Ева Никольская - Азартные игры волшебников

— Где я? — простонал Итан, чуть приподняв голову с носилок.

Лола проглотила язвительный ответ и, подпустив в голос приторной сладости, промурлыкала:

— Скоро будем дома, хозяин! Мурр! — она «заботливо» придавила когтистой лапой подушку под его забинтованной башкой.

Итан тихо крякнул и снова провалился в забытье. Из которого, впрочем, быстро вышел, чтобы задать очередной глубокомысленный вопрос:

— Девушка, а вы кто?

— Приехали! — фыркнула «киса» в сторону и, обернувшись, сладенько пропела: — А я… не девушка! — затем чуть приподняла капюшон и обворожительно улыбнулась ему во все свои клыки.

Хозяин Черной реки сглотнул. Она ему кокетливо подмигнула — он жалобно всхлипнул, после чего проблеял: «Мамочка, мне кошмар снится!» — и отключился. Иллоланта подобрала его кисть, свесившуюся с носилок, и небрежно зашвырнула ее поверх покрывала, нисколько не беспокоясь за сохранность суставов. Одним переломом больше — одним меньше… подумаешь? Срастутся. Он же маг! А на магах все как на собаках заживает.

— Чего встали? В карету его! — гаркнула Лола прислужникам.

Те пожали плечами и молча понесли больного в сторону закрытого экипажа без опознавательных знаков. Так уж повелось в Тикки-Терри, что гильдия целителей оказывала не только официальные услуги, но и тайные. Маги, обладающие даром — лечить людей и нелюдей, кроме заклинаний для отвода глаз, которые навешивали на анонимных пациентов, предоставляли им и такие вот транспортные средства.

Сперва парни, работавшие в приемном корпусе, решили, что высокая девица в плаще — заботливая жена, приехавшая с пострадавшим мужем к лекарям. Но сейчас они уже сильно сомневались в первоначальном суждении. Судя по поведению, эта стерва сама своего мужика и покалечила. Небось с любовницей застукала, или еще чем не угодил. С сочувствием взглянув на покрытого бинтами страдальца, прислужники аккуратно закатили носилки по специальным полозьям в карету. Илоланта юркнула следом и постучала по передней стенке, давая извозчику знак трогаться.

Размышления у зор-зары были совсем не радужные. В обозримом будущем ей предстояло не только выслуживаться ради порции вожделенного эликсира, изображая из себя преданную кису, но и ухаживать за самовлюбленным ловеласом, временно прикованным к больничной койке. Обе перспективы вгоняли Лолу в тоску. В поисках выхода из ситуации, она вспомнила о новой рабыне, которую хозяин намеревался заполучить в свое пользование уже завтра. Мысль спихнуть «почетную» обязанность ухода за раненым на хрупкие плечики девчонки заметно ободрила зор-зару. Илоланта оживилась и даже повеселела, представляя, как будет страдать Итан от постоянной близости молоденькой красотки. Ведь иметь интимные отношения ему целители на ближайшие два месяца строго-настрого запретили.

Из кареты Аделаида выскочила чуть ли не на ходу, и стремглав бросилась к дому, воинственно размахивая ощипанным до состояния веника букетом, который нервно теребила в руках после прощания с Эмилем.

— Ниррр? — с порога завопила девушка, но ей никто не ответил.

Если б фея, пробегая по холлу, удосужилась посмотреть в зеркало, то увидела бы, что на ее осунувшемся личике, обрамленном растрепанными прядями, глаза полыхают красным не хуже, чем у двуликого. Но девушке было не до собственного внешнего вида. Единственное, о чем она могла думать в тот момент — найти проклятого темного и выплеснуть на него все накопившиеся эмоции. Но только сперва отхлестать по наглой, лживой морде колючими стеблями и, желательно, пару раз пнуть, как Жозефина Ягуара. А лучше не пару, а много! До тех пор, пока не начнет молить о пощаде. И не ногами, а кочергой, или лучше лопатой, хотя… надо бы поискать в сарае топор. И вот тогда, плюнув в сторону поверженного врага и полив напоследок его израненное тело какой-нибудь кислотой, Адель наконец-то сможет спокойно отправиться спать. До вечера, когда придется покорно отправляться к отцу. Ну, нет! Кислоты будет мало! Нужно что-нибудь горючее взять!

За время, пока она добиралась до своего имения, девушка успела несколько раз прокрутить в голове все произошедшее с ней за последние два дня. Сопоставила это с полученной от друга информацией, прибавила кое-какие собственные догадки и в результате разозлилась так, что бывшему слуге очень повезет, если он всего лишь пустит корни по соседству с цветущим герцогом.

В холле, так же как в гостиной, столовой и прочих помещениях общего пользования никого не было. Адель, перехватив «букет» поудобнее, решительно направилась в комнату темного. Но и там, в уже приведенной в порядок спальне, его не оказалось. Девушка огляделась: обстановка была настолько идеальной, что создавалось ощущение, будто здесь никто не живет. А если так и есть? Вдруг этот проклятый проходимец посмел сбежать? Счел долг жизни оплаченным и исчез!

Фея бросилась к шкафу и, резким движением распахнув дверцы, замерла. На одинокой вешалке сиротливо висела всего пара мужских рубашек. У девушки словно что-то щелкнуло в голове, и глаза затянула багровая пелена. «Веник» полетел в угол. За ним последовал стул, который, отскочив от стены, с жизнерадостным звоном битого стекла «выпрыгнул» в окно. Тяжелая напольная ваза просвистела над кроватью и впечаталась строго по центру большого зеркала, оно осыпалось на пол острыми кусками. Адель же, войдя в состояние странного транса, продолжала с упоением уничтожать недавно восстановленный интерьер.

Через полчаса девушка обнаружила, что стоит в вихре перьев и лоскутов от покрывала посреди разгромленной спальни и, вцепившись зубами в ворот мужской рубашки, пытается его оторвать. Уронив на пол чужую вещь, фея понуро опустила плечи и поплелась наверх. Бешенство сменилось тоской, замешанной на обиде и разочаровании.

Открыв дверь в собственную спальню, Ада так и застыла на пороге, привалившись плечом к косяку. Посреди тщательно застеленной кровати ее ожидал очаровательный сюрприз. Сахарно-белый плюшевый котенок с розовым бантом на шее и розовым же сердечком, которое он крепко сжимал в лапках. На бархатной поверхности была вышита надпись «Моей маленькой Госпоже». Глядя на это чудо, Адель горько усмехнулась, понимая, что Нир действительно ушел. Исчез, не дав ей даже шанса высказаться. Сволочь! Мерзкий, двуличный гад! Но… как он мог?

Всколыхнувшаяся, было, злость требовала расправы над несчастным подарком, однако ободрать котенку усы, хвост и лапы девушка так и не смогла. На подобное у нее просто не осталось сил, да и рука не поднималась навредить ни в чем не повинной игрушке. Фея даже не подумала снять туфли, когда забиралась на кровать. Ей было не до этого. Свернувшись клубочком, она обняла мягкого зверька и, уткнувшись носом в его теплый бок, закрыла глаза. Слез больше не было. Все ее эмоции перегорели в процессе погрома, устроенного в спальне бывшего слуги. И лишь их жалкие всполохи навещали обессилевшую хозяйку, но быстро тонули в океане болезненного безразличия.