Оксана Стадник - Чужое добро

— Интересно, у них тут каждый день так? — поинтересовался Гудрон после еще десяти минут ожидания в потной и шумной толпе.

— Понятия не имею, — отозвался гендевец, брезгливо отводя коня от какой-то явно больной коровы. — Меня больше интересует вопрос, как долго нас собираются здесь держать?

— Как думаете, те люди, что хотят покинуть город, что делают? А то за все время, пока мы тут стоим, из ворот никто не вышел. Все только входят, — внесла свою лепту в разговор Филара.

Цирковой шут отвлекся от губной гармошки и с интересом посмотрел на соседей по очереди.

— Сегодня особенный день для города, — сказал он наконец, обращаясь к девушке. — Ежегодный фестиваль. Еще планируются ярмарка, маскарад и фейерверк. Не удивительно, что нет ни одного желающего уйти из города. Наоборот, все стремятся сюда попасть.

— А что за фестиваль? — оживился Шун.

— Думаю, имеется в виду праздник Полных Улиц, — предположил Дунгаф. — Я читал об этом. Корнями он уходит в далекое языческое прошлое, поэтому его истинное значение уже никто не помнит. В этот день принято веселиться, смотреть цирковые представления, переодеваться в несуразные костюмы, много пить и кушать. Такие празднества под разными названиями присутствуют практически во всех культурах и являются отражением…

— Мне нравится этот фестиваль! — воскликнул рыжий, так и не дав гному договорить, отражением чего именно являлся праздник Полных Улиц.

Дунгаф обиженно замолчал и дал себе зарок больше никогда и ничего не рассказывать, раз уж его не дослушивают до конца.

— А вы будете выступать на ярмарке? — спросил у циркача Гудрон.

— Ага, — ответил тот, убирая губную гармошку в нагрудный карман яркого комбинезона в крупный ромбик. — Если попал в Лападу на праздник Полных Улиц, считай, весь остальной год можешь не работать. Здесь столько денег можно получить всего за день, что просто ух! Мы сюда уже шесть лет приезжаем. И каждый раз приходится подолгу торчать у ворот. В этот раз-то еще не так все плохо, а вот два года назад что было… Не поверите, мы простояли пять часов! ПЯТЬ ЧАСОВ! Вы когда-нибудь проводили в гриме на солнцепеке столько времени? Это был какой-то кошмар. Нас потом еле пустили. Сказали, что мы своим видом портим всю атмосферу праздника, типа «слишком все страшно». Ну а чего они хотели?! Ясное дело — все краски на лице растеклись и перемешались… Поэтому в этом году мы решили, что начнем краситься лишь тогда, когда до нашей очереди останется не больше получаса. Кстати, прошу прощения. Думаю, как раз настал именно такой момент. Приятно было поболтать.

С этими словами циркач эффектным прыжком скрылся в глубинах фургона и принялся там с кем-то переговариваться.

— Какой приятный человек, — высказала свое мнение Филара.

— Да уж, разговорчивый только слишком, — отозвался Ральдерик, никогда не являвшийся большим любителем ярмарок и уличных представлений.

Говоря по правде, он никогда и не был ни на одной из них, всю свою жизнь предаваясь таким элитарным увлечениям, как соколиная охота, рыцарские турниры и балы в свободное от первых двух занятий время.

— Полагаю, — добавил Гудрон, — наша очередь тоже наступит уже примерно через полчаса, потому что мы стоим сразу после них.

— Очень надеюсь, что это так, — толпа действовала герцогу на нервы, и он страстно желал поскорее оказаться от нее подальше. — Иначе кто-нибудь может пострадать.

— От чего? — не понял Шун.

— От меня, — пояснил Ральдерик, доставая флягу с водой, чтобы хоть как-то отвлечься.

Действительно, через сорок минут цирковая повозка поравнялась с уставшими и сердитыми стражниками. В кирасах и причудливых шлемах им наверняка было жутко жарко. В одной руке бедолаги держали по копью с пестрыми праздничными ленточками, привязанными к древку возле наконечников, а в другой — по носовому платочку, которыми они постоянно вытирали пот с лица и шеи. У стражей был такой вид, будто до теплового удара им оставался шаг. Уже знакомый отряду шут снова показался из-за яркой с блестками занавески, только в этот раз на нем был приличествовавший профессии рогатый колпак с бубенчиками и сантиметровый слой краски на лице. Следом за ним вылезли пара акробатов, маленькая девочка в полупрозрачных шароварах и маечке, обезьяна на поводке, карлик, судя по всему, шпагоглотатель и огромный яркий попугай с такими умными глазами, что ирольцу опять стало за себя стыдно. Пока Шун думал, как они все умудрились там поместиться, стражники, поговорив с циркачами, сделали тем знак проезжать и обратили свое внимание на трех мужественных лошадок, отважно везших на себе пятерых всадников.

— Кто такие? Зачем пожаловали в славный город Лапада? — задал дежурные вопросы один из охранников, думая, как бы дождаться конца дежурства и пойти праздновать в казармы.

— Да это еще одни циркачи от своего табора отбились, — окинул путников мрачным взглядом второй прежде, чем те успели хоть что-то ответить. — Проезжайте быстрее, не задерживайте очередь. А то понаехали тут в город… Чего встали?! Идите фургоны свои догоняйте, не одни вы такие умные… Я не собираюсь свое время на вас тратить.

Чувствительный к разного рода неприятностям и прекрасно знавший своего хозяина Мерзавец нервно дернул ушами и быстро проскочил вперед, затылком почувствовав, как у Ральдерика в гневе забурлила кровь. Остальные последовали за ним, искренне беспокоясь о стражниках.

— КАК они меня назвали?! — возмущался герцог, пытаясь развернуть коня и возвратиться к воротам для серьезного разговора. — Я! ЦИРКАЧ?!

— Успокойся, — пыталась вразумить его Филара, преграждая Геранью дорогу. — Они не имели в виду ничего плохого.

— МЕНЯ?! Да они хоть представляют, с КЕМ позволили себе так разговаривать?!

Общими усилиями дворянина-таки удалось успокоить и увести дальше.

Улицы города были под завязку набиты людьми, твердо решившими весь день веселиться, пить и есть. В толпе сновали предприимчивые лоточники, торговавшие сластями и пирожками с самой разнообразной начинкой. Везде развевались цветные флажки и гирлянды. Иногда попадались маленькие оркестры, игравшие зажигательные народные мелодии. Вокруг них залихватски отплясывали местные жители и гости города. На площадях уже начали свои представления многочисленные цирковые труппы, полуголые танцовщицы с бубнами, мимы и кукольные театры, разыгрывавшие незамысловатые сценки, в которых главный герой зарубал нереально большим мечом какого-нибудь несчастного дракона под веселое улюлюканье и гогот толпы.

Все это страшно бесило Ральдерика. Дунгаф смотрел на все происходящее с чисто исследовательской точки зрения, беря на заметку наиболее любопытные элементы праздника, чтобы позже можно было подробно все описать в своей тетради. Все остальные же получали от происходящего истинное удовольствие. Шун развел герцога, практически единолично владевшего деньгами, уже на три пирожка и жареное мясо, Филаре кто-то подарил цветы и большую конфету, однако невезучему ухажеру пришлось быстро ретироваться под яростным огнем суровых взглядов гендевца с котом. Гудрон же просто пораженно воспринимал бешеный калейдоскоп цветов, звуков и запахов, крутившихся вокруг него со все нараставшей мощью и скоростью.