Ева Никольская - Мой огненный и снежный зверь

– К чему ты клонишь? – Арацельс нахмурился.

– К тому, что, если верить Эре, девчонка, на которой ты так сильно не хотел жениться, ходячий труп, сила демона способна убить ее душу, но не плоть. А это значит…

– Ты же сама только что заявила, что Дух Карнаэла врет, – оборвал ее мужчина.

– Да, но не во всем, – уклончиво ответила Лилигрим. – И потом, я сказала «если». Это шанс, пойми же! Как ни жаль Катрину, но ей уже не помочь, – с чувством произнесла блондинка и, отведя взгляд, добавила: – А меня ее тело сможет спасти. Либо оно станет пустым манекеном в руках демона, что, безусловно, навредит Равновесию миров, либо… поможет нам с тобой навести новые порядки в этом Доме и свергнуть Эру.

– Нам?

– Ну конечно же! Власть должна находиться в крепких мужских руках! – позабыв о переживаниях относительно скорбной судьбы своей землячки, воскликнула Лили.

– Да что ты? – Усмешка вновь скривила его рот. – Я польщен, что именно мои руки ты сочла подходящими. Ну а тебе что достанется при удачно проведенном перевороте? Тело моей Арэ и место подле меня? Так мало? – Если мужчина и злился, то ничем не показал этого. Спокойный голос, усталый вид и… колкие искры в ярко-красных глазах.

– Прекрати ерничать, я серьезно! – Собеседница насупилась, изучая его. – Ведь сила Лу привязана к крови, а не к духу. И потом, Катрина тебе не очень-то нравилась, насколько я помню. Ты так яро пытался от нее отделаться… В общем-то неудивительно. Девчонка хоть и симпатичная, но со вкусом у нее бо-о-ольшие проблемы. Я бы из основы, которой ее одарила мать-природа, сделала картинку, а она… эх, да еще эти нелепые кудряшки… – Лили фыркнула, вспомнив внешний вид обсуждаемого объекта, и, сменив тему, снова перешла на мурлыкающе-нежные нотки: – Я же тебе всегда нравилась, признайся. В теле твоей жены… – Девушка указала взглядом на обручальное кольцо на безымянном пальце мужчины. – Я буду играть ее роль. Кстати, что там у вас произошло, раз ты был вынужден на ней жениться раньше срока? – Точеная бровь выгнулась, добавив стервозности миловидному личику.

– Ты уверена, что… на ней? – задумчиво посмотрев на символ недавно проведенного обряда, спросил Хранитель и, довольный эффектом, который произвела его фраза на Лилигрим, добавил: – Я ведь так сильно мечтал отделаться от Кати, ты разве забыла? Вот и женился на первой встречной, решив сменить коней на переправе, то есть Арэ до свадебной церемонии в Карнаэле.

– Ты вреш-ш-шь! – со свистом выдохнула блондинка, разглядев в его глазах глубоко спрятанные искры смеха. Недоброго… более того, издевательского, но тем не менее смеха.

– Может быть, – легко ответил он.

– Да что с тобой, Арацельс?! Это же такая уникальная возможность для нас с тобой, для Дома, для Равновесия! – всплеснула руками призрачная дева и, смахнув несуществующую слезу, проникновенно зашептала: – Мне тоже жаль Катрину, глупышка попала в смертельную ловушку, из которой нет выхода. Но… – Ее тон стал холоднее, а взгляд жестче. – Не пропадать же добру! Как мысль? У меня будет тело, а у тебя буду я. Достойный обмен, не находишь? – Морозный поцелуй бесплотных губ коснулся его щеки. – Сможешь тайно привести девчонку сюда? Ну, скажем, завтра, на пороге условной ночи. Я отвлеку Эру.

Он смотрел на призрак где-то с минуту, после чего, едва заметно улыбнувшись, ответил:

– Я подумаю. – Последняя застежка взвизгнула под его рукой, ознаменовав завершение сборов. – А сейчас, прости, мне пора уходить.

– За ней?

– Именно.

