Оксана Стадник - Чужое добро

— Он хотел сказать, — перевел Гудрон окончательно обидевшейся спутнице, — что в основном его волнует проблема, где помыться и переодеться во все чистое…

— А также очень бы хотелось выспаться в нормальной постели, — весомо добавил гендевец, соглашаясь со словами кузнеца.

— Лично меня все же больше волнует вопрос, где взять продукты, — мрачно сказал питомец покойного мага. — Грибы это, конечно, замечательно, но я хочу мяса. И молока!

— А чего вы все на меня-то смотрите? — возмутился Дунгаф, поймав на себе требовательные взгляды своих спутников. — Я в этих местах тоже впервые и не имею ни малейшего представления, когда мы доберемся до города!

— Ну вот, — упал духом Шун. — Если уж даже ТЫ не знаешь… Сколько у нас там сухарей?

— Не торопись отчаиваться, — буркнул гном. — Лучше попытайся думать логически. Мы идем по дороге. Она куда-то ведет. Мы направляемся в сторону моря, и воздух уже им пахнет. Что это может значить?

— Что мы почти дошли до моря? — предположил бывший кот после краткого раздумья.

— Дорога не может вести в никуда, — подал голос Ральдерик. — Нет смысла прокладывать путь к простому побережью… Думаешь, портовый город?

— Не исключаю, — подтвердил Дунгаф. — Ты прав, там обязано что-то быть. Что бы это ни было, скоро мы все увидим…

— Кстати, у нас еще с деньгами проблема, — высказался иролец с набитым ртом.

— С чего бы это? — поразилась Филара. — Насколько я помню, у нас было много денег…

— Много, только большая их часть — те жутко старинные и бешено дорогие золотые монеты, которые нам дал дракон, — пояснил кузнец. — Еще у нас осталось чуть-чуть мелочи, на которую мало что купишь…

— Все же хорошо, что в Гирастане пользуются той же валютой, что и в Калануре с Верхним Сурчуком, — вздохнул гендевец. — А то мы б замучились все время менять деньги…

— Это все потому, — Дунгаф назидательно поднял вверх указательный палец, — что в свое время Гирастан проводил активную экспансионистскую политику. Оба этих города были основаны выходцами из него. Так что ничего удивительного в этом нет.

Вскоре товарищи снова тронулись в путь. Они шли по холмистой местности. Уже начинавшая жухнуть трава покрывала пологие склоны, кое-где перемежаясь редкими лиственными деревцами. Ветер гнал по земле зелено-желтые волны, играл ветвями и верхушками осин с тополями. Лето уже миновало свою середину, дело плавно шло к осени. Трудолюбивые дикие пчелы деловито собирали пыльцу с блеклых и невзрачных цветов, прятавшихся среди стеблей.

— А у нас сейчас гораздо красивей, — заявил Ральдерик, придирчиво оглядывая пейзаж, пока Мерзавец неторопливо шагал по пыльной дороге. — Весной в Гендеве цветут вишни и персики! Ветви покрыты белыми и розовыми цветками так, что практически не видно листьев, а если дует ветер, лепестки срываются и осыпают тебя с ног до головы. У всех на окнах стоят большие кадки, в которых растут азалии. Здесь я не видел ни одного вишневого дерева. А в Верхнем Сурчуке в горшке у кого-то из местных жителей торчала петрушка. И вообще, луга здесь такие неинтересные… У нас, например, можно увидеть крокусы и нарциссы, выросшие сами по себе…

— Да ты поэт, оказывается, — подивился Дунгаф, закуривая трубку. — Вот уж не думал…

— Да ну тебя, — разозлился герцог. — При чем здесь поэзия? Я просто говорю, какая ущербная у вас природа.

— Ну а что ты хочешь? Гендева — южная страна, Гирастан — северная. И я уверен, многие гирастанцы глубоко с тобой бы не согласились. Они бы рассказали тебе о прелести хвойных лесов, укрытых снегом до прихода весны, о зарослях черники и о том, как на болотах растет клюква с брусникой. На самом севере страны ты бы смог увидеть северное сияние и бескрайние равнины никогда не тающего льда. Так что не спеши судить то, чего ты практически не видел…

— Вы меня оба удивили, — встрял Шун, пока Герань поднимался по очередному склону. — Ладно Дунгаф, но чтобы РАЛЬДЕРИК говорил о природе, это…

В этот момент конь добрался до вершины холма, и в лицо всадникам ударил соленый ветер, разметав рыжие волосы и черную гриву. Юноша широко распахнутыми глазами смотрел на представшую перед ним панораму и потрясенно молчал. Отсюда открывался подавляющий своим масштабом вид на огромное, распростертое вперед, вправо и влево море, набегавшее на береговую гальку упрямыми волнами. В небе плакали чайки, разрезая острыми крыльями низкие темные облака. Немного штормило. Свинцовые толщи воды обрушивались на побережье с ворчанием, грозившим в скором времени перерасти в рев. Белая пена, вынесенная на берег, оседала на камнях. Горизонт был темен. Собирались тучи.

Филара остановила Герань и тихо сказала: «Ой…». Шун, большую часть жизни проведший в маленьком домике в лесу, был с ней полностью согласен. Перед колоссальными размерами и мощью тысяч тонн воды, сотрясавших сушу, он чувствовал себя как-то неловко и неуверенно.

— Сегодня ночью будет шторм, — возвестил гендевец, когда остальные кони поднялись на холм и встали рядом с Геранью, позволяя своим седокам насладиться зрелищем. — По крайней мере, мне так кажется.

— Это и есть море? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Гудрон. — Я никогда не думал, что оно ТАКОЕ…

— Да, это оно, — подтвердил Дунгаф, шаря глазами по берегу. — А вон там, — он указал пальцем куда-то в сторону, — и долгожданный городок. Как я и предполагал…

— Ральдерик, а у тебя дома тоже есть море, да? — проигнорировал слова гнома не могший оторвать взгляд иролец.

— Да, — подтвердил воин.

Вид большой воды не произвел на него такого впечатления, как на большую часть его спутников.

— Получше этого, — добавил он сварливо, чуть подумав. — Идемте в город, а то ведь и впрямь шторм начнется. Хотелось бы встретить его под крышей.

Они тронули коней и начали спускаться с холма. Лошади осторожно шли вниз, стараясь не переломать себе ноги на достаточно крутом спуске. Тем временем ветер нагнал облаков со стороны водного горизонта. Затянуло уже все небо, а не только ту его часть, что нависала непосредственно над морем. Ветер крепчал. Он хлопал одеждой, разметывал волосы и доносил до всадников соленые брызги.

Город оказался средних размеров портом. Домики здесь преимущественно были двухэтажные, сложенные из камня. Возле деревянной пристани стояли пара крупных судов и несколько десятков рыбацких лодочек. Они опасно раскачивались на волнах, угрожая перевернуться и затонуть в любой момент. Туда-сюда сновали люди, вытаскивавшие из челнов все имущество и отволакивавшие их самих подальше на берег. На ветру трепыхались вывешенные для просушки сети.

Путники ехали по опустевшим улицам. Достаточно быстро они нашли местный аналог гостиницы. Это было массивное и с виду очень надежное каменное здание с тяжелой дубовой дверью, над которой на цепях раскачивалась потемневшая от времени и морского ветра вывеска с изображением рыбины. У последней были потрясенно выпученные глаза и выражение полного непонимания на морде. Возможно, это объяснялось тем, что из нее торчали вилка и нож, что, по идее, должно было стать для бедняги неприятной неожиданностью.