Михаил Высоцкий - Восточный путь, или книга Паладина

Проклятый лисёныш! А ведь она ещё молода, и в человеческом, и в лисьем обличье, но если уже теперь столько стервозности, то мне страшно представить, что за чудовище потом из этой принцессы вырастет…

— Её можно убить?

— Убить? — казалось, Хелена потрясена моим вопросом больше, чем тем фактом, что одна из лис не утратила свой дар оборотня. — Капитон, убить лису — взвалить на свою голову смертельное проклятье! Даже не вздумай, у меня от души отлегло, когда я поняла, что ты ещё не успел совершить смертоубийства, и все напавшие на вас лисы живы!

Ну вот… И как прикажете штурмовать замок, если ни одну лису даже кулаком по голове не стукнешь, у них черепа хилые, а у меня кулак с гидроусилителями такой, что любой булыжник в крошку измельчает! Буду воевать осторожно, на цыпочках, пальчиком им грозить, ай-ай-ай, как нехорошо, не воруйте моих приятелей! Самое обидное, им меня убивать можно, а мне их — нельзя, и где, спрашивается, справедливость? Может попросить какого-нибудь волшебника, чтоб на меня заклинание наложил, и кто меня убьет — всю жизнь потом запором будет мучиться? Да нет, не стоит, лучше я никому убить себя не позволю. Одно хорошо, теперь я новый метод устранять врагов знаю, достаточно их на охоту на лис пригласить, и подождать, пока десяток, для надежности, пристрелит. Врагом меньше будет. Хотя, по такой логике, теперь на крэге смертельное проклятье лежит, он ведь не просто лиса, он лисьего короля убил — бедный крэг, только мне его почему-то совсем не жалко. Более того, я не уверен, что это чудище вообще на какие-либо проклятья внимание обратит, тварь редчайшая…

— Ты извини, что я вовремя прийти не успела, как только он лисью королеву учуял, я сразу же пришла. Но уже поздно было, теперь твой друг у неё…

Он? А, понял, он, это попугай. Породу не скажу, не специалист, но на вид — самый обычный попугай, в меру молчаливый, в меру разговорчивый, пока мы животрепещущие темы обсуждаем, что-то себе под клюв напевает. Выходит, он у Хелены кем-то вроде живого детектора работает, лисы колдуют, а он координаты места указывает. А может и телепортацию обеспечивает? Хорошо бы, а то мы, почему-то, через лес со скоростью обычного человека шли, я даже отвык, что так медленно можно двигаться. А магией быстрой ходьбы Хелена не владеет, через пол мира прыгнуть она может, а пару десятков километров до Замка Лисьего Короля нам теперь весь день топать. Хорошо бы карту дала, с маршрутом, я бы за пол часа до места добрался, все там разведал, но нет! Замок Лисьего Короля, видите ли, по карте не найдешь, волшебством туда не прыгнешь, а надо обязательно ножками топать, по едва заметным приметам ориентироваться, типа старого пня или гнилой ивы… Да за такие приметы любой нормальный командир своим подчиненным строгий выговор устроит, где это видано, искать гнилую иву, которая, быть может, уже сто лет как в труху развалилась! Но Хелена стояла на своём, нет, и все, ну что же, пройдемся — с такой милой девушкой всегда приятно прогуляться. Одно неприятно, она почему-то себе в голову вбила, что раз я герцог — то ко мне непременно надо по фамилии обращаться, Капитон. Очень странные понятия о вежливости…

— Хелена, а у тебя к лисам что, свой интерес?

