Ольга Болдырева - Скелеты в шкафу

– Надеюсь, до этого не дойдет. Просто отпусти ее.

– Посмотрим, – нехотя пробурчала Хель. – Ладно, Рит, помоги мне встать. Твоя дочь пинается так, будто мечтает превратить мое и без того безрадостное существование в подобие ада!

Юльтиниэль почувствовала, как пол ушел из-под ног и она полетела куда-то сквозь пространство в бездну. Душа забилась в пятки, а сердце застучало так громко, что чуть не оглушило девушку…

Хель поднялась из кресла, одной рукой опираясь на Оррена, а другой придерживая огромный живот…

– Нет! – Юля ворвалась в комнату. Видимо, в этот момент гримаса на ее лице была поистине страшной, так как Рит инстинктивно заслонил могущественного творца собой. – Этого не может быть… – Она замерла на месте, беспомощно смотря в глаза Хель.

Почему? Как такое могло случиться?!

Нет, это не может быть правдой… – просто другой сон.

– Здравствуй, княжна. Во множественной вселенной разное случается, так что очень даже может, – отозвалась Хель с непередаваемо-торжествующим выражением лица. – Ты, кажется, забыла где-то здесь свою книгу? Однако я не уверена, что это достойный повод подслушивать чужие разговоры… Кстати, можешь меня поздравить со скорым появлением дочери.

Юльтиниэль отступила на шаг, а Оррен, наоборот, попытался преодолеть разделяющее их расстояние и взять девушку за руку.

– Рэль, все хорошо. Я расскажу тебе, клянусь!

Полуэльфийка замотала головой, понимая, что сейчас глупо разрыдается от обиды. Как же все оказалось просто и невыносимо горько!

– Ненавижу вас! – выплюнула она.

Именно в тот момент, когда Рит дотронулся до ее плеча, Юльтиниэль дернулась, вырываясь, и, неосознанно зачерпнув силы, ударила Оррена по лицу, – герцог отшатнулся, зажимая тонкий, кровоточащий порез, обезобразивший его лицо именно там, где в будущем был у него бледный шрам, который отец предпочитал скрывать, как что-то недостойное.

Вот и последний штрих, закончивший узор на полотне времени. Дальше вмешиваться в его течение было необязательно: все то, что должно было свершиться, – свершилось, и теперь события могли идти своим чередом, происходя без поддержки извне.

Юля покачала головой и, не оглядываясь на Рита и Хель, бросилась бежать к выходу, надеясь каким-нибудь чудом оказаться прямо сейчас рядом с Крисом.

Но у творца нашлись свои планы на Юльтиниэль.

– И как тебе? Думаешь, она будет мириться с ребенком Убийцы?

– Просто сделай так, чтобы ее не было здесь! Хватит с Лареллин… – попросил Оррен.

Убийца кивнула.

– Как скажешь, – и уже растворяясь в воздухе, добавила: – В следующий раз формулируй свои пожелания более грамотно…

Несколько секунд Оррен еще стоял посреди гостиной как вкопанный, а затем, пронзенный ужасной догадкой, бросился следом за лучезарной княжной…

Хель нашла Юлю в одном из полупустых залов той части огромного поместья, куда редко заглядывали живые, и уж точно не залетали призраки, обитающие в старых стенах.

– Вот как-то так… – вздохнула она. – Я знала, что эта новость тебя не обрадует, но ничего изменить нельзя. На мое счастье… – Хель как-то странно улыбнулась, – неужели быть ребенком творца так плохо?

– Безумной Убийцы, которую все ненавидят и боятся?! – переспросила Юльтиниэль, отчаянно мечтая проснуться и понять, что все это просто ей привиделось. Как это было бы прекрасно!

– Да, – непритворно огорчилась Хель, – это будет сложнее, чем мне представлялось.

– И что дальше? – небрежно бросила Юля, пытаясь подчеркнуть, что проблемы Убийцы ее не касаются.