Они еще пару мгновений изучали друг друга, после чего Лилигрим резко развернулась, вспенив длинные юбки, и направилась к двери. Чем дальше она отходила, тем прозрачней становился ее силуэт. Обернувшись на пороге, призрак послала воздушный поцелуй Арацельсу, сказала, что будет ждать его с «добычей» обратно, и исчезла, как и положено привидениям. Мужчина ухмыльнулся и, перекинув через плечо свой несильно загруженный рюкзак, вышел из каэры. Лишь на мгновение его ноги замедлили шаг, а взгляд с тоской окинул оставшееся позади помещение. Немое прощание с домом, где он провел большую часть своей жизни, состоялось. Вряд ли Первому Хранителю доведется когда-нибудь еще вернуться сюда.

Рыжий огонь факелов при его появлении качнулся назад, а в пустом коридоре послышался странный скрежет. Дверь за спиной мужчины захлопнулась, свет замигал, и… на серой стене проступила неровная надпись на древнем языке Таосса.

«Тэххикон эм саа» [1] В переводе с древнетаосского языка означает: «Добро пожаловать, Сын!» «Сын» в данном случае обращение к приближенному, а не к родному ребенку. – гласила она.

Всего несколько секунд провисели слова, затем корявые буквы смазались и снова выстроились в ряд, сообщив единственному зрителю о том, что он должен немедленно посетить Тайную обитель Карнаэла. Приглашение, от которого не принято было отказываться. По местным слухам, если тебя вызывал на контакт сам Дом, дело пахло жареным… Из всех Хранителей подобной «чести» удостоился лишь один. Он много лет назад погиб, а на его место недавно пришел Кама. Эра долго подбирала замену, поскольку стражи Равновесия отлично справлялись с работой и неполным составом.

Новая надпись, украсившая стену, требовала поторопиться.

– Ну и? – пробормотал блондин, поправляя рюкзак, который обиженно звякнул своим содержимым. – Куда идти прикажете? – Насмешливые интонации его голоса потонули в очередной волне неприятного скрежета.

Стена, на которой возникали послания, начала менять структуру и проваливаться. Каменная кладка сливалась воедино, становясь текучей серой массой, а захваченные изменениями факелы превратились в рыжие ленты огня, нырнувшие в темноту открывшегося прохода.

– Так просто, – прошептал себе под нос Арацельс. – Как и все гениальное.

Постояв секунду напротив приглашающе распахнутой пасти некогда ровной стены, он решительно шагнул в черноту неизвестности.

Темнота… Вязкая и живая. Она окутала его со всех сторон. Ночное зрение отключилось, что позволило окружающей черноте господствовать над ситуацией. В голове один за другим поплыли разные образы: смутные воспоминания из детства, самые жуткие моменты жизни здесь, в Карнаэле, уроки, лица… потом Обряд посвящения и… сладкие речи Эры, горькие слезы уже покойной Лили да карие глаза, глядящие из-под кудрявой челки…

Алая вспышка – и снова мрак. Непроницаемо-холодный и все-таки живой. Он словно стремился проникнуть в душу, просочиться сквозь поры и обосноваться в его сердце. Чтобы остаться там навсегда, став частью Хранителя.

Арацельс глубоко вдохнул, чувствуя, как с воздухом в его горло проникает что-то черное, неосязаемое, но от этого не менее реальное. Резкий выдох, снова вдох… легкие сдавило от инородной составляющей кислорода. Пальцы мужчины дернули застежку рюкзака, но не успели добраться до его содержимого. Очередная алая вспышка озарила окружающее пространство. И на краю ускользающего сознания Арацельс заметил потоки, раскрасившие пространство в разные цвета, их завитки складывались в такой привычный образ… его Арэ. А следом за этим пришла и осталась чужая и в то же время знакомая мысль: «Я должен насытиться. Ее следует вернуть!» Он сам мог бы так думать… мог, но не думал. Кто-то другой подарил ему эту картинку, вложив в голову приказ и требование его исполнить. Кто-то очень могущественный, сильный и… голодный. Кто-то, кому тоже понадобилась бедная девушка, над которой поиздевалась судьба в образе двух демонов, хотя нет… трех. И, как показалось мужчине, этот кто-то вовсе не обязательно был Карнаэлом.