Терри Пратчетт - Народ

Мау нырял ещё три раза, каждый раз откашливаясь и отплёвываясь от солёной воды. В нём росла злость, потому что всё шло неправильно. Он был уверен, что топор ниспослан ему богами. Они послали топор, потому что тот ему ещё понадобится, это точно ! Однако выдернуть его так и не удалось.

В конце концов, он вернулся в каноэ и схватился за весло, нужно было грести, пока птица-прадед не скрылась из виду. Они всегда возвращались ночевать на сушу, и Мау был уверен, что прадед летит не остров Мальчиков, от которого вряд ли осталось достаточно много суши, чтобы туда стоило возвращаться. Дерево табаго было очень старым, его корни были толще, чем руки Мау. Кажется, это именно они удерживали остров на месте! Да к тому же около дерева стоял божий якорь. Обычно волнам не дозволяется качать божьи якоря. Сдвинуть якорь было всё равно, что сдвинуть весь мир.

Птица-прадед летела вперёд. Горизонт окрасился красным, он стал краснее, чем Мау доводилось видеть когда-либо прежде. Юноша грёб изо всех сил, стараясь не думать о том, что ждёт его в конце пути. Ну и, разумеется, поскольку он пытался их не думать, мысли так и прыгали у него в голове, словно разыгравшиеся собаки.

Он постарался как-то успокоить их. "Что такое, в конце концов, остров Мальчиков? Всего лишь кусок скалы в окружении песчаных отмелей, верно?" – размышлял он. Пригодный в качестве временной стоянки рыбаков, или такого места, где мальчики пытаются стать мужчинами. Остров Народ - совсем другое дело. На нём есть горы (ну, как минимум, одна настоящая гора), есть река, пещеры, леса и люди. Люди, которые знают, что делать!

В самом деле, думаешь, знают? И что же они, по-твоему, могли сделать?

Маленькая картинка праздничного ужина начала мерцать перед его мысленным взором. Если она не успокоится, он не сможет найти серебристую нить, связывающую его с этим будущим.

Что-то промелькнуло на фоне заката, и Мау чуть не разрыдался. Это была прекрасная вечерняя волна, пересекающая красный диск солнца, которое уже коснулось горизонта. Каждый мужчина Солнечных островов имел такую татуировку, и через несколько часов – Мау не сомневался в этом – она украсит и его кожу тоже.

И вот, прямо там, где прошла вечерняя волна, показался Народ. Мау распознал бы его очертания где угодно. До острова было примерно пять миль. Ну что же, пять так пять. Скоро Мау сможет разглядеть огни костров.

Мау принялся грести быстрее, не отрывая взгляда от тёмной массы острова на фоне странного заката. Он даже различил буруны прибоя у рифа. И скоро, - о, пожалуйста! – совсем скоро он увидит огни костров!

Теперь он даже мог учуять родной остров, все запахи земли, кроме одного, самого желанного – запаха дыма.

А потом... вот же он! Резкая нотка среди ароматов моря и леса. Где-то горел огонь. Мау не мог его разглядеть, но там, где есть дым, есть и люди. Разумеется, если тут прошла эта большая волна, в лесу вряд ли осталось много сухого дерева. Но волна не могла натворить слишком больших бед, о нет, только не здесь. Ему и раньше доводилось видеть большие волны, ну и что? Они разбили парочку каноэ, и на этом всё закончилось. Ну да, волна показалась ему очень большой, но ведь так всегда кажется, если она прокатывается прямо над твоей головой, верно? А люди, наверное, все ушли на гору, за сухими дровами. Да, точно, так и случилось. Именно это и произошло. Он зря волновался. Они скоро вернутся.

Вот так, да. Вот что случилось.

Но серебристая нить не появилась. Он мог представлять себе разные радостные картинки, но они беспомощно повисали в темноте, и пути к ним не было.

Когда он заплыл в лагуну, уже почти стемнело. Он с трудом разглядел плавающие в воде листья и ветви, а его каноэ ударилось о большой кусок коралла, который, наверное, откололся от рифа и был заброшен в лагуну волной. Ну что же, ничего страшного, риф именно для этого и нужен. Его задача – противостоять штормам. За рифом Народ был в безопасности.

Прошуршав по песку, каноэ уткнулось в пляж.

Мау выпрыгнул из лодки и как раз вовремя вспомнил, что надо бы принести жертву. За успешное путешествие полагалось жертвовать красную рыбу, а его путешествие, несомненно, было успешным, хотя и очень странным. Красной рыбы у него при себе не было, но, в конце-то концов, он пока ещё считался мальчиком, а боги многое прощают мальчишкам. По крайней мере, он не забыл , что нужна жертва. Это наверняка зачтётся.

Других каноэ на берегу не было. А ведь их здесь должно быть много. Даже в сумерках, всё выглядело неправильно. Его никто не встречал, никто не знал, что он приплыл.

Мау всё равно сделал попытку:

- Привет! Это я, Мау! Я вернулся!

Он горько зарыдал. Он и раньше плакал, в каноэ, но тогда можно было сделать вид, что это просто морская вода стекает по лицу. Сейчас он рыдал отчаянно, со всхлипами, слёзы неостановимо катились из глаз, капая с носа и подбородка. Он звал своих родителей, потому что был напуган, замёрз и очень устал, а также потому, что был полон страха и не мог больше делать вид, будто ничего не случилось. Но горше всего он плакал потому, что никто не знал о его возвращении.

В лесу, что-то слышало его плач. В отблесках тщательно укрытого костерка блеснул острый металл.

Свет умер на западе. На Народе воцарились тьма и слёзы. Звезда Воды плыла среди облаков, словно убийца, украдкой покидающий место преступления.

Утро было всего лишь чуть более светлой тенью ночи. Мау, скрючившийся на куче широких листьев кокосовой пальмы, чувствовал себя так, словно вообще не спал, хотя порой его душа и тело просто отключались, словно в маленькой репетиции смерти. Он проснулся, или, может быть, вернулся к жизни, при первых проблесках мертвенно-серого света, неживого и холодного. Волны лениво плескались о берег, море было почти такого же цвета, как небо, продолжал плакать дождь.

Маленькая речка, стекавшая с горы, задыхалась в песке, грязи и обломках деревьев. Когда Мау немного расчистил русло, вода не потекла, она сочилась. В конце концов, Мау напился дождевой водой, которая струйками стекала с листьев. У неё был привкус пепла.

Вся лагуна была завалена обломками коралла, волна пробила в рифе большую брешь. Шёл прилив, и сквозь эту брешь в лагуну вливалась вода. Малый Народ, островок на краю лагуны, лишился всех деревьев, кроме одного, с корявым стволом и, как ни странно, несколькими уцелевшими листьями.

Найди воду, еду и убежище… вот что нужно делать в незнакомом месте, а это место стало незнакомым, хотя он и родился здесь.

Деревня исчезла. Волна просто смела её с острова. Несколько обломанных свай отмечали то место, где раньше стоял деревенский дом собраний. А ведь он был тут… всегда. Волна, способная разбить риф, деревню, наверное, даже не заметила.