Оксана Стадник - Чужое добро

— Так-так-так, — сказал первый из них, своим «так-так-таком» еще больше испортив мнение о себе. — Ну и что мы здесь имеем?

Его вопрос остался без ответа. Ральдерик, изрядно раздраженный тем фактом, что прохлопал засаду, презрительно окинул взглядом шайку. Так уж получилось, что практически за все время путешествия из засады нападали только они, поэтому большая часть отряда просто растерялась и не знала, как поступить в подобной ситуации. Не особенно огорчившись из-за отсутствия вразумительной реакции на свой вопрос (даже таких шаблонных ее вариантов, как «Прочь с дороги, грязная тварь! Ты хоть знаешь, с кем связался?!», «Ааа, прошу, не убивайте меня! У меня дома четверо малолетних детей, больная жена и старушка мать!» или «Вы чё, мужики? Это НАША территория!»), мужчина продолжил:

— Хорошо. Тогда обойдемся без лишних формальностей. Как вы, я полагаю, догадались, мы вас в данный момент грабим. Просьба соблюдать спокойствие, мы не любим нервных. Все ценные вещи, пожалуйста, сложите в одну компактную кучку. А потом вы можете быть свободны, мы вас, право, задерживать надолго не собираемся…

— Хо! Какой вежливый, — донесся до оратора удивленный девичий голос, — Надо же…

— А что если мы не подчинимся и окажем сопротивление? — полюбопытствовал Ральдерик, любовно поглаживая рукоять своего меча.

— О, это будет весьма прискорбно, — пожал плечами бандит. — Тогда мне вас будет искренне жаль. Вы знаете, я не сторонник бессмысленного насилия, но отрицать его пользы тоже не могу. Поэтому подумайте хорошенько, прежде чем оказывать сопротивление.

Друзей разбойник немного забавлял. Последние дни отличались тоскливым однообразием. Поэтому даже обычно воинственно настроенный по отношению ко всем недружественным ему сущностям герцог Гендевы не торопился бросаться в битву, размахивая мечом в порыве благородной ярости, а с любопытством разглядывал грозную банду, думая, что еще они успеют отколоть прежде, чем ему наскучат и насильственно умрут. Тут главный бандит совершил большую ошибку.

— К тому же с вами такая симпатичная девушка. Как бы с ней чего не произошло… А то мало ли что в лесу случиться может?..

При этих словах у Шуна опасно сверкнули глаза и, прежде чем кто-либо успел что-нибудь понять, он пронзительно призывно свистнул. Разбойники с удивлением и опаской поглядели друг на друга, путники так же посмотрели на чего-то ожидавшего кота. Через пару секунд возле Герани выросла огромная черная собачья туша с высунутым из пасти длинным розовым языком.

— Позвольте вас познакомить, — юноша спрыгнул с лошади и встал возле зверя под неверящими взглядами друзей. — Это Потрошитель-Душегуб. Мой пес.

При этих словах офигели все. Разбойники не понимали, как такая огромная псина сумела прокрасться мимо них незамеченной. Четверо людей и гном, ради такого случая даже обретший интерес к реальности, не могли поверить, что жуткий кинофоб провозгласил собаку своей, спокойно стоит рядом с ней и даже вальяжно почесывает «питомцу» холку. Чупоня тоже был удивлен до глубины души. Главным образом тем именем, которым был представлен. Вопросительно повернув голову, он с недоверием и непониманием обернулся к хозяину.

— Как вы могли уже заметить по его виду, это жестокий, кровожадный, изворотливый и невозможно сильный зверь, — вдохновенно врал Шун, не обращая внимания на все увеличивавшиеся глаза готовой прослезиться собаки. — Однажды на моих глазах он задрал медведя-шатуна. Про волков я даже и не говорю, потому что нам давно стало скучно их считать. Знаете ли, когда ты такой большой, еды нужно много… Очень много… А в этом лесу, как назло, ничего крупнее варафел мы пока не встречали. Песик недоедает. У меня прямо сердце кровью обливалось всю эту неделю, глядя, как он вынужден перебиваться этой мелочевкой.

Главный разбойник стрельнул взглядом на спутников «счастливого собаковода». Смесь ужаса и неверия, с которыми те глядели на ленивое поглаживание широкого честного собачьего лба, он истолковал ошибочно. Заметив напряжение и опаску, с которой их главарь следил за показательно добродушным псом, остальные бандиты тоже пришли к выводу, что, очевидно, эту зверюгу стоило побаиваться.

— Вот только пугать нас не надо, да?! — воинственно гаркнул один из второстепенных разбойников и на всякий случай слегка попятился, крепче обхватывая рукоятку своего ржавого кинжала, которым он до этого угрожающе потрясал.

— Еще раз повторяю, — размеренно произнес предводитель разбойников, не спуская настороженного взгляда с опечаленной собаки. — Сопротивление только добавит вам проблем. Просто отдайте нам все деньги и ценности, и я гарантирую, что вас никто не тронет. Нас много. И перед собой вы сейчас видите лишь малую часть. Ваше животное, даже если оно и правда такое, каким вы его описываете, вам не поможет.

— Ну, животное-то будет не одно, — задумчиво потирая подбородок, протянул Ральдерик.

— И еще, — холодно прищурился Шун, обнимая опешившего зверя за могучую шею. — Потрошитель-Душегуб не знает пощады по отношению к моим врагам. Он прямо звереет, когда видит, что на меня кто-нибудь косо глядит или говорит обо мне гадости. Страшное зрелище. Мои друзья не могут на это смотреть. Их сразу начинает тошнить. К счастью, мой пес приучился либо съедать, либо закапывать трупы. Ведь так?

Чупоня с сомнением посмотрел на хозяина, как бы опасаясь за его психическое здравие, напоролся на не предвещающий ничего хорошего в случае неправильного ответа взгляд золотистых глаз и тихонько гавкнул в знак согласия. Подумав еще немного, для убедительности слегка утробно порычал и угрожающе шагнул вперед.

— Очень жаль, — вздохнул разбойник. — А я ведь пытался договориться по-хорошему…

С этими словами он кивнул кому-то из своих помощников. В воздух взвилось несколько стрел. Однако ни одна из них не достигла цели: часть упала на землю, разрубленная мечом герцога, часть просто пролетела мимо. Однако наибольшее впечатление на нападавших произвела судьба тех трех, что были направлены в собаку и ее хозяина. Как завороженные, разбойники смотрели, как пес, успевший поймать их пастью, флегматично похрустывает оперением и проглатывает «добычу» вместе с наконечниками. Шун на долю секунды было опешил, но тут же взял себя в руки и сделал вид, что к подобному уже давно привык. Остальные путешественники негласно решили воздержаться от каких-либо акций и позволить другу резвиться, как его душе угодно, до тех пор, пока дело не примет совсем уж критический оборот. Доев стрелы, Чупоня довольно гавкнул и вильнул хвостом. Спохватившись, зарычал и ощетинился. Разбойники вздрогнули, переглянулись и разом кинулись на своих жертв.