Виталий Бодров - Весь мир на блюдечке сметаны

— Достанем, — хмуро сказал я, останавливая мгновенно вскипевшего богатыря. — Только нечестно это. Неправильно. Ты, сам-друг, нас тут раньше видел? Не видел. А эти парни сюда, уверен, чуть не каждый вечер заглядывают. Стало быть, за наших друзей принять ты их не мог. Проворонил, а теперь за наш счет отыграться решил?

Трактирщик сконфуженно молчал.

— Стража твою сторону примет, по-другому и быть не может. Так что забирай свои деньги — и мое проклятие вместе с ними.

— Так его, ведун, — алчно хрустнул пальцами Хреногор. — Чтоб честных людей не обманывал! Ишь, три шкуры драть вздумал, сволота запечная!

— Ведун? — в голосе трактирщика мелькнула паника. — Это который как баба-яга, только мужик?

— Он самый, — хищно ухмыльнулся я.

— Эээ… пожалуй, не надо денег. Все за счет заведения. Простите, дядьки уважаемые, Рогатый попутал. Да в канун Серебряного Кота, грех-то какой! Если желаете, можете на дворе коней оставить, присмотрю за ними. По нашим улицам пешком сподручнее.

— Ладно, чего уж там, — махнул рукой Хреногор. Богатыри, они отходчивые. Если сразу голову не оторвал — простит и забудет. Да и если оторвал, разница не велика.

Прохожих на улице почти не было, люди старались лечь спать пораньше, чтоб хватило сил на завтрашний день. Но иные все же не торопились, у них-то мы и выведывали, где находятся постоялые дворы и трактиры. К сожалению, трактирщик оказался прав, свободных комнат не было нигде, и даже на сеновалах и в конюшнях нам не позволяли остаться. Усталые, мы, наконец, повалились прямо на землю на заросшем травой пустыре. Отдохнуть на улице возможным не представлялось — у нас отхожая яма чще была.

Я порядком загрустил. Нет, мы можем, как бродяжки, и на улице переночевать, ничего страшного, ночи теплые, но уж больно хотелось понежиться на кровати, пусть и без мягкой перины, зато с подушкой и одеялом.

Потом я вспомнил, какие клопы бывают на постоялых дворах и передумал. До той самой минуты, пока память не подсказала, что у меня достаточно мор-травки, чтобы выгнать прочь всех клопов этого города. Кстати, в другой день я непременно получил бы за эту услугу у любого трактирщика неплохую скидку, но сегодня мест не было вообще.

— Видно, придется ночевать на улице, дядька Совран, — прогудел Хреногор. — Или побуянить как следует, тогда в темнице переночуем.

— В канун Дня Серебряного Кота любое преступление карается втрое против обычного, — напомнил я. — А нам еще твою невесту спасать.

Богатырь сразу притих.

— Знаешь, что, — меня вдруг осенило. — У меня же печка есть. Чай, на печи-то удобней сидеть, как полагаешь?

Хреногор ответил непонимающим взглядом. Я пошарил в мешке, вытащил печку. Внутри она махонькая, словно игрушечная, а как вытащишь, сразу свой размер набирает. Едва руку отдернуть успел, чуть не покалечился.

Печку топить — это всяк умеет. Дрова у меня тоже нашлись, так что совсем скоро в печную заслонку с шипением и треском бился огонь.

— Почти как дома, — вздохнул Хреногор. — Только крыши нет. Но так даже лучше, можно на звезды смотреть. В городах они тусклые, то ли дело в степи, в дозоре. Но все равно, это звезды…

Я с изумлением посмотрел на богатыря. Надо же, даже такому вот дуболому чувство прекрасное не чуждо. Да, я давно понял уже, что Хреногор не так прост, как кажется, и все равно каждый раз удивляюсь.

— Прошу прощения, как это называется? — вопросили откуда-то из темноты.

— Что именно? — уточнил я.

— То, на чем вы сидите, — пояснил голос.

— Печь, — недоуменно ответил Хреногор. — Дядька, ты таких простых вещ…

— А давайте съедим печь? — кровожадно вопросила темнота.

— Ты что, сдур…

В эту пасть свободно пролезла бы пара брачующихся медведей. Если б у бурых соображения не хватило рвануть прочь, как мы с Хреногором.

— Э, дядька, ты озверел что ли совсем? — витязь беспомощно хватал ртом воздух. Выискивая ругательства поматернее. Получалось не очень, давно заметил, ругаться богатыри совсем не умеют. Наверное, тренироваться не на ком, а без этого вершин мастерства не достичь. — А ну, положь печь, откуда взял!

— Спасибо, очень вкусно.

— Это демон, — прошептал я непослушными губами. — Самый настоящий демон!

Хреногор тут же ударил булавой. Оружие прошло сквозь демона, будто его и не было. Ну еще бы, плоть демона псевдоматериальна, как и все, что не создавалось Превеликим.

— А что это у вас за сумка такая? — осведомился демон, принюхиваясь. Корявая трехпалая лапа потянулась к дорожной суме.

Всем известно, лишь чистое серебро может остановить демона и причинить ему вред. Но это среди металлов. Зато среди растений таковых хватает. Навскидку — рябина, ясень, осина, ольха, дуб, береза, терновник, омела. Их куда больше, просто именно из этих веточек был сплетен тот браслет, что охватывал мою левую руку. Делался он мной лично, а наговаривала бабушка, и отвар для окаменения тоже она готовила.

Я резко сдернул браслет и оплел им кулак на манер кастета. Демон сразу отдернул лапу, сообразив, с чем имеет дело.

— Злые вы, — пожаловался он. — Кушать хооочется!

И, сгорбившись, зашагал прочь, такой одинокий и несчастный, что мне стало его жаль.

— Верни печь, сволочь! — взвыл Хреногор. Демон не ответил, только ускорил шаг.

— Эй, демон, — позвал я его. — Лови!

И бросил практически бесполезный уже обломок гребешка. А что? Я целый за полдня сооружу, дело-то нехитрое. Вот печь самоходную жаль, не одно солнце пройдет, пока я такую делать научусь. Да и говорящие щуки ныне редкость, а без отвара из оной ничего не получится.

— Как это называется? — демон ловко поймал гребень и теперь деловито его обнюхивал.

— Сломанный гребень, — ответил Хреногор, смирившийся уже с поеданием печи.

— А давайте съедим сломанный гребень? — предложил демон.

— Ешь, мы не голодные, — ответили мы с богатырем одновременно,

Неведомый демон с хрустом сжевал гребень.

— Вкусно. Спасибо, — сказал он, едва не мурлыча от удовольствия. — Какая необычная кухня! Кто готовил?

— Бабушка моя, — отозвался я.

— Передай ей мою благодарность. Ничего подобного пробовать не доводилось. Вы хорошие люди, сами меня угостили. Могу я что-то сделать для вас?

— Достать два билета на завтрашнюю Игру! — выпалил Хреногор раньше, чем я открыл рот. — Желательно, в первый ряд.

Я говорил уже, что богатыри думают медленно? Зато говорят быстро… и не то, что следовало бы! Мог ведь попросить невесту найти, ночлег, золота мешок стащить, демону это раз плюнуть, книгу ведовскую какую или вовсе артефакт диковенный… ан нет, не донесет, слопает по дороге.

— Постараюсь отыскать, — кивнул демон. — Как выглядят эти билеты?

Мы описали ему, как сами представляли с чужих слов.