Брутальная Старушка - Избранная по контракту

- Не надо ничего объяснять, я сама понимаю, что интересы Вашей страны превыше всего.

- Тебе бы в театре играть, с такими талантами точно бы и Веру Комиссаржевскую бы затмила бы, - вытирая слезы, захлюпало мое расстроенное тщеславие, обломившееся с императорством.

Неприятный момент был преодолен, и дальше разговор пошел о моем мире, родителях, детстве, почему мне не нужна армия и помощь волшебников, магов и прочих нолей без палочки. Когда стало темнеть, я попросила отправить нас домой и клятвенно пообещала, что на днях заскочу еще поболтать. Император, вздохнув попрощался, и через полчаса мы с обожравшимся на дармовых харчах псом, оказались дома.

Там нас ждала вся наша трясущаяся охрана и верный Попандопала. Я быстро выпроводила светлых экстрасенсов домой, велев вернуться на следующее утро, а оставшимся телохранителям и напарнику Сосискина, предложила выпить за наше благополучное возвращение. Никто кроме Сосискина не понял причину моей щедрости. Еще с самого первого дня, как к нам приставили хвосты, я, заранее планируя внезапный отход, приобрела у одной темной колдуньи, пристроенной мной в косметический кабинет выводить бородавки, одну замечательную травку, которая гарантировала принявшему из нее отвар, двухдневный здоровый крепкий сон. Вот поэтому я и выпроводила светлых, опасаясь, что кто-то из них почувствует ее наличие в пойле, а сама быстро разлив по рюмкам самопляс на аналоге клофеллина, недрогнувшей рукой отправила всех дроу в мир сновидений. Как-только охрана захрапела, мы с псом по заранее разработанному плану ухода в подполье, достали с чердака давно собранный рюкзак и доукомплектовали его чековыми книжками, небольшим мешочком наличности и моей шкатулкой с драгоценностями. Переодевшись в свои любимые трикотажные штаны, майку и кроссовки, сунула в подкладку ветровки кинжалы, проверив на месте ли моя змея в пупке, надев распознавательный перстень, закутавшись в плащ и закинув на плечо убранный в мешок рюкзак. Я первая шагнула из дома, намереваясь как можно быстрее попасть в показанную нам Драконом пещеру, но вместо этого провалилась в темноту от нанесенного мне сзади удара по голове.

Я очнулась от слепящего мне глаза солнца на поляне в лесу, среди скалившихся орков. Охнув от боли в голове, стараясь не тревожить больную ногу я, пошатываясь поднялась и стала лихорадочно искать глазами Сосискина. Мое колотящееся сердце успокоилось только тогда, когда увидело его привязанным на веревку к дереву в паре метров от себя. Кругом стояли шатры, паслись гшерды и сновали вооруженные воины. Судя по всему, нас привезли в какое-то их стойбище.

- Ну что, очнулась Избранная подстилка дроу, - не дав мне закончить сканирование окрестности, подошел ко мне один из них и отвесил пощечину.

Удар был такой силы, что я с трудом сохранила вертикальное положение и сквозь шум в ушах услышала:

- Братья, давайте посмотрим, какие у нее крылья!

Какой-то урод со шрамом на лице бурно поддержал эту идею:

- Да, пусть покажет, не только дроу ими любоваться.

И тут свист кнута и резкая боль полоснула мою спину, разрывая кожу и тонкую ткань футболки. Последовавший незамедлительно второй удар, чудом не свалил меня с ног, и оставил в одном лифчике. Третий пришелся по бедрам, разрезая штаны и мои мышцы, и я рухнула как подкошенная.

- Поднимайся, не дай этим мразям забить тебя плетями насмерть, - вопила гордость.

-Я не могу, - помертвевшими губами отвечала за меня боль, каленым железом жгущая истерзанное тело.

- Не смейте ее трогать, - раздался вопль Сосискина и я, подняв голову, увидела, как к нему подошел все тот же меченый, что изуродовал меня, и ударил пса ногой под живот.

Полный муки визг друга заставил меня подняться, а где-то в груди начала стучать барабаном кровь. Я выхватила из валявшейся рядом со мной ветровки кинжалы, и, плюнув на невыносимую боль в ногах, полетела к стоящему ко мне спиной ржавшему подонку. Добежав до него, я, обхватив его голову свободной рукой, а второй, держащей кинжал, перерезала ему горло. Кинув к себе под ноги труп, я обвела всех тяжелым взглядом и спросила:

- Ну, кто еще хочет комиссарского тела?

Что это было, боевой транс или священное безумие, кровь предков казаков или проснувшиеся минимальные навыки по боевым искусствам, полученные в разных секциях, которые я посещала, когда худела, но со временем заброшенных, не знаю. Одно знаю точно, демиурги мне не помогали, эти бы скорее дали меня жестоко изнасиловать, запытать, разорвать конями, но и пальцем бы, не пошевелили мне помочь. Сосискин мне рассказал, что в тот момент он видел перед собой машину для убийства, а я теперь периодически пытаю бабок про наличие в нашем роду викингов, что бы точно знать, что больше не превращусь в берсерка.

Когда я очнулась, вся в крови, со сбитыми костяшками пальцев, возле меня уже валялся второй труп. Козлина, ударившая меня по лицу, лежала и смотрела одним глазом в небо, потому что в другом глазу покачивался когда-то подаренный мне их собратом кинжал. Я выдернула орудие убийства и, обходя то тут, то там катающихся от боли орков, похромала к дереву, чтоб перерезать веревку, на конце которой лежал почти не дышащий Сосискин. Подняв пса с земли, я прижала его к груди и, не обращая внимание на раздирающий мою спину пожар, прижавшись к стволу дерева, бессильно сползла на землю и заплакала, потому что только что поняла, что вывих мне заменил открытый перелом и из больной ноги торчит кость, а мое самое родное существо не подает признаков жизни.

Я молча глотала слезы и молилась, чтобы Сосискин очнулся, когда на мое лицо вдруг набежала тень, и рядом со мной на корточки опустился Предводитель всех орков - Грешер, или как я его называла про себя Хришенька.

- Прости меня, Избранная, я проскакал всю ночь, когда узнал, что мои братья тебя похитили, но я не успел, - с мукой в голосе изрек тот, кого я считала мужчиной своей мечты.

- Убей себя об стену, предводитель диких обезьян! Потому что если мой пес умрет, я вырежу вас всех до единого, найму драконов, и они спалят все леса и степи, где вы жили. Заставлю всех светлых и темных магов и колдунов переписать историю, что бы на этой земле даже не осталось упоминание о том, что когда-то на ней жили ты и твои братья, - выплюнула я в ответ, вытирая слезы.

- Эй, Дашка, ты хорош тут геноцид планировать, слава Пиночета тебе ни к чему, что межмировое сообщество подумает о нас? Ты что думаешь, что после массовой резни, кто-то захочет иметь с нами дело? - Завозился у меня на руках Сосискин.

Я снова разревелась, теперь уже от облегчения, если пес заговорил про дела, значит, смерть ему не грозит, но на всякий случай ему нужен ветеринар, а мне доктор, а еще лучше пластический хирург, потому что я даже боюсь представить, во что превратилась моя спина.