Юлия Жукова - Замуж с осложнениями

Первым делом, конечно, лезу в бук, а там письма от дорогих родственников. Матушка получила лилии и бегает теперь по потолку, потому что раньше мая сажать не имеет смысла. А ещё она уже вяжет-вяжет-вяжет, а что если сделать рукава три четверти?

Я отвечаю, что ни в коем случае никаких четвертей, и чтобы горло было закрытое. Мода такая, вру. А то с матушки станется лично заявиться только для того, чтобы обидчикам зятя по шее надавать.

Письмо от братца примерно сводится к «третий день пьём ваше здоровье» , слегка приукрашенное тем, как все выпадают в осадок от новостей. Правда, в конце письма он всё-таки вспомнил спросить, всё ли у нас хорошо.

Я ему отвечаю, что всё шоколадно, особенно если муданжские Старейшины одобрят наш брак, а критериев никто не знает. Пусть ломает голову, что всё это должно значить.

Когда я наконец-то всем всё отправляю и собираюсь перейти к вязанию, раздаётся робкий стук в дверь. Я немедленно открываю, ожидая, что это Азамат – – ан нет, это вовсе даже парень с красными волосами.

– – Э-э, здравствуйте, – – говорит он неуверенно.

– – Привет, – – отвечаю с широкой улыбкой. – – Заходи, не стой на пороге. Чем могу быть полезна?

– – Меня зовут Бойонбот, – – говорит он, как будто это и есть его проблема. Но заходит и дверь закрывает.

– – Очень приятно, – – говорю. – – Элизабет.

Кажется, я угадала: называние имени заставляет его немного расслабиться.

– – Я... э-э... спросить хотел. Вы ведь, ну, типа, целитель, да?

– – Да-да, – – говорю. – – Именно так, я целитель.

– – А, так вот, я хотел спросить, – – повторяет он. – – Просто интересно. У вас ведь на Земле придумали, наверное, что-нибудь для глаз?

– – В смысле, чтобы улучшать зрение? – – уточняю.

– – Ну, вроде того, да.

– – Много чего придумали, – – говорю. – – Очки для начала.

– – А... кроме очков? – – несколько упавшим голосом спрашивает он.

– – А какого рода проблемы со зрением? – – спрашиваю.

– – Никаких проблем! – – быстро выпаливает он. – – Это я так, чисто, из любопытства!

У меня начинает зарождаться нехорошее подозрение.

– – У вас что, плохо относятся к людям с плохим зрением? – – спрашиваю.

– – Ну как... не то чтобы плохо, но работать таким людям трудно... и их редко берут.

– – И ты думаешь, Азамат тебя уволит, если выяснится, что ты плохо видишь? – – заключаю я.

Он пару секунд ловит ртом воздух, потом беспомощно кивает.

– – Вы ему скажете?

– – Не имею права, – – пожимаю плечами. – – Я по закону не могу обсуждать здоровье пациента ни с кем, кроме других врачей. Целителей, в смысле.

Как стремительно человек может воспрянуть духом!

– – Ну а теперь, когда мы выяснили, кто пациент, – – говорю, берясь за ретиноскоп, – – давай узнаем, что именно у тебя с глазами.

Обнаруживается, что у него лёгкая близорукость – – а ещё проблемы с дыханием, если я слишком близко стою. Чудесно, ага. Выдаю ему прирастающие линзы: разок надел, полгода не помнишь о проблемах со зрением. Потом они растворяются.

– – Тебе, – – говорю, садясь за бук, – – надо бы операцию сделать. На Гарнете это можно. Как-нибудь возьмёшь отпуск, направление я тебе напишу. А теперь рассказывай давай, сколько тебе лет, чем болел...

