. Да и что интересного убогий рассказать может? На гусляра не похож, голосок блеющий, инструмента нет… ладно, попробуем…

— Былин много знаешь? — вопросил богатырь строго.

— Ни одной, — испуганно осзнался пытливец.

— Так я и думал, — огорчился Хреногор и занес кулак.

— Постой, — остановил его дядька Унорас. — Дай, я поспрашиваю.

И застыл неожиданно, словно замороженный. И я застыл тоже.

— Чувствуешь? — спросил чарун.

— Да, — ответил я непослушными губами. Еще бы не почувствовать! Выплески паверы такие, город спалить можно.

— Началось, — одними губами прошептал Унорас.

И был совершенно прав. Некие отнюдь не слабые колдодеи выясняли отношения почти у нас над головой. Десятки человек с каждой стороны! Война началась, что ди?

— Темные схлестнулись с нигредами, — поднял палец вверх Унорас. Пытливец, забившись в угол, тихонько скулил. Взгляд его то и дело останавливался на лежащем у стены широком ноже, но подобрать ое пока решался. К своему счастью, потому что Хреногор церемониться не станет. Говорить и со сломанной рукой можно.

Унорас начал допрашивать пытливца, я все старался отличить нигромантов от обычных колдодеев. Получалось скверно, даже выделить отдельные чары из общего фона паверы было сложно. Но я не сдавался. Все интересней, чем слушать, о чем чарун пытливца расспрашивает.

А тот старался вовсю. Вопрос за вопросом, то прикрикнет угрожающе, то ножом ногти поправит, то улыбнется ласково. Жуть, да и только!

Хреногор меж тем ушел в караулку, из оружия себе что-нибудь выбрать. Ну, и кольчужку присмотреть, если повезет. Хотя, на его размер…

— …А что за второй дверью, даже я не знаю, — вдохновенно вещал пытливец. Я насторожился. Это за которой? Не за той ли, что замурована? Это мне интересно. Это я послушаю. Всю жизнь мечтал о всяческих тайнах, кладах, приключениях, что ждут меня в неведомух краях, а что на деле? Колдодеи, нелепая беготня и белого цвета кот… Кот?

Ненужное беспокойство, вот он сидит, играет с мышью. Хватило ума у мелкой вылезти в его присутствии! Тоже, небось, о тайнах-кладах мечтала… а тут — кот! Полный котец, так сказать. А она и знать не знала, что такое бывает…

— … ледник. А оттуда тела увозят на тележке, куда — не знаю.

— Интересно, — в голосе Унораса неподдельный азарт. — Значит, еще одна секретная дверь? Уж не в катакомбы ли трупы скидывают? А если так, то и для живых сгодится! Зови богатыря!

Это уже мне, если кто не понял. Что я там про тайны-клады говорил? Забыл добавить — еще с детства мечтал поработать мальчиком на побегушках. А при случае — для битья. Но с колдодеем не поспоришь, пришлось идти. А потом бежать, потому что в спину толкнуло раздраженное «Быстрее!»

Хреногор стащил все оружие в кучу, и теперь раздражением в ней копался. Ясное дело, для тюремщиков вряд ли будут заказывать у оружейника-мастера. А для богатыря все легковесное, не под его руку.

— Барахло, — брезгливо сказал Хреногор, ломая очередной меч, третий по счету. — Придется, видимо, лавкой драться. А она неудобная.

Я посмотрел на лавку. Действительно неудобная, здоровенная и тяжелая.

— О! — оживился вдруг богатырь. — А ну-ка…

Не знаю, как здесь этот молот оказался. Может, оковы сбивать, или штыри железные в стену забивать. Или от жертвы от какой остался, на память тюремщикам. Не буду гадать. Хреногор оглядел вещицу придирчиво, покрутил в одной руке, примерился двумя, потом вдруг ударил. В пол-силы, как он потом скромно пояснил.