Шимун Врочек - Танго железного сердца

«Уродливый гений революции», вспомнил Грегори заголовок на вырезке, висящей на стене. Теперь он понимал, насколько это верно.

БУМ. Здание содрогнулось.

— Отойдите от окна, — сказал Сайлас. — Кажется, это танковое орудие.

На улице застрекотал пулемет. Звук был сытый, блестяще-латунный, дробящийся, как раскатывающиеся по мостовой гильзы. В здании кто-то закричал. Выстрелы стали чаще и резче, словно втыкали гвозди совсем рядом, через стену. Стекла задрожали.

— Вы не попытаетесь уйти через черный ход? — спросил Грегори.

Сайлас покачал головой.

— Нет никакого черного хода. Не для меня.

В следующее мгновение дверь распахнулась.

— Командир! — крикнул «Мирохранитель». — Они уже…

Выстрел. Грегори вздрогнул. Толстый негр дернулся и обмяк. Он лежал на пороге, на желтой спине расплывалось кровавое пятно. Солдаты ворвались в дверь, кто-то наступил на мертвеца. Русские автоматы смотрели теперь на Сайласа.

Сержант повернул автомат на Грегори. Кажется, конец. Грегори почувствовал, как все внутри обрывается, точно при попадании в воздушную яму.

— Он американец, — сказал Сайлас хрипло. — Он был у меня заложником.

Сержант посмотрел на Грегори, кивнул — видимо, поверил. Перевел автомат на великана. Грегори вздохнул.

— Вы человек, именующий себя Сайласом Баргасом? — спросил сержант.

— Я сам Сайлас Баргас, — негромко сказал тот. — А вы кто такие?

— Народная армия Луанду. Вы арестованы по обвинению в терроризме и предстанете перед справедливым судом…

— Сомневаюсь, — сказал великан.

— Не понял?

Великан шагнул вперед, по-прежнему держа руку в кармане рубашки.

— Не советую стрелять, капрал, — произнес Сайлас негромко. — Искренне не советую. — Он медленно вытянул руку из кармана. Пальцы были сжаты вокруг чего-то цилиндрического по форме, большой палец лежал сверху. Ноготь побелел от напряжения.

— Это нажимной взрыватель, — Сайлас обвел солдат взглядом живого глаза. Они шарахались — прекрасно их понимаю, подумал Грегори. — Стоит мне отпустить палец, никого из нас больше на свете не будет. Мы все отправимся в полет к звездам. Все это здание.

Солдаты отшатнулись, попятились к двери. Через минуту комната опустела. За окном грохотали далекие выстрелы.

Сайлас опустил руку и посмотрел на Грегори.

— Ну, что вы на это скажете, мистер Пил?

— Вы самый огромный и самый ужасный человек, которого я видел в жизни, — искренне ответил Грегори.

В следующее мгновение дверь распахнулась, автоматная очередь ударила великану в грудь.

Огромное тело отбросило назад, стол опрокинулся, десятки фотографий взлетели под потолок. Освенцим, Дрезден, Хиросима, Милай. Ряды расстрелянных, искалеченных, казненных людей. Горы трупов. Черные поля мертвецов. Фотографии кружились и падали, как опавшие листья.

Сайлас лежал на полу, раскинув огромные черные руки.

Грегори подумал, что еще чуть-чуть, и он поднимется.

— Д-до… — губы Сайласа шевельнулись. Кровь хлынула и залила подбородок.

— Что ты сказал? — капитан наклонился, чтобы лучше слышать. Автомат его смотрел на огромное тело со следами аккуратных пулевых отверстий.

— До вечности, — сказал Сайлас и замер. Капитан Мендоса выпрямился и кивнул солдату.

Грегори словно в полусне смотрел, как солдат наклоняется и с трудом, очень осторожно, разгибает пальцы мертвого революционера. Пауза. Солдат удивленно поднял брови, повернул голову.

— Что там? — спросил капитан Мендоса резко.

— Вот, — сказал солдат. Протянул руку.

На ладони у него лежал пузырек из белого пластика, запачканный кровью.

— Проклятый наркоман, — капитан сплюнул. — Уходим!

— А с этим что? — солдат кивком показал на Грегори. Холодный, промороженный взгляд Мендосы остановился на тайном экстрасенсе. Грегори поежился. В Африке совсем не жарко, надо же. Капитан никак не показал, что узнал Грегори.

— Возьмем с собой, — капитан отвел взгляд и пнул тело Сайласа. — И эту падаль тоже.

Когда грузовик остановился, была уже глубокая ночь. Откинули тент, выгнали всех. Солдат заглянул в лицо Грегори и отшатнулся. Грегори, проехавший путь в компании с мертвым революционером, вряд ли выглядел счастливым. Особенно когда его заставили вытаскивать тело Сайласа вместе с другими арестованными.

Даже в темноте, при свете луны, Грегори видел огромные трубы, устремляющиеся в небо. Как на том снимке… черт.

В камере было сухо и жарко. И темно.

— Позвоните в консульство! — крикнул Грегори. — Я требую… — шаги стихли вдали.

— Вы американец? — спросили с интересом. В темноте кто-то шевельнулся и сел. Лицо оказалось на бледном свету, падающем из окна. Небритое и осунувшееся.

— Да, — сказал Грегори, помедлив. — Портленд, Орегон. Грегори Пил.

Сосед слабо улыбнулся.

— Джейсон Янг, Индиана. Но все называют меня Филин — я когда-то их фотографировал. Рад знакомству, Грегори. В какой чертовой дыре мы оказались, верно?

— Здесь что? Тюрьма?

— Если бы, Грегори. Боюсь, все гораздо хуже. Здесь ад.

Грегори вспомнил рассказы Сайласа.

— Они приносят кикану в жертву, верно?

Филин качнул головой. Не знаю.

— Вы можете это остановить? — спросил он вдруг.

— Я?

Президент Роберт Могуту спасает страну. Запад ему не поможет, он это уже давно понял. Все разваливается.

Геноцид из отчаяния. Что это за страна такая? Если она в такой черной дыре, что единственный способ спасти ее — помощь богов?

Когда человек загнан в угол, он делает страшные вещи.

— Вы, — сказал Филин. — Вы же тайный экстрасенс.

— Вы в это верите?

— Нет, конечно. — Филин посмотрел на Грегори, в глазах его плавилась надежда. — Но что мне остается?

Грегори вздохнул. Что ж. Как же там было? Взмахиваешь рукой, и сверху выпадает огромный рояль.

— Луанду чудесная страна, — медленно сказал Грегори. Поднял руку. — Об одном прошу. Оставьте ее в покое, сволочи!

— Оставьте ее в покое, сволочи!

Грегори взмахнул рукой, надеясь, что выглядит не полным идиотом, а хотя бы… ну, с проблесками здравого смысла. Хотя как в такой ситуации может помочь здравый смысл? Быстрее сойти с ума?

И сверху падает черный блестящий рояль…

Прошло несколько минут. Грегори огляделся. В камере ничего не изменилось, разве что света стало, кажется, еще меньше. Филин смотрел из темноты, глаза его поблескивали, как у ночной птицы.

— И что дальше? — спросил Грегори.

— Ну, это была неплохая попытка, — дипломатично ответил Филин. — Могло быть… хмм… и хуже.

— Еще хуже? — спросил Грегори. К чему эта деликатность? И так ясно, что экстрасенс из него не получился. Одно дело — сделать фото, от которого потеряет сон режиссер «Техасской резни бензопилой», совсем другое — творить настоящие чудеса.