Сергей Редькин - Шустрые ребята

— Прежде докажите, что мой Мотя еще жив! Мальчик, поговори теперь-ка ты со своим папой. — Матвей, это ты, слава богу!

Что приключилось-то?

— Папулечка, они напали неожиданно, я ничего не мог предпринять!

Если можешь, помоги, пожалуйста, не то они обещали меня изувечить!

— Сынок, я бы рад, да что прикажешь делать, ведь это очень большие деньги.

— Поговори с мамой, я думаю, она согласится.

— Не уверен, родненький, да и не хотелось бы её к этому делу примешивать, вдруг поймет неправильно? Слушай, поговори-ка с ними

сам. Ты у нас парень толковый, а я пошебуршу пока по заначкам. Кладет трубку.

Примерно через полчаса новый звонок. Старший Калганов вновь

снимает трубку.

— Папа, это я. они согласны часть взять не только деньгами!

— А чем?

— Я им сказал, где ты работаешь.

— Идиот, это же государственная тайна!

— Но они настаивали. Иначе, говорят, нам обоим кранты!

— Когда так, то я не против. Что им надо?

— Две тысячи долларов и копии чертежей вечного двигателя!

— И это все?! — Так ведь машина времени, ты говорил, еще

не готова.

— Понятно, а как обмен производить будем?

— Сейчас передам дяденьке трубку.

— Ну, чо, согласен, Изя, или опять вякать станешь, что дорого?

— Не, меня устраивает. Как и где обмен производить будем?

— Чертежи, когда будут готовы?

— Завтра после семи вечера!

— А жена когда возвращается из командировки?

— Не раньше, чем послезавтра.

— Добре, тогда в 2000 положишь под коврик, под своей наружной

дверью. И чтобы не подглядывал, и уж, тем более, не звонил в милицию, не то точно пожалеешь!

Как получу чертежи, дам знать о дальнейшем. А теперь поговори

со своим чадом, я разрешаю!

— Сынок, как дела?

— Нормально, папа. Пока они слово держат. Извини, но мне

уже пора!

146

III. Бытовые истории с небольшой долей перебора

— Не бойся, сынок, мы выберемся из этой передряги!

После того, как чертежи были положены в указанное место, Изяслав Изольдович сделал все возможное, чтобы проследить за тем, кто

их будет изымать. Но у него ничего не вышло, кто-то неимоверно

ушлый залепил пластилином объектив его миниатюрной камеры. Когда похитители или похититель позвонил в очередной раз, Калганов-старший безропотно согласился на все его требования, ибо

понимал, что человек, сумевший углядеть такое миниатюрное устройство, способен на многое!

обнаружив в бинокль своего горячо любимого ребенка, стоящим

в целости и сохранности, всего в каких-нибудь ста шагах позади соседнего дома, Изя сбросил стянутые резинкой двадцать стодолларовых купюр из кухонного окна, в находящиеся далеко внизу кусты шиповника, а сам, наскоро одевшись, ринулся вон из квартиры, встречать

похищенное злоумышленниками живое сокровище. Встреча их произошла неподалеку от денежного места. Крепко взяв сына за руку, отец повел того домой. он был явно доволен собой. Еще бы, ведь ему

удалось, так эффектно отделаться от злобных похитителей детей. Мотя тоже был доволен. А как же иначе, на конец-то у него появились деньги для организации собственного дела. лишь один человек не поимел, чего хотел, из этой истории. Это инженер-изобретатель из квартиры рядом. Изготовленный им

по чертежам образец ни в какую не хотел работать! А он так рассчитывал с помощью этого устройства обессмертить свое имя. обратиться

же за разъяснением к соседу он почему-то постеснялся. 20 апреля 2007 г.

А ПоМНИШь, КАК ВЫ БЫВАло?

Когда в то светлое июньское утро единственный отпрыск самого

господина Шендеровича, владельца трехэтажного особняка из белого мрамора площадью примерно 5000 квадратных метров, а заодно

и всего окружающего пространства в радиусе пятидесяти километров, состоящего из лесов, полей и рек, короче, из всего того, чем так

привык гордиться обычный советский человек, начал свою обычную

ежедневную возню с домовенком Никодимом, приехавшим погостить

к своему дедушке Нафане, который уже несколько веков базировался

на чердаке данного особняка, что был построен еще самим князем

147

Сергей Редькин. Шустрые ребята

Голициным в начале 18 века, ничто не пре двещало из ряда вон выходящего, если не считать того, что младший Шендерович проиграл

подряд целых три схватки по вольной борьбе, чего прежде с ним

не случалось. обычно он никогда не уступал больше двух. о чем

он и не преминул напомнить своему приятелю. На что тот, посоветовавшись по сотовому с дедом, не постеснялся намекнуть мелкому хозяину дома на то, что с сегодняшнего дня игра в поддавки им больше

не практикует ся.

— Почему? — не удержался и спросил любознательный мальчик?

— А потому, — ответил ему Никодим, — что пора положить конец беспределу господ Шендеровичей, хотя бы в данном конкретном

месте!

— А на кой это вам надо? — решил уточнить Арончик. — Вот

доложу папе, и он враз выпрет вас отсюда!

— А в нос хочешь? — обиженно рявкнул домовенок?!

И, не долго думая, со словами:

— Блин горелый! Понаехало тут шушеры всякой! Сидели бы себе

тихо, коли в гостях, так нет же, обязательно права им надо качать! —

закатил сыну олигарха звонкую оплеуху.

Ну и пошло-попрыгало, да так, что пыль столбом!

Угомонились только тогда, когда Арончик ухитрился скрыться

в папин сейф от внука местного сторожила. Закрывшись изнутри

для подстраховки, аж на целых четыре оборота, младший из Шендеровичей при нялся яростно названивать папе по спутниковому телефону, но тот почему-то упорно не желал брать трубку. Никодим же, приведя изрядно попор ченную его оппонентом одежду в порядок, предпочел спешно ретироваться с поля боя, покинув его, чтобы попасть на чердак к деду, ясное дело через люк в полу, который

был замаскирован в камине. Эту уловку сварганил ещё его папа, когда был маленьким, чтобы иметь возможность, когда ему было надо, успешно осуществлять свои детские шалости. Но, когда его отец узнал

об этом, он сразу же строго-настрого запретил чаду впредь занима ться

подобным. И с тех пор люк так и стоял добрую сотню лет неиспользованным. И лишь совсем недавно дед открыл его секрет любимому

внуку, ибо тот постоянно жаловался на различного рода притеснения, оказывае мые ему со стороны младшего Шендеровича. Когда горничная люся наконец-таки перебралась и в эту залу

для проведения уборочных работ, барчук все ещё сидел внутри сейфа, и только когда люся подала голос, запев арию Розины из «Севиль148

III. Бытовые истории с небольшой долей перебора

ского цирюльника», он решился оповестить её о своем присутствии, злобно чирикнув:

— Заткнись кобыла!

Горничная обладала, по его мнению, чересчур уж пышными формами.