Федотова Юлия - Очень полезная книга

— Дедушка, — заговорщицким голосом попросил Иван. — А расскажите про него подробнее, про Мастера вашего.

Старик отшатнулся и руками замахал:

— Что ты, что ты! Эдак от всего нашего хозяйства не останется ничего, баба тогда совсем со свету сживет! — но, видно, очень уж велик был соблазн душу отвести, не выдержал дед, вдруг подхватился куда-то. — А, ладно! Пропадать так пропадать! Ждите, сынки, я щас!

Он исчез за кухонной занавеской и принялся чем-то греметь. Когда же вынырнул оттуда, на голове его был лихо нахлобучен новый чугунок, а руки были заняты.

— Нате, надевайте! — Он протянул «гостям» три глубокие глиняные миски с зеленой поливой.

— Зачем?!!

Они воззрились на хозяина с таким изумлением, что тот принялся весело кудахтать:

— Хе-хе-хе! Хе-хе-хе! Думаете, свихнулся дедка, из ума выжил! А нет, дедка умом покуда здрав, хоть и годов ему тринадцатый десяток идет! («Сто двадцать лет! — поразился Иван. — А выглядит едва на восемьдесят!» Однако его спутников дедово долголетие почему-то не впечатлило.) Другие есть у нас… гм-гм… вы миски-то надевайте, надевайте! Говорить буду! Потому замечено: ежели чем тяжелым голова покрыта — говорить можно свободно, без особливого ущерба. Ну слушайте.

Прежде, когда я ишшо молодой был, жили мы, стало быть, как все живут. Обыкновенно. Зимой зима, летом лето, чудеса токмо те, что богами посланы, волшебство, только ежели сам магу заплатишь. А потом господин Мастер пришел, и все у нас на евойный лад сталось. Что ему в голову войдет, то у нас и есть. Господин Мастер — он ведь не вовсе без ума, и не сказать, что злой, но с большой придурью человек. А силища у него — у-у-у! Иным богам под стать! Играется нами, как дите забавками, а мы народ маленький, терпим. С другой стороны, можно и потерпеть. В других местах и мор бывает, и война, и непогода случается, и иная какая напасть. А у нас ничего, покуда господину Мастеру не захочется. Так-то!

Но чудного много вокруг. Кто молодые, те не понимают, думают, так оно и быть должно. Это мы, старики, знаем мир, каким его боги сотворили. А молодым — откудова знать? Молодежь нынче…

— Кхе-кхе! — деликатно сказал Иван. Житейский опыт подсказывал ему: разговор на вечную тему: «Какая нынче молодежь пошла» — может затянуться до бесконечности, если вовремя не остановить. — Дедушка, а где, к примеру, этот ваш Мастер живет?

— Да живет, где хочет, то там, то сям. Больше, понятно, в столице. Замок там у него, прости господи! — Воспользовавшись отсутствием бабки, дед смачно плюнул на чистый пол. Но тут же собственной лихости испугался и растер плевок подошвой.

— А до столицы далеко?

— А вот это я вам, сынки, не скажу! — развел руками дед.

— Почему?! — Они никогда не слышали, чтобы из местонахождения столицы государства делали тайну.

— Как же я вам скажу, ежели она, столица наша, на месте не стоит, а по всему царству нашенскому елозит и в соседние заглядывает?

— О-о-о! — протянул Иван потрясенно. — Тяжелый случай! — К тому, что придется гоняться по всему региону за путешествующей столицей, он еще как-то не был морально готов.

— Дед, а он вообще какой, Мастер? — перехватил инициативу Кьетт. — По виду, по характеру?

— Лысый! — радостно отрапортовал дед и, приподняв чугунок, горделиво погладил собственную седенькую макушку. — Как колено! Это у него от колдовства все волосья слиняли. Бровей и то нет.

— Что же он новые не отрастит? — полюбопытствовал снурл. — Зимой лето делает, города с места на место возит, а такую малость себе не наколдует?

