Андрей Белянин - Чего хотят демоны

Петров повертел предмет в руках, хмыкнул и положил его на стол, после чего решил, что пора бы баиньки. Покидая гостиную, Борис выключил свет и тут же услышал слабое потрескивание, а комната блеснула ослепительно в электросварочно-синем сиянии на одно короткое мгновение, затем сияние угасло. Петров остолбенел. Включил свет и медленно вернулся. Находка мирно лежала себе на скатерти. Новый, более дотошный осмотр не обнаружил никаких перемен, разве что звёздочка спереди уже мигала, причём более-менее равномерно. Петров пялился, пялился и вдруг подумал, что до утра безопаснее вещицу оставить на хранение подальше от легковоспламеняющихся предметов, на бетонном подоконнике, скажем — так, на всякий случай. В мозг закралось нелепое, но неистребимое опасение, что предмет может вызвать пожар. Поэтому — на бетон его… Так Борис и сделал, немного успокоился, выключил свет — ничего не произошло! — и пошёл в спальню, где задумчиво принялся разбирать постель для заслуженного отдыха. Заснул Петров быстро.

В течение нескольких следующих дней мысль о находке не покидала инженера. Что с вещью делать? Сдача ее в серьёзный научный институт могла дурно обернуться для него — засмеют, если окажется нечто банальное. Мало ли машинных узлов, незнакомых инженерам, которые данной установкой непосредственно не заняты! Особенно если установка экспериментальная либо специального предназначения, о коей знать не всякому полагается… Но с какой стати такая вещь валялась бы на улице? И что за вспышка случилась в гостиной? Борис чувствовал, что тут что-то не так. Чувствовал и сердился на это своё чувство — расплывчатое и бесформенное, лишённое логики и ясности. Интуиция, леший её подери…

Борис решил посоветоваться. На то и друзья, чтобы помогать в беде, а сомнения и отсутствие объяснения — самая и есть беда для солидного человека. Да и друзья-то работают в других областях, где он не спец. Каждый нормальный мужик обратится за советом, ничего постыдного в этом нет. Петров сказал себе, что надо провести частное расследование, в котором не обойтись без консультаций.

Итак, предмет сперва перешёл в руки Юлия, который был дока в электронике. Юлий констатировал, что странная находка никаких точек соприкосновения с серьёзной технической наукой не имеет. Вещь перекочевала в кабинет Виктора, замзава лабораторией контроля сварочных работ. В лаборатории предмет просветили рентгеном и установили сверх всяких норм сложную микроструктуру его внутренностей, выделили даже какие-то конфигурации из миниатюрных круглых образований. И всё. Зачем, как — непонятно. Пришлось идти на поклон к «царю химии» Петру, который ухитрился с невероятным трудом соскоблить с поверхности находки чешуйку для пробы. Анализ Петра оглушил и ошарашил. Предмет состоял из титанового сплава с легировкой такими элементами, как редкие полоний, франций, актиний, а также ещё и один незнакомый, из пустой клетки периодической таблицы. Пётр заявил, что такой же по весу золотой слиток жутко как дешевле чудного артефакта. Вот так.

Когда ценная находка вернулась к своему обладателю, всё, что о ней узнали, было то, что стоит вещь бешеных денег. Но объяснений потрескиванию и вспышке света — ни-ни.

И вот в субботу Борис созвал совещание — разумеется, в любимом кабачке, где завсегдатаями были и он, и его приятели. Совет занял круглый стол в углу пивнушки, и все уставились на загадочный предмет, который бесперебойно мигал красным глазком со своей принятой за перёд части.

Петров взял слово:

— На неделе я носил это по филологическим кафедрам университета в надежде, что кто-нибудь сумеет прочесть надпись. И все профессора мне сказали, что такой письменности не существует и никогда не существовало. Просили оставить, но я не согласился. Один доцент, светило в древних языках, полагает, что надо мной подшутили — нацарапали закорючки забавы ради.

— Нацарапали? — скептично переспросил Пётр. — Ну и ну. Понятия филологи о «царапании» не имеют…

— Перед нами, друзья, предмет сверхсекретной технологии! — вмешался Юлий. — Что, конечно, не объясняет ни надпись, ни факт находки предмета на улице. Ведь если вещь связана с оборонной промышленностью и её институтами, какой идиот посеял бы ТАКОЕ в переулке на тротуаре?!

— Предмет функционирует! — напомнил Борис. — Мигалка не перестала действовать с того самого вечера, когда я наблюдал вспышку.

— Тут-то первая очевидная загадка, — промямлил Виктор. — Мерцает не диод, не лампочка, а точка самого металла корпуса. Энергетическое питание совсем неясное, да и на электронику, честно говоря, не смахивает… Ты бы, Боря, выбросил эту штуковину от греха подальше. Или продай кому, кто больше заплатит. За границу предложи.

— В страну, где проводятся космические исследования, — поддакнул Пётр. — Титановые сплавы используются в ракетной технике.

— Ни за что! — ответил Борис. — Пока не разберусь в её предназначении, никому не отдам. Вот, блин, словно с неба свалилась!..

— А может, так и есть — инопланетяне уронили, — то ли пошутил, то ли серьёзно сказал Пётр.

И хотя подобное предположение действительно походило на шутку, уж больно фантастическое, чтобы быть правдой, но четвёрка друзей умолкла и призадумалась. Штуковина мигала себе слабенько в середине стола, бросая отблески на пивные кружки (только пиво, никакой водки, пока идёт совещание!).

— Послушайте! — Борис впряг свою инженерную мысль. — Вы согласны, что штуковина кем-то сделана? Продукт производства, пока незнакомого?

— Ну… — нестройно подтвердили остальные трое приятелей.

— Следовательно, она что-то должна делать.

— Ну, — опять согласились друзья.

— Мы затем и сидим сейчас перед ней! Предложить гипотезу. Сделать вывод.

— Но не можем, — констатировал Юлий, нарушая воцарившееся молчание. — Так зачем нам мучиться этим пивом? Давайте-ка наконец беленькой закажем!

Неохотно, но все кивнули.

Так закончился тот опыт мозгового штурма. Штуковина выдержала натиск противника, который залил своё поражение водкой.

Недели проходили, улетали в прошлое, тайна оставалась незыблемой. Однако Борис Петров нутром чуял, что вокруг что-то ПРОИСХОДИТ. Причиной этого ощущения стали мелочи. Сначала ему показалось, что монитор домашнего компьютера как-то иначе светится. С цветом вроде неладно. Первой защитной догадкой, промелькнувшей в голове, была мысль о том, что следует сходить к офтальмологу. Но за делом случай забылся, Борис привык к новой цветовой гамме, и больше она его не тревожила. Но как-то раз на него произвела впечатление коробка монитора — слишком уж округлая… а раньше, кажется, корпус был угловатый, со строгими прямыми линиями… Ах да, это прежде такие делали, все старые модели были похожи на кирпичи. Объяснение не удовлетворило червя сомнения. На всякий случай Петров позвонил Юлию и поделился волнениями.