Александр Никишин - Инкубатор, или  Необыкновенные приключения Юрки Гагарина

— Куда? — Влез любознательный Управдом. — Куда улетел бы?

— На Кудыкину гору! Куда Макар телят не гонял. В озоновую дырку в заборе. С глаз долой, из сердца вон! Занял бы эшелон гражданских самолетов и устроил бы пару катастроф! Лоб в лоб.

— Понял, — сказал Управдом, который ничего не понял.

Седой задрав голову, беседовал с Чириком.

— Как ты там, Чирик? Чем дышишь? Ты как олимпийский Мишка, просто брат-близнец. Помню 1980-й год, он улетает, а мы с женой на трибуне, машем ему платочками, рыдаем и поём, как дураки:

Прощай и ты, Чирик! Ты нам доказал: врёт поговорка, будто рождённый ползать летать не может. Может, да ещё как, мороз по коже! Только как ты по нужде ходить будешь?

Чирик кричит что-то в ответ, разевая беззвучно рот и дрыгая ногами.

— Хорошо, что коровы не летают, — задумчиво говорит Седой.

— Никто по губам не читает? — спросил Юрка, страшно довольный тем, что Чирик жив. Умел читать один Барон. У него был глухонемой сын, с которым он общался, читая по губам.

Вот, оказывается, что кричал им Чирик из-под потолка летательного аппарата: «Товарищи! Братцы! Друзья мои, однополчане! Я больше не буду воровать! Я буду хороший! Шеф! Командир, Юрий Иванович, спасите! Седой! Спусти меня вниз, меня тошнит и укачивает, я есть хочу! Я с утра голодный! Зэпп, гад продажный, помоги! Я ж тебя в шашки играть научил, Зэппушка! Милый, добрый Управдом, помогите! Наташенька, красавица, богиня, спаси! Елдос, друг мой узбекский, сними меня отсюда! Лёшка! Доктор! Барон! Будьте человеками, по-мо-ги-те! Не хочу больше висеть! Не могу-у-у!».

— Виси, виси, лампочка Ильича, — изрёк Зэпп. — Спутник, блин, туриста в томате. Русская народная загадка: висит груша нельзя скушать? Тётя Груша повесилась! Чтоб не мухлевал больше.

— Я не буду больше мухлевать, — переводит Барон немой язык Чирика на общечеловеческий. — Я исправлюсь! Мама, мамочка, помоги!

— Маму вспомнил, — шмыгнул носом Управдом. — Бедняга.

— Я к маменьке родной с последним приветом спешу показаться на глаза! — пропел Седой. — А была ли у тебя мама?

— Баламут! Снимите его! — закричал на Седого Управдом. — Так нельзя, чтоб человек висел! Человеку висеть не положено, ему положено ходить ногами. Издевательство над природой!

— Да пусть висит, — сказал Седой. — Ему полезно. Для профилактики. Может, поумнеет. Хорошая, кстати, идея! Даже знаю, кого запускать следующим.

— Это кого же? — спросил Управдом, нехорошо прищуриваясь и отходя, на всякий случай, в сторону. — Уж не на меня ли вы так грязно намекаете?

Седой окинул его взглядом:

— На вас, на вас, успокойтесь! Далеко не убегайте, спрошу у Зэппа, как это лучше сделать. За это можно всё отдать, просто душераздирающее зрелище: под куполом цирка сегодня и каждый вечер — летающий Управдом Управдомыч!

— Вы — стопроцентный дурак, тьфу на вас! В суд на вас подам!

— Подайте, подайте, пока я вам не поддал, как следует!

А под потолком кувыркался невесомый Чирик, дрыгал руками и ногами, беззвучно, при помощи мимики и жестов, умоляя о помощи.

