Лякмунт - Основание

Тем не менее, я уверен, что около половины успешных женщин, прибегнув к одному из описанных мною способов планирования пола будущего ребенка, получили вожделенный результат. Читайте наш журнал для успешных женщин!

Я не стал демонстрировать Петрову свою осведомленность в вопросах планирования пола, а просто спросил:

— Если у вас есть работающая секвенция, то почему бы ею просто не воспользоваться?

— Да потому, что эта секвенция срабатывает несколько раз на дню, а после впадает в спячку! — В сердцах Петров стукнул огромным дряблым кулаком по мягкому подлокотнику своего кресла. Несоответствие мощного раскатистого голоса и бессильного удара могло бы меня позабавить, не сиди я привязанным к жесткому стулу. Сомнения в душевном здоровье Петрова меня, пожалуй, оставили. Старый джентльмен производил впечатление человека, который знает не только чего ему хочется, но и как этого достичь. Ладно, попробую прислушаться к речи геронта и понять, что он имеет в виду.

— Секвенция представляет собой довольно короткую и не слишком экзотическую последовательность действий. Правда, у неё очень короткий период безразличия, но всегда находятся пары, которые невольно, судя по всему, выполняют эту секвенцию, лишая меня возможности достичь задуманного, — немного успокоившись, пояснил старец.

— Кажется, я начинаю понимать, — медленно сказал я. — Вы будете пытаться выполнить эту секвенцию, а я должен буду определить, сработала ли она. В случае срабатывания, вы быстро начинаете глотать Виагру, а если нет, мы совершим еще одну попытку выполнения секвенции, так?

— В общем и целом, верно, — прогудел старик. — Хотя про Виагру ты ошибаешься, к сожалению. В моем случае речь может идти только об искусственном оплодотворении.

— И вы полагаете, что я буду сотрудничать с вами из такого унизительного положения? — иронически и сухо спросил я. Меня начала охватывать злость, а в таком состоянии мой инстинкт самосохранения серьезно притупляется. — Кстати, мне нужно посетить туалет, срочно. — Про «срочно» я немного преувеличивал, но чего не сделаешь, чтобы освободиться от пут.

— Примерно через пятнадцать минут ты будешь свободен, во всяком случае, в передвижении внутри этого здания, — пообещал Петров. — Но для этого тебе придется гарантировать мне своё сотрудничество по обсуждаемому вопросу.

Черт с тобой, подумал я. Ради развязанных рук я тебе еще и не то наобещаю. А вслух сказал: «Хорошо, я готов дать такую гарантию».

Максимум через полминуты после моего заявления открылась дверка, и в комнату, забавно пятясь спиной вперед, зашел Хлыщ. Вскоре его странная манера передвижения нашла объяснение. За собой Хлыщ тащил металлический столик-тележку на колесиках, нагруженный какой-то электронной аппаратурой. С трудом управляя тяжелой тележкой, Хлыщ обогнул своего хозяина и установил ее прямо между нашими креслами. После этого он начал прикреплять ко мне какие-то провода, идущие от металлического ящика с лампочками, установленного на тележке. Лентой-репейником один проводок был прикреплен к безымянному пальцу моей левой руки. Потом Хлыщ прикрепил другой провод с помощью присоски мне на шею. Присоска была смазана какой-то холодной мокрой гадостью, но я решил не сопротивляться. Однако, когда молодой человек, опустившись передо мной на одно колено, снял с моей левой ноги ботинок, а потом стащил носок, я не выдержал:

— Это что еще такое, электрический стул?

— Это полиграф, Траутман, — объяснил Петров, — несколько усеченная версия полиграфа.

— Детектор лжи? Значит, вы мне не доверяете? — с обидой спросил я.

— Потерпи, пожалуйста, — извиняющимся тоном попросил старик, продемонстрировав вопиющее противоречие содержания и формы. Несмотря на просящий тон, тембр голоса по-прежнему напоминал басовую трубу органа. — Очень скоро ты будешь свободен.

Хлыщ не терял времени и расставлял вокруг моего кресла небольшие разноцветные пирамидки. Кажется, точно такие же Роберт Карлович использовал при демонстрации дистанционного кипячения воды.

Пока я вертел головой, пересчитывая пирамидки, Хлыщ ловко надел на мою оголенную ступню что-то вроде толстого матерчатого носка, от которого шли несколько проводов. Потом он подбежал к столику, щелкнул там каким-то тумблером, тут же вернулся и пристроился слева от меня. Я попытался встретиться с ним взглядом, но он неотрывно смотрел на своего хозяина. Наконец, судя по всему, он получил от хозяина молчаливый приказ и приступил к абсолютно возмутительным действиям. В руках у него, откуда не возьмись, появилась влажная ватка; я почувствовал запах эфира. Ваткой он, пользуясь вынужденной неподвижностью моей руки, быстро смазал мне подушечку безымянного пальца и сноровисто ткнул в палец чем-то острым.

— Ах ты животное! — возмущенно заорал я. — Было не слишком больно, но обидно и страшно. В то же мгновение в руках негодяя образовалась какая-то бумажка размером с тетрадный лист, которой он быстро промокнул место укола. Я открыл рот, чтобы рассказать Хлыщу, что я с ним сделаю, когда освобожу руки, да так и остался с открытым ртом. Шалимар! Я ощутил шалимар с мощнейшим ароматом, не слабее, чем при опытах Роберта Карловича. Значит, какая-то секвенция была почти готова сработать, и составляющие события произошли где-то совсем рядом, понял я. Молодой человек смазал мой пострадавший палец эфирной ваткой и тут же расположил листок перед моими глазами, держа его в вытянутых руках. Я увидел несколько фраз, набранных крупными буквами. В центре листочка краснел смазанный отпечаток моего пальца.

— Тебе следует прочитать этот текст вслух или про себя, как тебе будет удобно, — раздался голос Петрова. — Прочитать так, чтобы ты сам поверил, что полностью согласен с его содержанием.

При ближайшем рассмотрении текст оказался перечислением моих обязательств перед Петровым. Я, Траутман, обещал диагностировать срабатывание некой секвенции до тех пор, пока секвенция не сработает, или Петров добровольно не освободит меня от этого обещания. Удивил меня пункт клятвы, в котором я освобождался от обязательств в случае смерти Петрова, при условии того, что смерть эта не вызвана моими «действием или бездействием, а также прямыми и косвенными последствиями таковых». Благородно, ничего не скажешь. В заключительной части документа, Петров, после выполнения моих обязательств, в свою очередь, обязался предоставить «жизненно важную информацию, которой Траутман на момент принесения клятвы не владеет». Этот пункт меня тоже поначалу удивил. Благодаря нему клятва начинала напоминать договор вполне равноправных сторон. Немного поразмыслив, я понял, что встречное обещание должно сделать наше сотрудничество более привлекательным для меня. Я молча начал перечитывать документ. Ничего такого, чего бы я не мог принять категорически, там определенно не было. Как только я об этом подумал, я ощутил сильнейший ароматический взрыв. Секвенция состоялась. Четыре благоухающие ноты, всего четыре составляющих — не слишком сложная. Одна из нот оказалась знакомой. Она принимала участие во вчерашнем дистанционном нагревании воды, я в этом был уверен.