Елена Власова - Межмировая таможня

Утром я проснулся от того, что в кресле, таком удобном с виду, спал не я, а какая-то застывшая болячка. Болело все — голова, затекшая шея, уставшая спина, затекшая задница и скрюченные ноги. И чифан на столе, конечно, тоже уже остыл… С трудом выдираясь из кресла-ловушки, я подумал о том, как права была мама, настаивая, чтоб я приходил ночевать домой, и каким я был идиотом, что не пошел хотя бы в гостиницу. Видимо, оттого, что не уделял большого внимания зеркальному переходу, а следил только за тем, чтобы не упасть, я быстро добрался до М/Ж, куда с утра еще никто не озаботился слить запах, и выполнил все необходимые гигиенические процедуры, правда, не почистив зубы и обтеревшись своей рубашкой. Полегчало… Вернувшись в рабочий зал в полуголом виде, с мокрой рубашкой через плечо, я первым делом порылся в общем столе. Да, чифана там было много, сигарет типа «Рудничный газ» тоже, а вот из съестного — только безвкусные, бескалорийные хлебцы из цветочных лепестков. Чисто эльфийская закуска, и фигуру не портит. Но я не побрезговал даже этим. Однако этого было мало. Конечно, нужно было бы одеться, дойти до гостиницы или ближайшей столовой, но я помнил о том, что должен сделать. Время близилось к полудню, пора было получать криминальную сводку. Получал я ее долго, а пока эта усыпанная буквами бумажная змея выползала из факса, свиваясь на полу в красивые кольца, я вдруг понял, что не совсем одет. То есть рубашкой-то я, конечно, вытерся, а вот чем ее теперь заменить? Все мои вещи были в гостинице, а Вельдан — не курортный город вроде Соуза, где полуодетые люди воспринимаются как естественное явление. Хотя вот оно — форма! Моя форма была здесь вместе со всем остальным. Так, блок-карта мне необходима — теперь это мой идентификатор. Кинжал, Артуро говорил, носится только по праздникам. Я осторожно вытащил его из ножен — матовая поверхность, серо-серебристые разводы. Кинжал был абсолютно немагичен. Более того, уничтожал магию в любом встретившем его удар существе или объекте — без разницы. Он был великолепен. Я всегда считал, что неплохо разбираюсь в оружии, но я не нашел в нем изъянов. Ножны тоже были хороши, с символикой таможни — разделение и объединение Миров. В конце концов я таки прицепил его к поясу — мало ли какие у меня могут быть праздники — согласно третьему уровню допуска? Пистолет я тоже, изрядно помучившись, закрепил в подмышечной кобуре. Вот, правда, не смог даже представить себе, как можно быстро извлечь его оттуда, несмотря на любую острую необходимость. Закрепив шнуры, я посмотрелся в одно из многочисленных Зеркал — зрелище впечатляло. Нужно было срочно идти в дварфовскую лабораторию, делать портрет и посылать маме. Как раз в этот момент дежурное зеркало осветилось — на пороге нашего учреждения стоял мой новый знакомый — тролльский Капитан — и, разумеется, не мог войти.

— Айше, меня Ринель попросила зайти за тобой, когда отправишься к целителю. Так что выходи, минут пять мы тебя ждем.

Он поежился, словно от холода, и, одернув гранитный троллий камуфляж, направился к маленькому омнибусу обсидианового цвета, на котором красовалась кровавая реклама: «Гранитные плиты и прочие ритуальные услуги. Оптом и в розницу». В окошках маячили гранитные же физиономии троллей. Я уже настолько привык к черному столичному юмору, что и здесь смог улыбнуться — разумеется, спецподразделение Угыт-Джая «Гранит» могло написать на своем транспорте абсолютно соответствующую действительности рекламу. Потом я вышел в общедоступный коридор, потом на улицу. Капитан еще стоял возле фургона.

— Раах, я готов. Он обернулся.

— О, Ше, а я и не знал, что люди тоже умеют действовать быстро. Ты сегодня при параде. — Он открыл боковую дверь, и меня мгновенно втянули внутрь несколько могучих каменных лап. Он встал на подножку и скомандовал: «Поехали», — не закрывая двери. Фургон мягко тронулся, и Капитан проворчал мне: — Вашу защиту проходить — удовольствие то еще. Значит, приказ Старика таков: проходи всех целителей по максимуму, а потом ты свободен.

— А вы?

— А у нас на сегодня после всех этих событий зачистка шестого сектора Свободной. Старика наверху не любят, но доверяют. А эту историйку надо как-то замазывать, вот ему и дали добро на зачистку сектора. На официальное-то расследование все равно разрешения не дадут. Может, хочешь с нами? Ваши иногда участвуют — все хлопот меньше.

— Да нет, я на дежурстве.

— А, ну тогда молчу. Служба — это святое.

Этот тролль-смертник разговаривал со мной, как с равным, даже с некоторым уважением — еще бы, сотрудник бригады «У». Раньше бы я просто раздулся от гордости — тролли вообще, а эти-то в особенности не слишком признают другие расы. Но здесь, видимо, имело место деление не по расовому, а по профессиональному признаку.

— А в параде-то зачем? Отмечаешь первое дежурство? — Раах-но разговаривал со мной, стоя по-прежнему — не закрывая дверь и легонько придерживаясь за верхний край входа, хотя машина сейчас неслась на полной скорости. Я хотел сказать что-то соответственно мужественное, но сказал правду:

— Хотел портрет маме послать…

— Хороший парень, совсем наш. — Несколько лап ощутимо шарахнули меня по спине и плечам, а в темноте фургончика стало прямо-таки тесно от фундаментальных тролльих улыбок. И я с запозданием вспомнил, что у троллей «мама» — единственное понятие в родстве. М-да…

Остановились мы внезапно. Тролли привычно высыпались из фургончика и, наверное, задавили бы меня, но капитан подхватил меня раньше и аккуратно отставил в сторону. Мы находились рядом с небольшим парком, в котором и находился Дом Жизни Департамента Таможни.

— Нам сюда. — Капитан кивнул на несколько многоэтажных корпусов, связанных между собой разноцветными полупрозрачными переходами. — Слушай, Ше, выручи, а?

Я недоуменно посмотрел на капитана — нет, он не шутил, а скорее сам был смущен.

— Понимаешь, Ше, я не расист, с кем только наша работа не сталкивает, но есть эльфы, а есть эльфы. Там одна такая сидит… слов нет. Зайди к ней, получи направление.

— Э-э…

— Да ты только скажи, что подразделение «Гранит» идет на профилактику к дежурному целителю… и все. Она даст талончик, а целители — народ невредный, хоть и духи.

— Хорошо, но…

— Она в первом корпусе в регистратуре сидит, вон там… а мы с ребятами подождем у входа. Лады?

И я пошел, а что еще я мог сделать? Стеклянные двери, огромный холл, мягкие, удобные кресла. За регистрационной стойкой сидела светлая эльфиянка. Сияющие локоны, глаза и все как положено. И если бы я не был знаком с Ринель, на меня это могло бы произвести изрядное впечатление, а так я все время, идя к стойке, ждал, что сейчас это прелестное создание откроет свой очаровательный ротик и обдаст меня потоком если не ругани, то распоряжений и указаний. И она открыла ротик, и прелестный голосок пропел: