Александр - Три глаза и шесть рук

Я только вздохнул. Да уж, теперь Сигизмунд, как честный человек, просто обязан будет жениться...

- Становись на колени, демон, и открывай мне свою душу, всю как есть! – потребовал кардинал, усаживаясь на низенькую скамеечку. – Многих убил ты сегодня, нужно немедля отпустить тебе грехи, иначе долго придется их замаливать, ох, долго...

Я послушно опустился на колени. Несмотря на свой явный фанатизм и манеры, больше подобающие какому-нибудь русскому попу-расстриге или разбойничьему отцу Туку, нежели кардиналу, прибывшему непосредственно из Ватикана, дю Шевуа вызывал у меня симпатию. Хотя бы потому, что он не плевался в мою сторону только потому, что я не человек.

- Святой отец, а какие новости в Ватикане? – поинтересовался я. – Я слышал, предполагалось, что Папой станет некий эль Кориано...

- Величайший грешник со времен Атталика! – тут же вспыхнул кардинал. – Святейшему Синоду были представлены доказательства его нечестивости и криводушия в делах веры! Его принародно лишили сана и отправили в изгнание в земли диких трегонтов! А Папой стал кардинал да Луко и уже успел проявить себя с самой лучшей стороны. Первым же указом он вновь вернул нечеловекам право молиться в церквях и принимать христианство, буде они того пожелают. Он отправил посольство к эльфам, чтобы умолить их не судить о всех людях по лже-Папе Джулиану. Он вернул горгулий в Ромецию, и теперь крыши соборов снова пребудут в чистоте, ибо люди в силу своей бескрылости не могут очищать их должным образом... Но ты отвлек меня, грешник! Начинай свою исповедь, и не тяни время – Господь все видит!

Я послушно принялся рассказывать кардиналу обо всем, что случилось в моей жизни за те два месяца, что прошли с тех пор, как я вылез из репликатора. Признаться, я боялся, что большую часть рассказа он просто не поймет, но, к моему удивлению, дю Шевуа оказался на редкость толковым попом.

- Правильно, - строго кивнул он, когда я рассказал о убитых мной мертвецах. – Неча трупам по земле ходить, да живых людей харчить – грех это великий! Если мертвец ожил с позволения Господа, так Господь вернет ему душу, и будет он питаться не человечиной, а той же пищей, что и добрые христиане. А коли не Господь тут постарался, но Ррогалдрон – убить сего мертвеца, вот что следует сделать! Отпускаю тебе сей грех.

- Тоже верно, - согласился он, когда услышал о том, что я пытался помочь Палачу. – Коли раскаялся сей несчастный в грехах нечаянных, да пожелал изгнать бесей из души своей, твой священный долг ему в этом помочь. Все мы люди, все человеки... Отпускаю тебе сей грех.

- Про это уже знаю, - сообщил дю Шевуа, когда речь зашла о спасении Лорены. – Поступок, достойный верного рыцаря Господа нашего. Дракон, конечно, тоже создание Божье, но поедая добрых христиан, он заслужил свою участь. Отпускаю тебе сей грех.

- Опять верное решение, - откликнулся он, когда узнал о том, как я убил профессора Краевского. – Высокоученый муж с душой черной, аки смоль, много бед натворить способен, коли вовремя не остановить. Отпускаю тебе сей грех.

- Достойное деяние, - без особого интереса согласился он, узнав о спасении молодого диггера Боруха.

- Ересь и непотребие! – возмутился он, когда узнал о нашем с Сигизмундом задании насчет Моисея. – Оставь сей замысел немедля, ибо не дело – тревожить покой святых неверием! Кому теперь важно, сколь лет прошло в той пустыне? Грех!

- А вот насчет этого поподробнее, - заинтересовался он, узнав о том, как я расправился с крестоносцами и предотвратил крестовые походы.

Узнав подробно, кардинал потребовал рассказать ему, что вообще такое «крестовый поход». В этом мире, не имеющем мусульман, подобное явление так и не возникло, хотя, кажется, могли бы найтись и другие поводы.

- Это не христиане! – наконец провозгласил дю Шевуа. – Насаждать истинную Веру огнем и мечом – грех великий! То были еретики и отступники, и ты верно поступил, демон. Отпускаю тебе сей грех.

Я закончил свой рассказ и выжидательно взглянул на кардинала. Тот немного поморщил лоб, а потом вздохнул:

- Ох, грехи наши тяжкие... Обо всем ли ты поведал мне, грешник?

- Обо всем, святой отец.

- А о нечистых помыслах? Искушениях мыслью и духом? – строго нахмурился дю Шевуа. – Всюду грех, всюду искушение демонское... Вот со мной был недавно случай – заглянул я в один монастырь с инспекцией... Женский. И вижу – идет впереди меня одна послушница. Совсем молода еще, а телеса уже, аки у коровы стельной. Стоит она ко мне задом, да вдруг возьми и урони что-то! Наклонилась низко-низко, и вот тут-то я в искушение и впал! Слаб человек, грешен, не удержался я от греха...

- Угу... – с явной завистью в голосе посочувствовал я.

- А после еще был случай – в другом монастыре. Только мужском. Все точно так же – молодой послушник, стоит ко мне задом, что-то уронил, наклонился... И опять ведь я в искушение впал! Опять согрешил точно так же!

- Святой отец... – аж передернуло меня.

- Да, впал в искушение, согрешил... – вздохнул дю Шевуа. – Опять пнул со всей силы! Да ведь сапогом!

Тут уж я вообще ничего сказать не смог.

- И ведь ничего не могу с собой поделать! – посетовал кардинал. – Как ко мне кто задом наклонится – непременно ногой ударю. А если передом кланяются – по голове бью кулаком, али еще чем потяжельше. Так что ты на всякий случай мне не кланяйся, не искушай лишнего. Наследственное, может?

- Угу. Наследственное. Святой отец, а чем вы занимались до того, как сутану напялили? Или вы прямо с детства готовились...

- Да нет, отчего же? Сан я принял лет тридцать всего как, а до того был простым мирянином. Фамилия у меня хоть и дворянская, но род у нас очень уж обедневший, так что начинал я на мясобойне. Бычков молодых забивал... Кулаком. Потом уж на дорогах работать стал...

- Караваны охраняли?

- Да нет, караваны-то я как раз грабил... Ладно, что это мы все обо мне, да обо мне? Говоришь, обо всех грехах рассказал, ничего не утаил?

- Ничего, святой отец.

- Ну, тогда отпускаются тебе грехи твои, сын мой. Прочтешь трижды «Pater noster», трижды «Верую» и трижды «Богородице, дево». На досуге. А сейчас скажи-ка мне, где здесь обитает некий злокозненный кудесник по имени Магнус, а по прозванию Рыжебородый?

- А вам зачем? – насторожился я.

- Как это зачем? Мы с ним еще с прежних времен знакомы – вместе караваны грабили. Он с арбалетом, я с палицей... Это потом уже я сан принял, а он в кудесники подался. Пойду, выпью со старым приятелем!

Глава 31

Я намного сложнее! Внутренние проделки моего разума загадочны и темны...

Патрик Стар

Прошло три дня с тех пор, как был подавлен бунт епископа Каролюса. Дваглич вновь пришел в норму, простонародье успокоилось. Новых волнений пока что не было. Эксцессов со стороны верхов также не последовало – большая часть зачинщиков мятежа погибла еще во время неудачного дворцового штурма, а проводить массовые казни Лорену отговорил Сигизмунд. Характер у него мягкий, но из этой девицы он просто веревки вьет.