Валентин Леженда - Разборки олимпийского уровня

Следуя указаниям подвижных усов божественного устройства, греки вышли к питейному заведению под странным названием “Три поросенка”.

— Может, не будем туда заходить? — пробасил Аякс, недовольно глазея на вывеску. — Мне что-то название это не нравится. Смахивает на логово содомитов. (Имеются в виду древние геи. — Авт.)

— Если хочешь, можешь подождать нас на улице, — предложил герою Одиссей, после чего невозмутимо зашел в пивное заведение.

Заведение, также как и город, ничего особенного собой не представляло: стандартный толстый хозяин за деревянной стойкой, пьяные портовые грузчики. Кто-то под столом блевал, кто-то пел дурным голосом. Одного из посетителей уже зарезали, по-видимому, в пьяной драке, и он спокойно лежал себе в углу, накрытый тряпочкой.

— Весьма приятное место, — довольно констатировал Аякс, — а я уж испугался…

Греки весело расположились за круглым столом, сделанным из куска могучего срубленного дерева. Подошел тучный хозяин.

— Вашего фирменного вина, — заказал Агамемнон, с удовольствием принюхиваясь к витающим вокруг спиртным парам, — и соленых орешков.

— Греков не обслуживаем, — презрительно бросил Агамемнону толстяк, но тут же был схвачен за горло разъяренным Аяксом.

— Мы эфиопы! — прорычал герой, медленно сжимая могучие пальцы на сальной шее наглеца.

Толстяк словно свинья тонко завизжал.

Пьяные посетители “Трех поросят” громко заржали.

— Аякс, — Агамемнон положил приятелю руку на плечо, — расслабься, дружище.

Герой хмыкнул, нехотя отпуская толстяка.

— Все в порядке, ни о чем не беспокойтесь, — хватаясь за горло, прохрипел хозяин пивнушки. — Я обознался. Эфиопам я всегда подношу лучшие сорта вин, причем за счет заведения.

— Давай, неси-неси, — грозно бросил ему Аякс, — и орешки прихвати, боров трусливый.

Толстяк, почтительно поклонившись, стремглав бросился в винный погреб.

— Интересно, а почему здесь так не любят греков? — спросил Парис, с завистью поглядывая на бицепсы Аякса.

— А они за жратву никогда не платят, — донеслось от соседнего столика, после чего грянул новый раскат пьяного хохота.

Примчался запыхавшийся хозяин со здоровой амфорой вина и пятью огромными глиняными чашами. Медную вазочку с солеными орешками он нес в зубах.

— Обслуживание что надо, — тихо пробурчал Аякс, разливая друзьям по чашам вино. — Пока в морду кому-нибудь не дашь, не уважают.

Выпили. Закусили орешками.

Вино оказалось весьма недурственным, видимо, хозяин заведения здорово испугался грозных “эфиопов”, выбрав для них в погребе лучшую амфору.

Одиссей снова взглянул на божественный прибор. Прибор указывал на погреб, в котором по-прежнему суетился перепуганный толстяк.

А тем временем за стол к героям подсел странный худой субъект с запавшими глазами заядлого пропойцы.

— Я вижу, вы приезжие? — спросил он, ехидно ощерившись.

— Ну и что с того? — удивился Агамемнон. — Тебе до этого какое дело?

— Хотите здорово развлечься? — спросил незнакомец. — Меня все тут знают. Я торгую забвением, также в наличии есть девочки всех возрастов и комплекций.

— Торгуешь чем? — переспросил Парис, задумчиво смакуя превосходное вино.

— Забвением, — повторил незнакомец. — Вы ведь в землях лотофагов, а это единственное место в Греции, где легально разрешена торговля наркотиками.

— Парко… чем? — не понял Аякс, неприязненно поглядывая на торговца забвением.

— Не важно. — Незнакомец махнул бледной рукой. — У меня есть классное курево, сонная трава — ее пьют, и порошок счастья — его нюхают. Напудрите им ноздри, и сразу на Олимп попадете.

— А амброзия у тебя есть? — с ухмылкой спросил Одиссей.

Незнакомец испуганно огляделся.

— Нет, — шепотом ответил он, — она для смертных запрещена, но порошок счастья по эффекту ей почти ничем не уступает.

— И сколько? — вполне серьезно поинтересовался Гектор.

— За один мешочек два золотых.

— СКОЛЬКО?!!

— Да не пугайтесь, товар того стоит. Я продаю со стопроцентной гарантией.

— А испытать перед покупкой можно? — осведомился слегка охмелевший от местного вина Парис. Незнакомец отрицательно покачал головой:

— Если бы вы были местными жителями, то да, а так я не хочу рисковать. Может, у одного из вас аллергия?

— Чего? — Герои недоуменно переглянулись.

— Да не важно, — усмехнулся незнакомец. — Так вы берете или нет?

— Я беру, — сказал Гектор, доставая из-за щеки две золотые монеты.

— Да ты сдурел! — заорал на него Агамемнон. — Такие деньги за неизвестно что.

— Это мое личное дело, — огрызнулся троянский герой, принимая у незнакомца маленький холщовый мешочек с непонятным порошком.

— Ноздри пудри лишь слегка, — посоветовал Гектору торговец забвением, — на дольше хватит. Кстати, общий эффект от количества употребленного порошка не зависит.

И сказав это, загадочный субъект испарился, вернее, весьма проворно покинул питейное заведение.

— Ну ты, Гектор, и дурак, — пробасил Аякс. — Лучше бы баб экзотических снял. Наверняка этот прохвост тебе обыкновенный молотый мел подсунул.

— Ничего, сейчас проверим, — ответил Гектор, развязывая мешочек.

— Спущусь-ка я в этот подвальчик, — тихо произнес Одиссей и, встав из-за стола, пошел в конец пивнушки.

Божественное устройство в его руке тихонько запищало.

“Ага, — подумал царь Итаки, — сейчас, сейчас”.

Тучного хозяина в винном погребке не обнаружилось, зато вин там было видимо-невидимо. Они хранились и в бочках, и в амфорах, и в лекифах, запечатанных сургучом. Короче, царь Итаки попал на настоящий Олимп для пропойц или Тартар — как кому нравится, потому что истинный ценитель любимого напитка Диониса живым из этого погреба точно бы не вышел.

Поглядывая на попискивавшее в руках устройство, Одиссей медленно пошел вдоль заполненных винами деревянных стеллажей. Божественный прибор, судя по всему, указывал куда-то в самый дальний конец винного погреба.

“Не может быть, — подумал царь Итаки, — не может быть, чтобы все оказалось так просто. Что делать алмазу в этой грязной дыре?” (Вот именно! — Авт.)

В конце коридора, тускло освещенного коптившими на стенах факелами, обнаружилась обитая медью дверь с греческой надписью: “Не входить”.

— Что, вообще не входить? — вслух удивился Одиссей, с трудом одолев сложное словосочетание, и пинком распахнул дверь настежь.

За дверью оказалось маленькое, плохо освещенное помещение, в центре которого пыхтел и сотрясался какой-то непонятный аппарат.

Прибор в руках Одиссея громко заверещал, а затем и вовсе отключился.

Царь Итаки озадаченно почесал смуглый нос.

Непонятный аппарат вовсю работал, и пахло от него… да, именно пахло от него бродящим вином.