Лякмунт - Основание

— Меня любят женщины.

Любят, конечно. Но большинство это умело скрывает. Боюсь, что и от себя тоже. Но не все. Некоторые не сдерживаются. Правильнее было бы сказать, что это я люблю женщин. Нет, все-таки меня любят. Меня любят женщины.

— Мною восхищаются мужчины.

За последние два года, после того, как я неожиданно и очень сильно разбогател, армия моих поклонников-мужчин непрерывно пополняется за счет официантов, шоферов такси, швейцаров и других представителей истинно мужских профессий. Хотя ранее, думаю, часть потребителей моих вредных журнальных советов мною восхищалась тоже. Надеюсь, что в их головах бытовала если не уверенность, то подозрение, что человек, рассказывающий, как за ночь произвести до восьми полноценных эякуляций, сам такие упражнения производит регулярно. Восхищаются, одним словом.

— Я удачлив.

Да, я удачлив. Тут и обсуждать нечего. Взгляни я на себя сегодняшнего несколько лет назад, когда учился на журналиста в Университете, был бы в полном, полнейшем восторге. Не облысел, не отрастил живота. Владелец отличной квартиры, великолепной машины, а также миллионов, и не рублей, заметьте. Кроме того, я объездил полмира, и иногда любим прекрасными женщинами. Я достиг всего, о чем мечтал и многого из того, о чем и не мечтал даже. Определенно удачлив!

Я повторяю:

— Я знаю, зачем я живу. Я знаю, куда я иду.

С этим посложнее, честно говоря. Я знаю, куда и к кому я сейчас еду. А зачем живу, в данный момент я не очень понимаю. Но мне обещали про это рассказать там, куда я еду. Там, похоже, ждут от меня помощи, и я обязательно помогу.

— Я богат. Я — миллионер.

Строго говоря, миллионером считается тот, у кого годовой доход превышает миллион. Увы, то, что лежит у меня на счетах неумолимо, хотя и очень медленно расходуется, и миллионером в полном смысле меня не делает.

Невольно память обращается к тому, не очень далекому дню, когда у меня появились эти миллионы.

Тот день я очень хорошо запомнил. Это и немудрено — хоть своего дня рождения я в сознательном возрасте не праздную, но дату всё же помню. Как же — первое мая, праздник весны и труда! А тридцатого апреля я ровно в два раза перевыполнил свой, давно уже установленный экспериментально, норматив по потреблению спиртных напитков. В пересчете на водку выпил граммов двести. Дело в том, что забавной особенностью моего организма является очень скверное самочувствие на следующий за возлиянием день. Это не совсем абстинентный синдром — с настоящим похмельем я хорошо знаком по литературе и рассказам друзей. У меня не болят голова и желудок, не трясутся руки. Сердце не стремится выпрыгнуть из груди, и нет повышенного потоотделения. Последствия скорее психологические, чтоб не сказать — психические. Меня непрерывно одолевают плохие предчувствия. А ощущение, что я что-то забыл сделать, и это приведет к катастрофе, просто не покидает. Все эти последствия явственно вспоминаются каждый раз, когда я беру в руки бокал со спиртным и собираюсь сделать из него глоток. Тем самым я, ничуть себя не насилуя, не практикую самый распространенный способ саморазрушения. И алкоголизм мне, судя по всему, не грозит.

Итак, за день до дня рождения, тридцатого апреля, мне позвонил довольно дальний приятель. Не приятель даже, а знакомый. У него огромное горе, ему нужно с кем-то побыть, а все поразъехались на дачи, где жарят шашлыки и сажают картошку или еще что-то сажают и окучивают.

Я вошел в положение, приехал к нему. Довольно быстро выяснилось, что огромное горе связанно с его женой. Будучи человеком догадливым, я из ряда эвфемизмов и недомолвок («покинула», «ушла», «оставила», и подобных) довольно быстро понял, что несчастная женщина вчера умерла, причем, внезапно. В результате целый вечер я слушал истории про совершенно незнакомую мне даму. По утверждению несчастного, она была ангелом. Я представлял себе ангелов несколько другими, но не стал этого говорить вдовцу, который очень переживал свою трагедию, настойчиво провозглашал различные тосты, настаивал на моем в тостах участии и даже несколько раз поплакал. Одним словом, пришлось мне с ним выпить в два раза больше, чем следовало. Интересно заметить, что с этим человеком я больше никогда не встречался. Но от общих знакомых впоследствии узнал, что ангел-жена и не думала помирать, а просто «ушла к другому». И пару месяцев спустя вернулась назад к тому, кто по-настоящему ценит ангелов.

На следующий день я проснулся рано, часов в восемь, в довольно заполошном состоянии. Лежал и ожидал чего-то нехорошего. От резкого звонка мобильного прямо подпрыгнул. Незнакомый, крайне интеллигентный голос представился (я тут же забыл, как его зовут; сейчас знаю — Роберт Карлович). Роберт Карлович рассказал, что у него для меня крайне важное и срочное сообщение, и нам следует как можно скорее встретиться. Как бы чувствуя мое состояние, подчеркнул, что новость, с которой он собирается меня ознакомить, в высшей степени приятная и радостная. Выражался он крайне изыскано. Договорились встретиться через полтора часа в центре. Я тогда снимал комнату в Медведкове, поэтому времени только-только хватило, чтобы помыться-побриться и почистить зубы. Еще я по телефону спросил, как мне его узнать. Он сообщил, что работает адвокатом, и я его ни с кем не спутаю. Логично. Кто же не узнает адвоката?

Ехал я на свидание с плохими предчувствиями. Предчувствия укрепились, когда я увидел Роберта Карловича. Весьма пожилой седой человек в черном костюме с очень мрачным бледным лицом сильно выделялся из массы немногочисленных прохожих. Я подумал, что он напоминал не адвоката, а скорее наемного убийцу, киллера, говоря на современном русском языке. Киллер предложил зайти в кафе, рядом с которым мы с ним встретились. Милое кафе, в нем подают десяток сортов кофе и прекрасную (во всяком случае, по виду и запаху) выпечку. Там разрешалось курить и довольно быстро и вежливо обслуживали. В этих кафе мне не нравилось одно — чашечка кофе там стоила больше ста рублей. Об этом я не преминул сообщить Роберту Карловичу, причем, довольно злобным тоном. Предложил отвести его в соседнее заведение и угостить пивом в рамках планируемого кофейного бюджета (с деньгами в тот момент у меня было неплохо, со мной рассчитались за статьи об односолодовом виски и культурологических аспектах наращивания ногтей). Сошлись мы, в конце концов, на том, что киллер угощает меня кофе в ароматном кафе.