Ольга Мяхар - Дневник кота мага

— Согласен. Чепчик мерить будем?

— Нет. А он скоро проснется?

— С минуты на минуту. И если вы для него ничего, кроме сапожек, ошейника и плащика, не хотите...

— А вон те красные рубашечки... я бы на него одну на­дел.

— Красных не осталось, эти — все проданы. Могу предложить розовую с рюшечками и кружавчиками. Дама, заказавшая это для своей кошки, так и не при­шла.

— Надевайте! Обожаю розовый цвет. И... бант! Бант должен быть обязательно. Хотя бы пока он спит.

17:38

С трудом сажусь, зевая, мотая головой и приходя в се­бя. Передо мной стоит небольшое зеркальце, в котором отражается что-то кричаще-розовое и с бантом на пере­кошенной морде. Это, видимо, я. Хозяин с голым задом стоит неподалеку и пытается натянуть кольчужные шта­ны с подбивкой из шерсти. Эльф держит в руках такую же кофту и вещает о крутости «непробивайки».

Срываю бант, с огромным трудом сдираю плащ, май­ку и сапоги. Извращенцы.

— Ну как?

— Туговато. Сесть смогу вряд ли, но в целом — улет.

— Согласен...

— А есть размер побольше? — Пытаясь застегнуть пу­говицу и синея от натуги.

— К сожалению, нет. Но в этих штанах все дамы ва­ши. Уверяю.

— Уф. Так. У меня все втянулось, и ноги не сгибают­ся. — Вдумчиво.

Спрыгиваю на пол и подхожу к хозяину, вертящемуся перед зеркалом. Ноги он мудро поставил на ширину плеч.

— Они растянутся, уверяю. Это же непробивайка! За такие деньги такую вещь вы больше нигде не достанете.

— Не сомневаюсь.

— Мяу. — Хмуро.

— О! Ты очнулся? Смотри, какие у меня штаны.

— Мяу!

— Не нравится? Мне тоже не очень.

— Что ж, тогда советую их снять. Так как вот-вот дол­жен зайти граф, для которого они были изготовлены на заказ.

Сай замер. Я вздохнул.

— Так это штаны графа? — По-новому глядя на себя в зеркало и пытаясь выпрямиться еще сильнее.

— Ну да. Просто я подумал, что вам они нужнее, да и кот мне ваш больно понравился, но... Ну да ладно, сни­майте скорее, а то...

— Я их беру!

Тишина. Эльф, судя по лицу, не успел сориентирова­ться и все еще выдумывал, как отрекламировать товар поэффективнее. На Сая он смотрел с удивлением и заин­тересованностью.

— А ходить как... будете?

— Вы же сами сказали: кольчуга хорошо разнашива­ется. Денек похожу, и они с меня сваливаться будут!

Переглядываемся с эльфом, тот едва сдерживает иск­ры радости в глазах.

— Пять серебряных монет, и они ваши!

Тишина. Довольное лицо Сая стало менее довольным.

— Сколько?

— Четыре, — тут же сбавил обороты эльф.

— Три! И ни монетой больше.

— Договорились.

Удивленному Саю сжали ладонь, после чего со слова­ми: «Да ладно, чего там!» — прижали к груди, чмокнув в щеку и тяжело вздохнув.

— Кофту мерить будете? — Не разжимая рук и ра­достно улыбаясь почему-то мне. Напомню: я сижу на полу.

— Э... да.

18:01

Кофта не налезла, как ни старались. Так что ограни­чились штанами. Мне, кстати, все-таки купили сапоги и заставили их надеть. Ну, это было не так уж и неприят­но — ходить в них. Только неудобно и странно. Зато лапы не мокнут. А еще красный плащик! Мне сказали: или бант или плащ. Выбрал второе.

18:05

Сай так забавно шагает. Лицо — словно лимон про­глотил, и ноги ставит широко, не сгибая при ходьбе (цир­куль ходячий). Я даже про свои проблемы забыл — иду, не отрывая взгляда от редкого зрелища и внутренне весе­лясь.