— Можно сказать и так, — задумчиво бросила она. — У нас, — в смысле у неё с попугаем, это я сам догадался. — Капитон, к лисьему королю старый счёт, но пока он был жив, ничего не могли поделать. Могуч был, старый хитрец, куда нам с ним тягаться, а дочка ещё молода, пока в силу не вошла, самое время…

Самое время на что? Поделать что? Счёт за что? Ладно, будем считать, что меня временно не хотят обременять лишней информацией. И то верно. Когда на войну идешь, нечего думать, какие мотивы твоими товарищами движут. Может патриотизм прорезался, или деньги нужны, или наказание отбывают, есть такой закон — год на войне за два года каторги, так что у нас с добровольцами проблем никогда не бывает, на войне шансов выжить больше, чем в урановых рудниках. Какая разница, главное, чтоб спину в бою не показал, не струсил, а какие глубинные побуждения заставили человека воевать пойти меня совершенно не колышет. Вот Хелене я верю, у неё лицо честное, говорит, что свой интерес — значит так оно и есть, жалко, что яблоко волшебное в рюкзаке Зака осталось, а то бы в деле его испытал.

Мой внешний вид Хелену ни капли не смутил, хоть она на западе никогда не была, про паладинов не слышала, но живую золотую статую восприняла совершенно спокойно. Возможности моих доспехов демонстрировать не просила, я заверил, что в бою сам за себя смогу постоять, на том и порешили. Честно говоря, меня безопасность самой чародейки больше волновала — ни каких амулетов, платье самое простое, не волшебное, она в лес прямо со званного приёма прилетела. Разве что шпильки острые, и как она в таких по лесу идет, диву даюсь, да у попугая клюв, вот и все оружие. Впрочем, ей виднее. Если что, буду по доктрине Хайта [27] Доктрина Хайта — одна из двух основных военных доктрин, формулирует критерий победы как «максимальное уничтожение вооруженных сил противника». По доктрине Хайта считается, что ударить по врагу оружием массового поражения, даже если под удар попадут свои собственные войска, допустимо и необходимо, если тем самым потери врага будут максимизированы. Антагонистической является Доктрина Керра , формулирующая победу как «минимальную потерю собственных вооруженных сил» — с точки зрения доктрины Керра в первую очередь надо позаботится о максимальной сохранности своих войск, минимизировать человеческие жертвы, притом максимальные потери врага не считаются самоцелью. Доктрину Керра ещё называют «доктриной гуманистов», доктрину Хайта — «агрессивной доктриной» или «доктриной ястребов». воевать. У меня хоть тоже ни меча нет, ни копья с луком, но если надо — доспехи паладина любой древний танк за секунду в решето превратят. Одни только боевые бластеры чего стоят — ускоренный пучок частик, поджигается лазером, ударное, тепловое, световое поражение противника, стрелять могу с бедра, плеча, руки и голени, автоматическое наведение на цель. Мне бы пару секунд трезвого ума, и я бы всех лис тогда перестрелял, но не успел, когда голова кружится, тяжело боевой программе нужный режим ввести. А без моих команд она ничего делать не будет, это специально так задумано, паладин — не робот, считается, что его доспехи лишь дополняют, а не заменяют, тело. Так что за меня они принимают только самые простые решения, вколоть стимулятор, включить защитное поле, а кто враг, и чем в него стрелять — я сам указывать должен. А то были с искинами [28] Искин — искусственный интеллект. прецеденты, когда они посреди боя решали, что и по своим тоже можно пострелять… С тех пор машинам больше оружие не доверяют, максимум — защиту и медицину. Человек, конечно, тоже может с катушек съехать и по товарищам огонь открыть, но с человеком и справится проще. А уж про магию я вовсе не говорю, первая и последняя попытка использовать в бою демонов, которым дали право самим применять заклинания… Этих четырёх жалких демонов потом всем миром лет пять ловили, хватит, оружие должно служить человеку, а не человек прислуживать живому оружию. Хоть в этом все мировые державы сошлись, хотя те же крэги, честно говоря, хоть и должны, формально, быть лишь инструментом в руках воспитавших их магов… Что-то, судя по последним событиям, я начинаю сомневаться, что крэги с таким положением дел будут вечно мириться.