Лякмунт - Смерть - понятие относительное

— Нет, нам туда, тут пешком недалеко, — Иван показал направо.

Вскоре они шли по неширокой тенистой улице. Все дома были невысокими — двух, редко — трехэтажными. Через пару минут Алене казалось, что она вернулась в своё детство — в густой тени липы расположился мороженщик в белом халате со своим сундучком на колесах, а на ближайшем перекрестке обнаружилась желтая бочка с надписью «КВАС». К бочке стояла небольшая очередь; у некоторых людей в руках были алюминиевые бидончики. Вывеска на следующем доме просто потрясла Алену: большими строгими буквами на ней было написано «Городская столовая № 5». Не кафе, не пиццерия, не трактир, а столовая!

— Давай зайдем, — предложила Алена, тронув спутника за локоть, — всё равно нам где-то нужно перекусить. Интерьер предприятия общественного питания, казалось, перенесся из старых добрых советских времен. На окнах висели нечистые тюлевые занавески, а на одном из подоконников пристроился огромный фикус. Душная жара, стоящая в помещении, была ему явно по нраву, напоминая о далекой тропической родине — толстые, темно-зеленые листья лоснились, а внушительный ствол напоминал о небольшом деревце. Под потолком висели липучки — коричневые бумажные ленты, смазанные липким не высыхающим клеем. Липучки справно выполняли свои функции — каждая из лент была усеяна доброй сотней плененных мух. Большая часть алюминиевых столиков, покрытых оргалитом, неубедительного светло-голубого цвета, была не занята. Запах, стоящий в столовой, определенно имел пищевое происхождение, но аппетита не вызывал.

— Может, пойдем отсюда, — негромко предложил Иван. Похоже, брезгливость в нем пересиливала вероятную ностальгию.

— Ваня, ну давай попробуем, — Алене явно хотелось настоять на своем, — они же нас не заставят доедать всё до конца!

На первое взяли рассольник. За последние двадцать лет Алена успела забыть о существовании супа с таким названием. В качестве основного блюда, «второго», были выбраны тефтели. «Подливу будете?» — равнодушно спросила стоящая за стойкой тетка с очень красным лицом, облаченная в грязный белый халат, и полила круглые котлетки и серые слипшиеся макароны густой белой жидкостью непищевого вида. На десерт предлагался жидкий кисель неестественно красного цвета и компот чайной расцветки из сухофруктов, с разваренными черносливом, изюмом и парой ломтиков яблок на дне. Алюминиевые ложки и вилки, проживающие в алюминиевом же лотке, оказались довольно чистыми, но почему-то мокрыми. Алена взглянула на листочек меню с ценами, прилепленный к кассовому аппарату и шепотом спросила у спутника: «У них тут что, цены в долларах?» — «Не думаю», — серьезно ответил Иван, доставая из кармана кошелек.

Расположились за столиком у входа. Ветерок, изредка долетавший с улицы, в жарком помещении казался прохладным.

— Ты уверена, что это можно есть? — скептически поинтересовался Иван.

— Вот сейчас и узнаем, — бодро ответила Алена. В этот момент она протирала ложки и вилки одноразовым бумажным носовым платком — салфеток в заведении не оказалось. Иван не спешил приниматься за трапезу. Он внимательно смотрел, как Алена придвинула в себе тарелку с рассольником и зачерпнула ложкой жидкость, покрытую кружками янтарного жира.

— Ну как? — полюбопытствовал Иван, когда Алена, проглотив первую ложку, состроила задумчивую физиономию.

Алена пожевала губами, закрыла от наслаждения глаза и сказала: «Знаешь, кажется, соли не хватает». Иван молча придвинул к девушке солонку, наполненную крупной сероватой солью. В соли наблюдались какие-то посторонние крошки. Наверное предыдущие посетители макали туда хлеб.

— Пожалуй, ты прав, — вынуждена была признать Алена, — есть это не стоит.

Следующим пунктом дегустации были тефтели с подливой. Иван с интересом наблюдал, как Алена вилкой отковыряла кусок котлетки, имеющей консистенцию непропеченного хлеба, и отправила его в рот. После тщательного пережевывания воспитанная девушка проглотила то, что так долго жевала и начала прислушиваться к себе. Спустя несколько секунд Алена с удовлетворением констатировала: «Упало». Затем, немного подумав, заявила, что начинает разделять вегетарианские взгляды и потянулась за компотом. Компот оказался неожиданно наваристым и сладким. Его слега портила температура, такая же, как у окружающей среды, то есть, градусов тридцать пять — сорок. Иван пробовать компот наотрез отказался. Вскоре отважные исследователи общепита оказались на улице, где, как выяснилось, было довольно прохладно и хорошо пахло.

Минут через десять дошли до цели — небольшого трехэтажного дома, покрытого грязноватой бледно-розовой штукатуркой, зашли в подъезд и поднялись на второй этаж. Иван вытащил из сумки связку ключей, открыл ими два замка, и пара зашла в квартиру. С порога было видно, что в квартире царит совершеннейший разгром: в коридоре на полу в беспорядке валялась одежда, ящик для обуви опрокинут, а ботинки разбросаны по полу. В комнате разрушения были еще ужаснее: небольшой диванчик перевернут, а его матрац распорот, на ковре валялись книги, бумаги, одежда, а дверцы шкафов и шкафчиков, в которых эти вещи располагались ранее, были распахнуты. Ящики, вытащенные из письменного стола, лежали на ковре, рядом располагалось их содержимое — бумажки, коробочки, перочинные ножики, бесчисленное количество карандашей и не пишущих ручек, небольшой раскрытый футляр с медалью, выполненной в форме золотой звездочки и невероятное количество каких-то маленьких книжечек скромных расцветок, по-видимому, удостоверений. Алена подняла одну из книжечек и раскрыла. На фотографии был изображен молодой темноволосый человек с напряженным взглядом, одетый в пиджак. Фото украшали две печати — синяя и фиолетовая. Надпись на правой страничке разворота уведомляла, что Попцов П.В. является старшим научным сотрудником Боголюбского физического института с допуском «по форме номер один». Уведомление было подтверждено чьей-то неразборчивой подписью и еще одной фиолетовой печатью, расплывшейся от времени. Удостоверение было выдано в мае 1967-го года.

— Это дядя Персик? — спросила Алена, — я из-за прозвища, наверное, представляла его совсем другим — кругленьким что ли.

— Да, это дядя, — подтвердил Иван, — хотя с годами он, конечно, довольно сильно изменился. Алена положила книжечку обратно на ковер и с чувством сказала: «Ужасный беспорядок!»

— Ты не думаешь, надеюсь, что дядя Персик жил в таком свинарнике, — с обидой сказал Иван. — Здесь кто-то что-то искал, причем весьма усердно. И мы с тобой догадываемся, что именно искали.

— Думаешь, нашли?

— Очень сомневаюсь. Дядин тайник могли найти только профессионалы, и то, если бы у них было достаточно времени. А тут орудовали, как справедливо заметил дядя Персик, гопники. И эти гопники действовали в спешке.