Оксана Стадник - Чужое добро

— Ха-ха! — возвестил Шун, гордо потрясая многострадальной тушкой, которую теперь вряд ли кто-нибудь стал бы есть. — Получил, да?! А ведь я предупреждал!

— Как ты мог так поступить?! — накинулась на кота девушка. — Ему же больно! Тебе что, так этого зайца жалко?!

— А что такого? Он первый начал! Я ведь сначала с ним по-хорошему пытался…

Тем временем остальные зеленые мячики собрались вокруг неподвижно лежавшего собрата и, озабочено попискивая, попытались его расшевелить. Потом они дружно повернулись к путникам и сердито на них посмотрели.

— Вот видишь? Они огорчились! Наверняка, с ним что-нибудь серьезное… Бедняжка! Ты изверг! Как можно было три раза стукнуть головой об дерево столь милое и беззащитное существо?!

— Если ты хочешь, чтоб я перед ними извинился, я извинюсь! Мне не сложно! Вот только он был сам во всем виноват…

И тут все пушистые шарики крепко зажмурились и издали долгий пронзительный хоровой писк. Собака, до этого вежливо стоявшая в сторонке, напряглась и глухо зарычала.

— Что это было? — встревожено спросил Ральдерик.

Гудрон тоже насторожился и огляделся по сторонам. «Колобки» же сидели с видом народных мстителей, только что выбивших табурет из-под ног проклятых угнетателей, стоявших на нем с петлей на шее. Это ему ужасно не понравилось.

— Поехали отсюда. У меня очень плохие предчувствия, — поделился он мыслями с окружающими.

— Не у тебя одного, — произнес гендевец, глядя, как Мерзавец испуганно хлопает ушами и тихонько фыркает.

Тут до их слуха донесся тихий шорох, постепенно становившийся громче. Обернувшись на звук, путники сначала ничего удивительного не заметили. Однако через пару секунд вдалеке, на грани зрения, по земле и воздуху прошла явственная дрожь, словно колыхнулась сама ткань пространства.

— Вот теперь точно поехали, — шепнул Ральдерик, и тронул бок коня ногой.

Мерзавеца не пришлось просить дважды. Наплевав на опасность переломать ноги о всякие торчащие корни, пни и коряги, он бросился в противоположную от шевеления сторону. Безымянная собака тут же кинулась следом за ним и даже обогнала подгоняемого ужасом скакуна, подавая пример замешкавшимся сокомандникам. Не дожидаясь, пока их хозяева сообразят, что именно им здесь угрожает, Герань с Неветерком, отличавшиеся лучшим чутьем, чем их седоки, сами помчались следом за белым конем.

Тем временем дрожь повторилась. Воздух в том месте стал как будто мутным и плотным. Между стволами начали появляться неясные, заочно неприятные силуэты. Их было много. Когда кисель непонятного марева рассеялся, стало возможным разглядеть фигуры получше. Как бы описать пришедших? Ну, если взять одного такого пушистого колобка, вырастить его размером с метр в диаметре, а потом разрезать пополам и между двумя половинками вставить состоящее из круглых металлических звеньев тело, и еще утыкать его длинными, похожими на паучьи, лапками, то можно получить примерное представление об этих существах. Самая нижняя и самая верхняя части тела каждого из созданий была зеленой и мохнатой, а между ними находились талия, грудь и шея. Отдаленно телосложением они напоминали муравьев. Как уже говорилось, у них были ноги. Три пары жутких блестящих лапок, ударом которых можно было крошить камни. Тонкая и весьма длинная шея отклонялась назад, поддерживая рогатую мохнатую голову. Картину довершали глаза с вертикальными красными зрачками. Существа стремительно передвигались по земле и стволам деревьев, быстро перебирая конечностями с неприятным пощелкиванием.

Друзьям повезло, что они вовремя решили сбежать, и что твари материализовались от них вдалеке, иначе у них не было бы ни малейших шансов. Сказать по правде, у них и сейчас надежды на спасение были хлипкими: неизвестные создания заметно выигрывали у коней в скорости. До сих пор путники не видели, кого им послали в погоню «добрые» зеленые мячики, поэтому, когда Ральдерик обернулся и увидел несшуюся по лесу, поклацывая металлическими сочленениями, толпу крайне недружелюбных на вид существ, он испытал массу неприятных эмоций. Изначальное желание остановиться, развернуться и дать бой мгновенно улетучилось, давая место мысли, что позорный побег — единственно верное решение.

— Видимо именно это и имеют в виду дети, когда говорят: «А я папе скажу, и папа тебя накажет», — буркнул он под нос, прижимаясь к конской спине, чтоб не быть выбитым из седла какой-нибудь неожиданной веткой.

— Что? — Шун тоже оглянулся и тихо ойкнул. — У тебя случайно не осталось взрывающихся бутылок? — бледный, обратился он к Гудрону.

— Нет, — выдавил из себя кузнец, подгоняя Неветерка.

Расстояние между двумя группами сокращалось. Как лошади до сих пор не убились и не покалечились, оставалось великой загадкой для них самих. К этому времени солнце уже начало садиться. Прорываться сквозь густой лес становилось все сложней, в густых сумерках скрывались предметы, неожиданно оказывавшиеся на пути коней, вынужденных регулярно притормаживать, чтоб увернуться от очередного препятствия. Преследователи, казалось, с подобной проблемой не сталкивались. Пес черной бесшумной тенью скользил между деревьями, тоже не испытывая особых трудностей. Потом он, до этого стремительно несшийся вперед, вдруг испуганно взвизгнул, затормозил всеми четырьмя лапами и завернул куда-то вбок. Лошади тоже испуганно заржали и попытались остановиться, чуть не растеряв при этом своих седоков. Им это не удалось, потому что в маневренности они заметно уступали собаке. По инерции животные проскакали еще несколько метров, однако наездники не дали им остановиться и погнали дальше. Такими своих коней они еще не видели. Их била мелкая дрожь, лошади хрипели, пытались вырваться и дико ржали, вставая на дыбы. Дунгаф не улетел в кусты по чистой случайности. Подобное поведение пугало и интриговало путников, но они прекрасно отдавали себе отчет в том, что с ними произойдет, если они сейчас позволят животным встать.

Через несколько мучительных метров лес вдруг резко закончился. Перед испуганными дикими взглядами товарищей лежал древний город, разрушенный временем и растительностью. Каменные развалины позволяли сделать вывод о мощи и размерах поселения в пору его расцвета. Они поражали. Оценить постройки в лучах практически зашедшего солнца было достаточно сложно. На ровной зеленой лужайке возвышался каменный храм, украшенный причудливыми статуями мифических животных. Подход к нему вел через мощеную террасу, по бокам которой также имелись подобные фигуры. На глаза попадались многочисленные маленькие домики с ввалившимися крышами и частично обрушившимися стенами, одиночно стоявшие обелиски, груды камней, какие-то крупные сооружения непонятного назначения и множество иных предметов архитектуры. Значительная часть всего этого была покрыта мхом, зеленая трава пробивалась сквозь некогда плотно подогнанные друг к другу камни, а корни деревьев, подошедших вплотную к зданиям, раскореживали кладку стен и полов.