— Талантливый малый, — сказал Зэпп задумчиво. — Я тоже так умею, но меня три года в «учебке» фаловали. Сначала с парашютом, потом без него, а этот с первого раза освоил. Держится достаточно хорошо, растяжка неплохая, «тулуп» у него грамотно выходит, «бочка» тоже». Интересно, а как с «мёртвой петлёй»? У меня с первого раза не вышло, я упал в глубокое в пике и в грунт вошёл легко-легко — на пять с половиной метров! Еле откопали! Теперь понимаю, почему пике называется глубоким. У этого, конечно, на троечку, но если потренируется, будет бить рекорды.

— Рекорды чего? — спросил Юрка, которому казалось, что Зэпп бредит.

— Высоты, дальности, скорости. Точности бомбометания.

— Чего-о?

— Бомбометания. Нет, не икры. В случае войны будет отмобилизован как самолётчик.

— Как кто? — спросили все хором.

— Само-лётчик. То есть, лётчик, но без самолёта. Несёт на шее бомбу-фугаску, в карманах — шрапнель, а в зубах — пилу для диверсий, в правой руке — аваиационный пулемёт. Подлетает к врагу и пилит у него хвост. Пилотов добивает из пулемёта. Страшное оружие. Главное, бесшумное, разве что чихнёт иногда или пукнет от натуги. Не нужны механики, не нужны ангары, рембаза. Покушал супчику, и — вперёд! Если горохового, то это ещё и психологически воздействует на врага. Психическая атака, как в фильме «Чапаев», под барабанную дробь. А лучше кормить по возвращению с задания, вдруг собьют с полным брюхом? Только продукты переводить. И — огромная экономия на горючем топливе!

Юрка и Седой глядят на Зэппа с недоверием: издевается, что ли, лунатик? Бредит? Но Зэпп абсолютно серьёзно доказывает преимущества безсамолётных пилотов перед классической бомбардировочной и истребительной авиацией.

— Слушай, Зэпп, раз ты такой умный, стащи-ка его вниз!

— Гада этого? А зачем он тут нужен?

— Тебе приказано, выполняй! — сказал Седой за Юрку.

— Не фиг делать! — говорит Зэпп. — Одна нога здесь, другая там!

Он надувает щёки, задерживает дыхание и вдруг со свистом взлетает вверх. Юрка только рот открыл, а тот уже вокруг Чирика кружится, что-то ему объясняет, показывает какие-то упражнения для дыхания в атмосфере.

— Блин, — прыскает Седой, — стыковка в крсмосе, «Союз»-«Аполло»!

Зэпп протягивает Чирику руку и они вдвоём красиво и плавно опускаются вниз. У Чирика несколько надменное лицо, видали, как я? И не скажешь, что минуту назад слёзно просил о спасении. Зэпп стоит на железном полу, держит Чирика за руку. Тот болтается над ним, как большой воздушный шар. Что-то это Юрке напоминает? Ну, как же, картину Марка Шагала «Прогулка»! Мужик держит за руку летящую женщину в красном платье, свою жену, кстати. Один в один!

— Как оно, Чирик, под куполом цирка? — интересуется Седой. — С чем сравнить?

— Хрена вам объяснять, всё равно не поймёте! — тот презрительно пожимает плечами. — Если сами не испытали.

— Ну да, вам не видать таких сражений! Нам, гагарам, недоступно наслажденье жаждой жизни, гром ударов нас пугает! Известный кульбит — из грязи в князи. Ты нам теперь и руки не подашь?

Чирик презрительно фыркнул, подтверждая догадку Седого. Но вдруг случилось непредвиденное — между лётчиками возник конфликт. Что-то не так сделал Зэпп и Чирик принялся на него орать:

— Чурка иноземная, как ты меня держишь! Это тебе не фигурное катание, что ты меня крутишь? Телевизора насмотрелся, «Ледниковый период»? Чуть плечо не вывихнул, дурак безрукий! Я тебе что, колода поперёк двора! Держи нормально, не выкручивай мне руку, идиот!

— Понял вас, коллега, исправлюсь, — сказал Зэпп и вдруг произнёс со злорадной ухмылкой: — взлёт разрешаю!