– Разыграем твою смерть… Сейчас сюда ворвется Оррен, пожелавший, чтобы Лареллин здесь не было… И мы с тобой все обставим так, дабы он решил: я тебя убила. На самом же деле закроешь глаза и через несколько секунд окажешься в своем времени – живая и невредимая. Там сейчас тоже проблем хватает. Следом за тобой переместится и этот невыносимый Кристиан. Вот, собственно, и все. На этом партия закончится. Заодно до следующей нашей встречи у тебя будет возможность чуть поумерить свой гнев. Как раз обдумаешь, что теперь не нужно гадать, откуда у обычной полуэльфийки такие огромные, необычные возможности и почему напрочь отсутствует целительский дар – вот уж что я не умею делать… И плакунья тебя не тронула, почуяв мою кровь, – наоборот, пробралась поближе, надеясь на защиту… Впрочем, это лишь вершина айсберга. Над остальным поразмышляешь на досуге…

– Подожди! – Думать над открывшейся тайной Юле не хотелось, поэтому она поспешила задать уже давно мучающий ее вопрос: – Но почему все получилось именно так?! То, что в своем будущем я слышала о Лареллин, никак не совпадает с тем, что вижу сейчас. Значит, я все испортила?

Хель покачала головой:

– Нет, конечно. Неужели ты думала, что будет настолько просто? Один разговор, пара взглядов – и время изменится в нужную сторону? Нет, так мир не устроен. Мы бросили зерна в добрую почву, а теперь у них есть достаточно времени, чтобы дать богатый урожай. Ты изменила отношение Оррена к себе, и уже несколько месяцев (не без моего вмешательства) его мучают угрызения совести, что просиживаешь платья здесь, а не в своем любимом Светлолесье. Сегодня он подумает, будто бы я убила Лареллин из-за неправильной формулировки одного желания, и взвалит на себя тяжесть вины… День за днем, но Рит убедит себя поверить в то, чего никогда не было. Так всегда происходит. Нельзя изменить человека, можно лишь направить его в нужную сторону, чтобы он сам на себя повлиял. Ты все сделала правильно.

Юля упрямо нахмурилась, но ничего отвечать не стала, да и не успела бы – дверь в зал распахнулась, но еще за миг до того Хель щелкнула пальцами, отбрасывая полуэльфийку к противоположной стене, буквально впечатав ее в холодный камень. Нет, боли Юльтиниэль не почувствовала, но, видимо, со стороны это смотрелось ужасно.

– Что ты сделала?

Юля не могла ни пошевелиться, ни успокоить испуганного Оррена, сказав, что с ней все в порядке, зато ему ответила Хель:

– Всего лишь исполнила твое желание… – Лареллин больше здесь нет. Думаю, пока скрыть исчезновение княжны будет нетрудно, а после родов все решат, что она умерла… Сейчас я уберу тело.

А затем реальность начала стремительно сереть, растворяясь в холодной пустоте.

Дневник, к безграничному счастью, со своего места никуда не исчез. Мне оставалось только крепко сжать его в руках и позвать Пресветлую мать, ни капли не сомневаясь, что творец отзовется. И Алевтина не заставила себя ждать, сразу же возникнув в комнате.

Хель многое рассказала мне об этой женщине. Например, то, что она появляется всегда в таком обличье, которое произведет на собеседника максимально выгодное для Алив впечатление: одному – всесильное существо не от мира сего, другому – усталая женщина, быть может, юная девчонка с задорными бронзовыми косичками или же невинный ребенок. Видимо, ради наглого герцога она решила себя не утруждать или же посчитала подобный вид наиболее удачным, хотя, в чем именно заключалась фишка, я понять сразу не смог. Для меня Пресветлая мать оказалась невзрачной, худенькой женщиной за тридцать в простенькой темной одежде, с недлинными, какими-то линялыми рыжими волосами и блеклыми болотными глазами. Только спустя несколько долгих мгновений я понял, что выбор действительно был неслучайным – этой небрежностью и невзрачностью творец пыталась вызвать у меня ассоциации сразу с двумя женщинами, сыгравшими в моей жизни большие роли. И как только я это понял, словно упала пелена – блеклые глаза стали мертвыми, а уставшая улыбка обернулась голодным оскалом опасного хищника.