В итоге я врезался в стену — не заметил. Пришлось следить еще и за дорогой.

18:47

Пошли по объявлению о работе, решив, что ждать, когда деньги кончатся, не стоит, и вообще на дом пора копить.

Сай шел молча, изредка стонал. Дождь... снова заря­дил. А на ручки меня больше не берут, так как для этого надо нагнуться.

19:03

В доме нас пригласили за накрытый стол, отведать до­машних пирогов и выслушать задание.

Сай рвался в бой, наотрез отказавшись садиться. Лич­но я — один пирог спер. Жаль, он с капустой оказался. Терпеть не могу капусту.

19:16

Заходим в комнату с наглухо закрытыми ставнями и смотрим на лежащую на кровати девочку. Девочка при­вязана к столбикам кровати за руки и ноги, страшно орет, извивается и брызжет слюной. Нас попросили изг­нать нечисть поскорее и не сильно задерживаться: кар­тошка вот-вот будет готова.

После чего дверь закрыли, и мы остались один на один с объектом.

Тишина. И только слышно, как ходики тикают в углу. Переглядываемся с Саем. Девочка молча смотрит на нас, тяжело дыша.

— Агрр! Пошли вон, уроды! Че зыришь?! Агргр! Я есть сила! А вы — пыль, черви, гниющий навоз!

— Так... она пришла в себя. Кошки вроде могут изго­нять нечисть? — На меня смотрят с большой надеждой.

Залезаю под кровать, зашипев напоследок. Вот еще. Умел бы изгонять — в лаборатории бы не сидел и опыты над собой делать не позволял. Ученые, когда им в голову приходит очередная идея, почище этой ненормальной будут. Руки трясутся, очки запотевают, лапы тянут. И кыс-кысают так, словно я идиот и рвусь умереть во славу науки.

— Так. Ладно. Этот вариант отметаем.

Упорно не вылезаю из-под кровати.

— Тогда так.

Над головой раздался такой визг, что временно зало­жило уши. Потом визг перешел в зловещий хохот, и... все стихло.

Как-то мне вылезать не хочется.

20:00

Так... что там было-то?

А, да. Сай изгнал нечисть! Но сам пал жертвой, в пря­мом смысле этого слова. Из комнаты парень вышел со светящимися глазами, пеной во рту и скрюченными в су­дороге пальцами.

Впечатленные хозяева открыли дверь и попытались вытолкать гостя на улицу при помощи пары швабр и ко­черги. Особенно старалась хозяйка, еще недавно так ра­душно приглашавшая нас есть картошку.

Сай обиделся, поломал швабры, согнул кочергу о ко­лено и подошел к столу, сгребая снедь и запихивая в рот. Все — молча смотрели.

Потом парень забрался на стол и долго что-то орал о грязи под ногтями и червях, которые должны ползать у его ног. Хозяева с испугу окатили его принесенным из чулана ведром воды, в который демонстративно обмак­нули крестик.

Сай все выдержал и, уже мокрый, продолжил вещать, отобрав ведро.

Через полчаса парень устал и сообщил, что штаны страшно жмут. Хозяйка предложила отдать мужнины портки в обмен на эти. В торжественной тишине обмен был произведен. Сай, в одних трусах, принял растянутые старые портки, отдав «нержавейку» обалдевшему от та­кого счастья сыну хозяйки.

Потом он сел, долго радовался, что может сесть, рассказывал о жизни в аду (мол, никто не любит, все изгоняют).

Нас снова покормили, но не выплатили гонорар, а по­сочувствовали горю и вытолкали на улицу, посоветовав заскочить в церковь.

Ну а уже на улице, замерзнув в зюзю, Сай пришел в се­бя, а нечистик с тихим писком вышел наружу и сколь­знул в землю серым облачком тумана.