Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

«Ай да сэр Умбреж!» — пронеслось у меня в голове. Отчего-то вдруг припомнив, каким он впервые предстал передо мной, я не мог не усмехнуться, столь разительным был контраст.

Энтипи тоже не пострадала, хотя и выглядела растерянной и, если только мне это не почудилось, немного расстроенной и сбитой с толку. Ей, вероятно, пришло в голову, что Тэсит не способен устроить массовую бойню ради того только, чтобы похитить возлюбленную. Он мог бы это проделать без всякого кровопролития. Я, кстати говоря, тоже об этом подумал.

Но тут дождь стрел иссяк столь же внезапно, как и начался. Рыцари, оставшиеся в живых — примерно половина нашего отряда, — принялись растерянно озираться по сторонам. И тут совершенно неожиданно для них, но не для меня, сэр Умбреж как ни в чем не бывало зычным голосом скомандовал:

— Щиты не опускать!

— Следует ли нам сомкнуть ряды, сэр? — спросил его один из оруженосцев. По голосу парнишки чувствовалось, что он до смерти напуган, но старается это скрыть.

— Чтобы им удобней было целиться? Еще чего не хватало! Невпопад! Беги прочь что есть сил с ее высочеством, а мы вас прикроем. Выполняй!

Умбреж не догадался взглянуть в мою сторону и потому не подозревал, в каком затруднительном положении я нахожусь.

— Рад бы, да не могу, сэр!

Старик обернулся на звук моего голоса, но наша Энтипи решила вдруг повести себя так, как, по ее мнению, приличествовало принцессе в подобной ситуации.

— Еще чего не хватало! — капризно заявила она. — Ни от кого я не побегу! Мне опасность не грозит. Я…

И тут враг обрушился на нас всей своей мощью.

ВЫ НАВЕРНЯКА слыхали о существах, именуемых гарпиями. Об этих ужасных полуженщинах-полуптицах, способных сперва оглушить любого своими пронзительными воплями, а после разодрать на мелкие кусочки огромными острыми когтями.

Однако о некоторых особенностях половой жизни этих тварей мало кому ведомо. Так вот, представьте себе, у гарпий стремление совокупляться и продолжать свой род возникает примерно раз в двадцать лет. Однако подобное желание нисколько не добавляет им привлекательности. Гарпия, ищущая любви, выглядит и ведет себя в точности так же, как когда она жаждет человеческой крови. Половая охота и охота ради пропитания, таким образом, ничем у них не разнятся. Я обо всем этом знаю только понаслышке, мне повезло ни разу в жизни не оказаться объектом каких-либо домогательств со стороны этих отвратительных существ.

Неудивительно, что их готовность спариваться с представителями человеческой расы вызывает у последних мало энтузиазма. Какой же мужчина в здравом уме пожелает совокупиться с этаким чудовищем? Я не исключаю, что постоянные неудачи в личной жизни, тщетные поиски партнера являются одной из причин неизменно дурного расположения духа гарпий. Ведь даже самые отважные из представителей мужского пола, в том числе и те, кто не прочь был бы заняться любовью со столь экзотическим созданием, при виде несущейся на них гарпии ударяются в паническое бегство, поскольку определить, что у чудовища на уме — движет ли ею любовный пыл или жажда убийства, — не представляется возможным. В общем, вам понятно, о чем я: в вопросах продолжения рода гарпии неизменно сталкиваются с огромными, можно сказать, неразрешимыми проблемами.

Но однажды произошло следующее: целая стая гарпий, пребывавших в состоянии любовного томления, приземлилась в колонии прокаженных. К этому времени жажда соединиться с существами мужского пола достигла у этих тварей наивысшего накала, так что о какой-либо разборчивости с их стороны даже и речи быть не могло. У прокаженных насчет личной жизни тоже, как вы догадываетесь, дела обстояли неважно. К тому же многие из них полностью утратили зрение. Так что, услыхав женские голоса, пускай и несколько странные, высоковатые на их вкус и слишком пронзительные, прокаженные тем не менее восприняли это вторжение с большим энтузиазмом. Сочли чуть ли не милостью Божьей.

Разумеется, некоторых из своих изувеченных проказой половых партнеров гарпии тотчас же после совокупления сожрали, но остальным, уцелевшим, было потом о чем вспомнить…

Что же до чудовищ, те после столь плодотворной экскурсии возвратились в свои гнезда, где долгие десятилетия до этого влачили одинокое, безрадостное существование, и в положенное время разрешились детенышами. Однако новорожденные оказались совсем не такими, какими их в течение долгожданной беременности представляли будущие мамаши. Все до единого маленькие уродцы обладали неоспоримыми признаками принадлежности к мужскому полу! Возмущенные гарпии, каждая из которых мечтала произвести на свет точное свое подобие, не стали их умерщвлять, это противоречило строгим внутристайным правилам, они просто покинули свои гнезда, чем обрекли младенцев-сыновей, казалось бы, на верную гибель.

Но те выжили!

Долгое время в существование этих гибридов мало кто верил по-настоящему. Ходили слухи, что их встречали то в одном, то в другом глухом лесу нашего королевства, то посреди пустоши или на болоте — группами и поодиночке. Но никто эти россказни всерьез не принимал. Все те, кто утверждал, что сталкивался с ними, сходились в одном — свирепостью эти создания могли бы сравниться со своими омерзительными мамашами, однако в отличие от последних они обладали нежными, мелодичными голосами и увлекались пением, которому аккомпанировали на самодельных музыкальных инструментах. Именно пением они завлекали в глухие участки леса тех, кем желали закусить.

Ввиду принадлежности этих существ к мужскому полу им дали название гарпов, прибавляя к этому странноватому слову определение «ублюдочные», что указывало на их смешанное происхождение. Эта характеристика оказалась на удивление точной. Я знаю, о чем говорю. Потому что именно эти твари напали на наш отряд. Жуткое, скажу я вам, было зрелище, когда они начали спускаться с деревьев, кружась в воздухе, словно скользили по невидимой спирали. Все как один — карликового роста, футов трех или около того, нижняя часть туловищ топорщилась у них перьями, а ступни им заменяли птичьи лапы, увенчанные когтями, судя по виду — острыми как бритвы. Выше пояса эти уродцы во многом походили на людей, во всяком случае руки, плечи и головы были у них почти как человеческие, только красные горящие глаза скорей напоминали птичьи, торчащие во все стороны волосы выдавали их принадлежность более к звериному, чем к людскому сообществу, а еще за спиной у каждого виднелось по паре небольших крыльев. Последние вряд ли годились для дальних перелетов, сомневаюсь также, чтобы при их помощи ублюдки-гарпы могли взмывать высоко в небо, но спланировать на них с верхушек деревьев на землю было этим гадам вполне под силу. Именно это они теперь и проделывали.