Наталия Чернышова - Привидение-стажер

Дымящие сигаретами «пифии» как раз во всю обсуждали эту последнюю новость. И насколько я успела узнать коллектив, Михалыч обеспечил своих сослуживцев увлекательнейшими темами для упражнений в остроумии как минимум на пару дней.

— Что это вообще за сальмонелиоз? Наверное что-то очень опасное, если даже Михалыча проняло! — выпуская дым в потолок заметила Татьяна из отдела доставки.

— Нет, какая-то мелкая, но противная гадость, содержится в несвежих яйцах и морепродуктах. — администратор Сергей как всегда проявлял трогательную полуосведомленость во всем, что не касалось техники и компьютеров.

— Так и вижу Михалыча с миской гоголь-моголя и пакетом крабовых палочек в руках! — усмехнулся Кирилл, Женькин собрат по перу. — Просто детский праздник какой-то. Но вам не кажется, что наш шеф уже не в том возрасте?

— А может как раз уже в таком. От Михалыча всего ожидать можно. Помните, что он в прошлом месяце на редколлегии устроил?

Судя по оживленной реакции остальных, это было действительно что-то забавное. Не забыть бы потом с Жени подробности стрясти.

— Денис, а что ты так нахмурился? — обратилась Татьяна к молчавшему до этого парню из отдела верстки.

— Не смейтесь только, просто мне его жалко стало. Он конечно не подарок, но ведь можно найти что-то хорошее и в нем, если постараться. — вздохнул Денис и добавил, обведя взглядом застывших от неожиданности сослуживцев:

— Не верите? Ну вот например…хотя, нет, это не то. Подождите, я сейчас что-нибудь вспомню — и возведя очи горе застыл в задумчивости. А потом низвел их обратно, тряхнул головой и начал неторопливо раскуривать сигарету среди воцарившейся выжидательной тишины.

— Денис, так ты что-нибудь вспомнил? — первым не выдержал Кирилл

— Да вспомнил, кое-что. А давайте-ка лучше передачу ему соберем? Пирожных бизе там, устриц, яичного ликера! Для надежности.

— Нет-нет, лучше знаешь что… — вмешались Сергей и Татьяна, и с тишиной было покончено, а конструктивные предложения посыпались одно за другим. Да уж, подчиненные все как один любили и уважали шефа.

— Теперь моя интуиция реабилитирована на 50 процентов. Пусть отнюдь не здоров, но жив же. Мелочь, а приятно. — обрадовался Женя. — Хотя то, что все откладывается на неопределенный срок, радует гораздо меньше. Но нам ничего другого не остается — только ждать и молиться о его скорейшем выздоровлении.

И действительно, чем еще было заниматься? Общественная жизнь текла мирно и неторопливо как в какой-нибудь Голландии: шеф лежал в больнице, Монастырский лег на дно за компанию. Моя индивидуальная розыскная деятельность тоже не отличалась особой оживленностью, за исключением случая, когда я завершила очередное путешествие на какой-то свалке, эффектно материализовавшись в центре костра, чем перепугала до полусмерти гревшихся возле него бомжей.

Но тем не менее на молитвы времени катастрофически не хватало. То, разругавшись со мной, Женька отправился самостоятельно кулинарить и в результате картошку на уксусе пожарил, но не желая признаваться в промахе, давился ею, геройски делая довольное лицо. Минуты через две, от силы три, но уж никак не больше пяти, я сжалилась и призналась, что в курсе — его выдала уксусная бутылка, а масло еще вчера кончилось. И после этого он, неблагодарный, полчаса гонялся за мной по квартире с вышеозначенной бутылкой, грозя запихнуть меня в нее и забросить в глубокое синее море как вредоносное порождение Люцифера.

Потом я неосторожно поспорила с Женей, что Грета Гарбо была первой актрисой, сыгравшей Гамлета на сцене. И спустя непродолжительное время оказалась погребена под ворохом доказательств моей неправоты, лишившись единственной собственности — гипотетического памятника. А коварно обобравший меня до последнего надгробия Женька не замедлил вдобавок щедро посыпать солью израненное самолюбие, заявив с фарисейской ухмылкой, что я еще не совсем потерянный для общества человек: Все-таки спутала Сару Бернар с Гретой Гарбо, а не с сенбернаром.

Правда тем же вечером я немного утешилась, отыграв в карты памятник обратно, заодно с его месячной зарплатой. Ну что ж, не всем же быть интеллектуалами.

А в общем, Женька оказался вполне подходящим соседом для привидения. Если, конечно, не брать в расчет его нездоровые музыкальные пристрастия. Он, разумеется, утверждал тоже самое, уже в отношении меня. Наконец, после долгих безуспешных попыток открыть друг другу глаза, мы заключили мир под девизом «живи сам и дай жить другому». И крутили по очереди то моего Стинга и латино, то Женькины блатные страдания и джаз. И скажу честно, не знаю, что было хуже. Как Женя не бился, но объяснить мне, почему Чарли Паркер играет божественно, а Армстронг просто талантливо, он так и не смог. Все эти бесконечные блюзы казались мне на одно лицо, причем не очень привлекательное.

И если со временем, в очередной раз прослушивая душераздирающую историю шофера Сени, где было все — Любовь, Предательство, Настоящая Мужская Дружба и неизменные горы трупов под занавес, я сумела отыскать в этом какое-то противоестественное удовольствие, то джаз так и остался за рамками моего понимания. Но приходилось терпеть.

Впрочем, Женя тоже стоически переносил мои музыкальные слабости, разве что на первых тактах самбы под любым благовидным предлогом норовил сбежать в другую комнату. А ну и пусть. Раз я мирюсь с его «И зеки шли, склоняясь на ветру…».

За сегодняшнее утро, проявив чудеса предприимчивости, я успела облазить в четвертом измерении полгорода, посетила очередную планерку в Жениной газете и даже нанесла визит вежливости в больницу, где убедилась, что в ближайшее время Михалычу, и, следовательно, нам тоже, перемены не светят. А уже к 11 часам вернулась домой, где меня ожидало еще одно общественно-полезное мероприятие, причем по энергозатратам оно стоило всех предыдущих вместе взятых. Потому что при ближайшем рассмотрении, Женька оказался не просто совой, а совой-сплюшкой, с явной склонностью к анабиозу. Хотя возможно так, отчасти, сказывалось наше новое увлечение — полночи мы проходили, уже не помню какую по счету часть Лары Крофт. Началось же все со случайно уроненного диска.

— Увлечения молодости. «Томбер райдер». - заявил Женя, бережно укладывая его на место. Название мне ни о чем не говорило. Заметив мое недоумение — Лара Крофт — пояснил он.

— Комиксовый фильм с Анджелиной Джоли?

— Это же компьютерная игра, ты, что никогда не играла?

— В эту нет. Я вообще не очень-то люблю игры, кроме тетриса. Вернее, люблю, но платонически — если мне приходиться управлять персонажем, я переживаю так, как будто все происходит на самом деле, и панически боюсь сделать что-нибудь не то. А уж когда в меня стреляют из-за угла, то вообще получается сплошной стресс вместо удовольствия.