— Кто ж его знает? Может, привык? Может, ему свежее так? — предположил дед неуверенно. — М о зги-то слабые, вот он их и проветривает! — сказал и насторожился: не громыхнет ли? Нет, не громыхнуло. Работает защита!

— Мыцук! Мыцук! — донеслось с улицы. — Что зря сидишь в избе, ступай хоть травки корове накоси, пусть свеженьким побалуется.

— И то сказать, пойду, — вздохнул хозяин. — Хорошо с вами, да работать надо! — Он со скрипом разогнул спину. — О-хо-хо, старость не радость…

Тут они вспомнили наконец про молодильные яблочки. Но старик от угощения отказался.

— Не тратьте добро понапрасну, сынки. Вам их второй раз не раздобыть, а нам с бабкой нет-нет — перепадает: Фытук, дурень здоровый, уж больно падкий на бабкины пироги. Ну приносит взамен яблочко. Мы помногу-то не потребляем, перед соседями стыдно: вот, скажут, молодятся два старых дурака. Но кусочек-другой для здоровья, бывает, сгрызем… Ну пора мне, сынки, за работу браться. А вам удачи в пути. Не то оставайтесь еще на ночь, рад буду, приглянулись вы мне.

— Пора нам, дед, — покачал головой Иван. — Только скажи еще, — задал он напоследок вопрос, еще с вечера не дававший ему покоя, — а вон тот синий, мохнатый, в углу спит — это у тебя кто?

От такого глупого вопроса дед даже слегка оторопел, подумалось, уж не насмехаются ли гости над стариком. Потом вспомнил, что пришлые они, пояснил:

— Как кто? Ясно, кот!

— А зачем же он синий такой?! И здоровущий!

Старик хмыкнул с горечью:

— Это ты у меня спрашиваешь? Это ты у господина Мастера спроси, чем ему простые коты не по нраву пришлись, чем синие лучше!.. А вон у кума моего боровок в клетушке живет, по осени народился — знаете какой? Полосатый, что твой зебр! Вы ведь ненашенские, зебра-то видали, нет? Животина эта в Хуме живет, с виду лошадь, токмо вся полосатая. А у кума — свин такой! Вот что у нас бывает! А вы на кота синего удивляетесь!

Синее животное в углу вальяжно потянулось, сделало по горнице круг почета, окинуло собравшихся взглядом, полным презрения, проурчало наставительно:

— Надо уметь ценить красоту! — и удалилось вон.

Они так и не поняли, к чему это было сказано. Но уже не удивились.

Лето длилось ровно один день, и этого оказалось достаточно, чтобы снурл свалился с тепловым ударом. Впрочем. Иван с Кьеттом от подобного состояния тоже были недалеки — жара стояла градусов под сорок, видно, безумец Зичвар (в том, что искомый маг Ха-Цыж и так называемый господин Мастер — одно и то же лицо, сомнений не было) полумер не любил: лето так уж лето! Чтобы чувствовалось!

Счастье еще, что встретилась на пути дубовая рощица с родничком! Отволокли тельце несчастного под сень вековых дерев, сложили у воды и сами в изнеможении попадали рядом.

— Чувствую себя вареной мандрагорой, — пожаловался Кьетт и выразительно посмотрел на Ивана. Ему очень хотелось пить, но очень не хотелось шевелиться, и он втайне надеялся, что Иван, как старший товарищ, догадается зачерпнуть во фляжку воды и ему подать. И тот — надо же — догадался!

— Спасибо, друг! Уважил умирающего! — поблагодарил от души и громко фыркнул: сесть-то поленился, пил лежа, вода попала в нос. — Скажи, ты ел когда-нибудь вареную мандрагору? Нет? Зря! Удивительно вкусная штука! Если не думать о том, в каких местах она растет. [2] Считается, что мандрагора вырастает под виселицами из естественных выделений тел повешенных мужского пола. Знаешь, говорят, император Ре-Веденар… ну помнишь, я им клялся? Вспомнил? Вот он так любит мандрагору, что в его дворцовом огороде есть целая плантация с виселицами…