Сергей Редькин - Шустрые ребята

Сергей Редькин. Шустрые ребята

— Так это ты, наверное, машину не к тому месту пригнал, вот

я и промахнулся, больше ничего не помню, очнулся уже здесь.

— Да я и вовсе её туда доставить не успел. Когда ты звонил, я как

раз ужи нал дома. А машину, дебил нерусский, ещё с утра поставил

прямехонько левым задним колесом на канализационный люк. Ну

и когда вышел, значит, после сытной вечерней трапезы меня уже

ждали! они, оказывается все-таки, вылезли подлецы из другого места, где-то километра за полтора от того люка. Да ты его знаешь, тот, что у рынка на второй улице (Баиловской).

Ну, мне и досталось, а потому как я не привык быстро сдаваться, вот и оказался здесь рядом с тобой с тремя переломанными ребрами. ладно, не горюй так, скоро зайдет медбрат Калдын. он хороший

и, я попрошу его, чтобы он нам сгонял за пивом.

— А ты откуда знаешь этого Калдына?

— Вай, да ты, никак, точно сильно ушибся, ведь это же мой младший брат!

Когда госпоже Скотининой, наконец, сообщили, что её зять нашелся и, что он, хвала всевышнему, все же жив, она долго-долго не могла

прийти в себя от услышанной вести. После чего, выпив полстакана

отборного Армянского коньяку, кляня на чем свет стоит причуды случая, набрала номер дочкиного сотового. Выслушав пламенную тираду своей матери о свалившейся на её

старческие плечи великой несправедливости, взрослое дите тоже

не выдержало и расплакалось в трубку, причитая при этом:

— Да, матушка, видно нам не дождаться просвета в нашей пасмурной жизни!

16 апреля 2007 г.

НИКоГДА НЕ ТЕРЯй ПРИСУТСТВИЯ ДУХА,

И ТЕБЕ ЗА ЭТо ВоЗДАСТСЯ!

отставной прапорщик по фамилии Генераллейтенантов в этот день

проснулся в особо хорошем расположении духа. И ему было от чего

радоваться, ведь его любимого старшего брата наконец-то определили

в психиатрическую больницу и сегодня младший из Генераллейтенантовых в первый раз пойдет навещать того. Перво-наперво сделав зарядку, и лишь только затем, заправив

койку (этой полезной привычке он научился ещё на службе), Моно140

III. Бытовые истории с небольшой долей перебора

карп Иудович сел завтракать. Плотно покушав, ведь ему уже с самого

утра предстоял трудный день, он отправился в магазин за покупками

для брата, ибо он не мог оплошать и отделаться лишь тем, что завалялось в его доме. Нет, он так никогда не поступал, да и что о нем

подумают чужие люди? Скажут еще, что пожалел, мол, он для родного

брата, теперь уже точно больного человека, каких-то там деликатесиев! Накупил всякой всячины, включавшей в себя не только осетрину, но даже и красную икру, а главное, не забыл приобрести тапочки. Брат в первую очередь просил его сделать это. Цвета морской волны

не было, поэтому он решил остановить свой выбор на белых, в крайнем случае, коли не понравится, завсегда можно будет потом перекрасить, потому как к белому любой цвет пристает. Итак, нагруженный, словно мул, кошелками Монокарп Иудович, наконец-таки добрался до помещения психдиспансера уже ближе

к вечеру. Но не это главное, важнее то, что сделал он это от чистого

сердца. ожидая в коридоре, доз воления главврача навестить недужного родственника, он обратил внимание на какую-то дряхленькую старушенцию, одиноко шатавшуюся в конце коридора. Не поленившись

подойти поближе, вместо того, чтобы самому позвать ее, он скромно

спросил у неё, ибо с самого сызмальства питал почтение к людям

древнего возраста, сколько лет она базируется в данном учреждении. На что бабушка, затянувшись, как можно глубже, пробасила

сквозь дым:

— Сыночек, да почитай уже как с неделю стукнуло сорок лет!

— Вот это да, изумился, а заодно и обрадовался за других бывший

прапорщик. Но сделал это, правда, про себя, чтобы о нем не подумали

чего-либо неправильного. И тут его отвлек от этих светлых мыслей

медвежий рев санитара, возвещавший о том, что ему можно, наконец, посетить старшего брата.

Поговорив с накрепко привязанным к койке братом, видать, тот

не в меру обрадовался приходу родственника, а заодно и, приблизив

поближе к его носу передачу, источавшую из-за присутствия в её рядах копченой царской рыбы, поистине убийственный для слабонервного обоняния аромат, Монокарп с умилением начал глядеть на то, как

собиравшаяся в уголках рта душевнобольного слюна, подобно пенящейся жидкости для бритья, медленно скатывается по его подбородку. Смахнув невольно набежавшую слезу ладонью, а после ею же отерев

за компанию и подбородок брата, младший из Генераллейтенантовых, грустно вздохнув, двинул поближе к своему дому. 141

Сергей Редькин. Шустрые ребята

Нет, не думайте, он не забыл о белых тапочках, они стояли по стойке смирно в самом изголовье кровати, столь дорогого его сердцу здешнего пациента. С чувством явно выполненного долга бойко и, что самое странное, отнюдь не фальшиво, а ведь прежде за ним такого не наблюдалось, насвистывая мотив песни о гибели крейсера «Варяг», военный пенсионер вышел (все-таки) на пустырь, граничивший с одной стороны

с лесопарком, а с противоположной подходивший почти вплотную

к его дому. И вот тут-то все и приключилось. В темноте, не разобрав, а дело происходило зимой, как говорится, где бугор, а где всего лишь

яма, Монокарп Иудович попал в самую что ни на есть настоящую

западню на крупного дикого зверя, из которой ему без посторонней

помощи, явно, не выбраться. Когда он все же понял это, первым сигналом к спасению в его мозгу была мысль: «Похоже, пора звать на помощь». Что он и сделал. Но никто не думал помогать ему, так как

окрестность вокруг была безлюдная. А коротавший поблизости досуг

местный бомж дядя Яша, успевший уже нагрузиться спиртным по самое дальше некуда, решил, что это какой-то случайный пьяница перед

сном дурью мается. Поэтому, когда луна достигла самой что ни на есть

высокой точки своего небесного апогея, наш герой все еще продолжал

впустую заниматься своим неблагодарным делом. И когда он выдохся, можно сказать, совсем окончательно, к нему в голову все же вломилась единственная дельная мысль, которая и спасла его впоследствии

от полного краха. И что же она собой представляла?

она была не так проста, как это могло показаться на первый взгляд. Суть её заключалась вот в чем: раз люди не обращают на него внимания, как на человека, то чтобы заставить их себя заметить, он просто

обязан стать зверем. И тогда он завыл по-волчьи, да так, что у бедного

старого Яши едва не приключилось недержание, уж больно жутким

ему показался этот звериный голос.

— Мама, — сказал бомж по призванию и побежал в ближайший

милицейский участок облегчиться, а за одно и доложить, кому следует