Бойонбот ещё несколько минут мечется между счастьем, что он теперь всё видит, и подозрениями, зачем это мне понадобилось про него столько знать. Приходится писать историю болезни на родном языке, чтобы никто в команде точно не прочёл. Ну варвары! За это беру у него анализ крови – – группу узнать, да и вообще из интереса. Результаты радуют – – он ничем не болен, но самое главное, ни у него, ни у Азамата нету антител на неизвестные мне инфекции. То есть, надо надеяться, неизвестных мне инфекций на Муданге тоже нет...

Наконец отпускаю осчастливленного и проанализированного Бойонбота и снова тянусь за вязаньем. Не тут-то было. Следующим номером ко мне является прыщавый заместитель Тирбиша. Что ж, это хорошо, я и сама собиралась с ним пообщаться с применением пары лосьонов и гормональных регуляторов.

– – Вы я лечить, – – говорит он как-то угрожающе, – – я вы платить.

– – Неа, – – говорю. – – Я ты лечить, Азамат я платить.

Он ненадолго задумывается.

– – А Азамат вы лечить?

– – Да, – – киваю.

– – Уже? – – переспрашивает он подозрительно.

– – Азамат, – – говорю, – – сильно болеть. Долго лечить.

– – А, – – понимающе кивает он. Потом настораживается. – – А я сильно болеть?

– – Лицо? – – уточняю.

Он энергично кивает.

– – Не сильно, – – говорю. Достаю универсальный лосьончик, подруга-дерматолог, помнится, рекомендовала. Да и Сашке в своё время помогло. Подвожу клиента к зеркалу в ванной, беру прилагающуюся к флакону губочку. Выдавливаю, принимаюсь мазать. Парень, конечно, шарахается. Всё-таки у них лицо – – запретная территория. Отдаю ему губку, показываю движения, как мазать. Он справляется вполне успешно.

– – Утром и вечером, – – говорю. – – А теперь мне нужна кровь.

Черт, я даже не подумала, как это жутко звучит. Парень сильно напрягается.

– – Я смотреть на кровь, – – начинаю объяснять доступными средствами, – – и знать, как быстро лечить.

Пациент мотает головой и отступает на шаг. Ну здравствуйте! Как я гормональный анализ сделаю, а?

– – Не больно, – – говорю. – – Плохо не будет.

Пациент пятится к двери, пряча за спиной флакон с лосьоном. Ну нет, так не пойдёт. Беру телефон и звоню Азамату.

– – Лиза? – – ужасно удивляется он.

– – Ты занят? – – спрашиваю.

– – Э-э... а что?

– – Мне нужна твоя помощь, но это не срочно, если занят, не отвлекайся.

– – А, нет, не занят. В чём дело?

– – Зайди ко мне в кабинет, если тебе не трудно, а?

Пациент тем временем упирается спиной в дверь, но открыть-то её могу только я с пульта... Парень хмурится и шевелит губами, мучительно пытаясь как-то объясниться, но видимо, заготовленный для визита словарный запас недостаточен.

От стука в дверь он подскакивает на полметра и отлетает в сторону, позволяя Азамату войти без помех. Мой муж в полном непонимании переводит взгляд с меня на своего подчинённого, чьё лицо имеет отчётливо синеватый оттенок – – лосьон не сразу впитывается.

– – Объясни ему пожалуйста, что мне нужно взять кровь, – – говорю, сдерживая смех. Уж очень у обоих мужиков вид обескураженный.

– – Ты решила нас всех проверить? – – Азамат поднимает брови. – – Надо было предупредить, я бы всем заранее объяснил.

– – Ну, всех проверить, конечно, надо, но этот сам пришёл, и мне обязательно нужно сделать анализ, чтобы знать, как его лечить.

Азамат кивает и принимается быстро и убедительно говорить по-муданжски. Насколько я понимаю, главные его аргументы – – что я не собираюсь при помощи взятой крови творить над зам-поваром никакого страшного колдовства. М-да, об этом я не подумала. Юноша, впрочем, не очень верит, и тогда Азамат говорит, что я просто не умею колдовать. Тот окидывает меня подозрительным взглядом и выражает сомнение. Азамат вздыхает.