Оксана Стадник - Намбату

Внезапно один из псов почувствовал какой-то дискомфорт. Следующее, что он увидел, была проходившая сквозь его бесплотное тело нога в темно-синих кожаных сапогах. Спустя мгновение кот уже был вне досягаемости слегка шокированных охотников — Ральдерик поднял его за шкирку и посадил себе на плечо.

— Уберите собак! — холодно, но с явно читаемой в голосе угрозой, обратился он к Генриху IV.

— Не то что? — усмехнулся тот, опасно щурясь.

— Не то я, — потянулся к мечу на бедре юноша, но сообразил под насмешливым взглядом короля, что его оружие духам ничего сделать не может. — Не то я сожгу этот замок.

— Да-а-а? — призрак подал гончим какой-то знак, и те с рычанием бросились на окруженного дворянина.

Тот почувствовал, как в его плечо сквозь одежду впиваются кошачьи когти, и оскалился в издевательской улыбке. Первая собака клацнула зубами, с удивлением обнаруживая, что вместо ноги поймала воздух, хотя была уверена, что не промахнулась. И вообще, находившаяся впереди нее жертва почему-то оказалась позади. Недоуменно обернувшись, она увидела, как ее товарки, рыча и скаля зубы, проходят сквозь тело игнорировавшего их юноши, не причиняя тому ни малейшего вреда. Герцог с улыбкой смотрел в глаза Генриха IV, не обращая внимания на вспышки холода в конечностях и торсе, когда очередное призрачное животное пролетало сквозь него. Не только он не может причинить вред духам, те тоже бессильны его даже ранить. Панически боящийся собак Шун сжался в комок и зажмурился. Даже сквозь слои одежды, несмотря на ноющую боль от раздирающих кожу когтей, Ральдерик ощущал, как у того бешено колотилось сердце.

— Огонь нас не убьет, — поведал с улыбкой Генрих IV.

— Я знаю, — блеснул зубами герцог. — Зато вам придется коротать свою вечность на пепелище. Заманчивая перспектива, да?

Король-охотник захохотал. Гончие отступили и, протрусив к своему хозяину, легли у его ног. Другие монархи скорбно молчали и не вмешивались.

— Полагаю, мы можем идти? — осведомился гендевец, склоняя голову на бок.

— Валяйте! — позволил призрак, лениво поглаживая одного из псов по лбу и наблюдая, как юноша с котом на плече шагает к своим замершим и растерявшимся спутникам.

— Но как же так?! — вскинулся Генрих Х. — А восстание?! Могилы предков требуют!..

— Ему нет дела до наших предков, вряд ли бы те были в восторге от такого защитничка.

— Да, но!..

— Вы очень огорчитесь, если я возьму это в память о нашей встрече? — осведомился вельможа, взвешивая на руке гипсовый бюст наместника Савараха.

Генрих IV скользнул взглядом по залу, на долю секунды задержал его на сжавшейся за пьедесталом призрачной фигуре и снова расхохотался.

— Мы тебе «спасибо» скажем, — сказал он, отсмеявшись.

— Что ж, Ваши Величества. Тогда прощайте, — гендевец слегка поклонился благородному семейству и вышел за дверь.

Филара сделала глубокий реверанс, здорово поднимая настроение покойным монархам нечаянной демонстрацией декольте. Эрлада просто развернулась и, не удостаивая призраков и взгляда, покинула комнату следом за герцогом. Гудрон, немного посомневавшись, помахал рукой на прощание и подтолкнул замешкавшуюся блондинку к выходу.

С другой стороны двери их поджидал давешний слуга. Не говоря ни слова, он развернулся и пошел прочь, ведя живых к воротам замка.

— Эх… Какая жалость! — вздохнула Генриетта, когда шаги в коридоре затихли.

— Не говори, — Генрих Х был мрачен. — Просто недоразумение, что в нем не течет наша кровь.

— Как он напоминает меня в молодости! — смахнул скупую слезу Генрих XIII, толстый, страдающий одышкой и подагрой монарх.

Призраки какое-то время пообсуждали, не было ли у кого из них незаконнорожденных детей, и какова вероятность того, что один из них мог оказаться предком гендевского дворянина. Потом свечи медленно погасли, и фигуры вернулись в свои холсты.

— О, мой герой! — воскликнул наместник Савараха, когда товарищи вышли на улицу.

Призрак хотел было радостно броситься герцогу на шею, но тот это вовремя понял.

— Только подойди, и я не поленюсь отнести эту штуку назад! — рявкнул он, демонстрируя гипсовую скульптуру.

Дух замер с раскинутыми для объятья руками и, подумав, отказался от своей идеи.

— Объясни мне, — поинтересовался кузнец. — Почему, подхватив Шуна, ты просто не ушел, а стоял и издевался над собаками?

— Ты ничего не понимаешь, — отозвался Ральдерик, отгораживаясь от огорченного и обиженного мертвеца вынесенным произведением искусства. Юноша решил не спускать с того глаз, пока не удастся от него как-нибудь избавиться. — Мне нужно было заставить их сдаться. Психологически их победить. Простой уход бы ничего не дал.

— Человек ищет сражений даже там, где можно без них обойтись, — пояснила супругу Эрлада, указывая на гендевца. — Разве ты сам его не знаешь? Хотя я бы поступила так же.

— Так, вернемся к нашей деревне, — герцог перевел разговор в нужное русло. — Объясняй дорогу.

— Может быть, вернемся в гостиницу и там поговорим? — предложила Филара.

— Ну уж нет! Я надеюсь избавиться от его общества раньше. Итак. Деревня.

Призрак наместника обиженно засопел и громко высморкался в свой кружевной платочек.

— Может быть, я вас туда просто провожу? — предложил он без особой надежды.

— Не надо. Как-нибудь без тебя доберемся. Так что или ты немедленно выкладываешь всё, что знаешь, или я кидаю эту скульптуру в окно замка. Можешь не сомневаться — доброшу. По тебе там, наверное, уже соскучились.

Привидение скорбно вздохнуло и всхлипнуло.

— Нельзя ли взглянуть на карту? — осведомилось оно. — Мне так будет проще сориентироваться.

Так что пришлось им всё-таки идти в «Явление…», потому что, разумеется, никто из путников с собой на прием атлас не захватил. Шун, утомленный переживаниями, бессовестно задрых на плече у герцога. Тот его не будил, ибо очень хотел взглянуть на выражение его морды, когда кот проснется и осознает, где именно он спал. Филара очень переживала, что, увлекшись общением с призраками, выпустила питомца из поля зрения и ничем не помогла, когда была ему нужна. Девушка заметила происходившее лишь тогда, когда Ральдерик был уже на пол пути к рычащей своре. Теперь, когда товарищи собрались в ее комнате, а прозрачный саварахский наместник неуверенно водил пухлым пальцем по карте, пытаясь вспомнить путь, проделанный им еще при жизни, волшебница кусала губы и не знала, как ей извиниться перед Шуном за свое бездействие. Беспокоить спящего зверя она не хотела, поэтому не предпринимала попыток снять его с дворянского плеча.

Наконец, призрак пришел к выводу, что деревенькой, возле которой произошло травмировавшее его деликатную душу событие, была Макожица, если, конечно, за время его смерти география не сильно изменилась, и он ничего не напутал. Село находилось гораздо южнее Цебала, примерно в неделе пути от него, и, чтобы в него попасть, даже не нужно было сильно отклоняться от нужного направления.