Александр Никишин - Инкубатор, или  Необыкновенные приключения Юрки Гагарина

— А как меня кто-то достал, я даже слов не подберу.

— Злобина будем звать Управдом! — приказал Юрка. — Для простоты общения.

— А я не желаю, чтоб меня так называли! — ответил тот. — У меня есть имя-отчество.

— Когда будут стрелять, будет не до отчества, — сказал Юрка. — Остальным тоже дадим имена. Доктор Татевосян! Вы просто Доктор.

— Хорошо, — пожал плечами армянин.

— Абай Елдаев — Елдос! — придумал Седой. — Коротко и ясно.

На верхнем этаже завыла собака. И выла долго-долго, на одной тягучей ноте, вгоняя людей в тоску.

— Опять нарушение! — вскипел Управдом. — Нет, ну что за дом! Сказано, что нельзя оставлять собак без присмотра, чтобы не мучились в одиночестве и не выли в тоске. Никто не соблюдает постановление префектуры № 37.

— Иди, оштрафуй его, — предложил Седой.

— Это мой пёс, извините, — вдруг заговорил мужчина, который держал на руках мальчика. — С ним какая-то мистика. Час назад я не мог его добудиться, даже водой на него поливал. Спит, как убитый, даже храпит, представляете? Я уже отчаялся его разбудить! И вдруг мой мальчик обжег палец.

— Ой, наш мальчик обжёг пальчик, — съязвил художник.

— А вы зря язвите. Он очень остро переживает такие вещи. Для него мир — это чудо и радость. И когда он сталкивается с болью, он переживает ее гораздо сильнее, чем нормальные, в смысле, остальные, дети.

— И что дальше? — спросил Юрка.

— Когда мой мальчик стал кричать, пёс, вы представляете, проснулся и кинулся зализывать ожог. Как он это понял, ума не приложу? И вы знаете, не прошло и пяти секунд, как все зажило! Представляете?

— Просто рождественская история! Для «Комсомольской правды», — сказал, не скрывая иронию, Седой. — Дядя, у вас, случайно, нет носового платка, утереть слезы?

— Ай, яй, яй, какой вы недобрый человек, — сказал Седому Доктор. — Я, как врач-психиатр, могу по вашим неадекватным реакциям сообщить, что у вас сильно расшатана психика. Вам надо принимать перед сном валериановые капли или валокардин. В аптеке эти лекарства продаются без рецепта. Будете спать, как убитый!

— Обойдусь без советов! — обиделся художник. В свете недавних событий, очень ему не понравилось выражение «как убитый».

— Всё папе расскажу, — ныл Лёха. — Кишки вам выпустит.

Внизу что-то грохнуло.

— Та-ак, — сказал Юрка. — Насчёт убитых и выпущенных кишок. Дверь всё-таки взломали. Берём руки в ноги и на крышу! Быстрым маршем, вперёд!

— А зачем нам крыша, — заныл Лёха. — Я высоты боюсь. Всё папе расскажу!

— С крыши папу увидишь. Он у тебя не «крышует»?

Собака выла и выла.

— Какой породы? — спросил Юрка у мужчины с мальчиком.

— Мой-то? Бультерьер. Обученный, белого окраса. Звать Бонни. С хорошей родословной, очень умный, хозяин его отца был барон.

— Отлично! Вы тоже будете Барон.

— Я — Барон? У нас князья в роду были.

— А вы будете Бароном, — щедро даровал Юрка высокое звание. — Нет возражений? А пёсика вашего возьмём с собой, пригодится. На каком он этаже? На 22-м?

— Ага.

— Давайте мальчика, я подержу, а вы бегите за собакой.

Барон покачал головой и мальчика не дал:

— Я сам. Это мой сынок. И моя собака.

Юрка пожал плечами: странный тип этот Барон. Не выпускает парня из рук. Тот так ходить разучится, будет только глазами хлопать, да рот растягивать в улыбке, как кукла. Такое ощущение, что мужик вообще никому не доверяет в жизни. Интересно, а где мать мальчика?

Собаку они взяли с собой. Милый пёс оказался настоящим бойцом и на крыше прошёл боевое крещение, спасая Чирика от преследователей. Его спустили на инопланетян, и он пошёл валить их одного за другим. Первого, кто был ближе всех, тяпнул за ногу, перекусил руку другому и чуть не загрыз третьего. Хороший был пёс Бонни, умный, сильный и красивый. Бился не на жизнь, а насмерть сразу с тремя, но четвертый всё-таки успел направить на него какую-то продолговатую штуковину, нажать кнопку и пёс просто пропал. Тявкнул и исчез, как будто его никогда и не было. Н иичего вообще от него не осталось, даже ошейника.

Эту штуковину наставили и на Чирика, но Юрка в каком-то акробатическом прыжке успел выбить её из рук существа в чёрном, и она с грохотом полетела вниз с крыши, куда следом попрыгали и сами инопланетяне, но не разбились, а спикировали с огромной высоты на деревья, просто расставив в разные стороны руки.

Так в распоряжение Юрки и его команды попали первые образцы трофейного оружия — автоматы странной конструкции, которые могли стрелять бесконечно долго и, судя по всему, пули по мере их расхода отливались внутри оружия. На родной «калаш» эти штуковины были абсолютно не похожи.

Как говорится, небо и земля.

Но главным трофеем был другой и Юрка решил держать его в тайне — продолговатая, похожая на дубинку, золотая болванка, которую изъял Чирик из двигателя космолёта, после чего тот лишился хода. Правда, Юрка не сразу узнал назначение этой штуки. Когда Чирик получил хороший удар по голове и потерял сознание, Доктор и Седой оттащили его в сторону и стали приводить в чувство. Ему расстегнули ворот рубашки, и у Чирика из-за пазухи вывалилась эта необычная, золотая штуковина. Когда тот очнулся, он первым делом стал её искать. Увидев, что она у Юрки, слёзно стал просить вернуть.

— Не получишь, — сказал ему Юрка, — пока не скажешь, что это такое и откуда ты её взял.

— Дядин подарок, — захныкал Чирик. — Он у меня подводник. На РПКСН плавает — ракетный подводный крейсер стратегического назначения, капитан 1-го ранга. БЧ-5. Шесть месяцев в автономке, несварение желудка, запоры из-за гипподинамии. Эта вещь ему очень нужна подо льдами, где они прячутся от американских самолетов типа ОРИОН, которые ищут наши лодки по кильватерному следу!

— Хорошо, предположим, она дядина, хотя я тебе не верю. И для чего твоему дяде эта хреновина из чистого золота?

— Я вам не могу сказать, это дядина военная тайна!

— Вот, когда придумаешь, тогда и получишь, — обрезал Юрка.

Чувствовал ведь, что-то не то с этой штуковиной, врёт парень со шрамом, скрывает от него правду, мутит воду с подводной лодкой.

Если бы он сразу понял, что эта деталь не просто с корабля, что она — слабое место этого огромного межпланетного средства передвижения и что именно из-за этой продолговатой болванки оно потеряло управление и обесточено, что вся гигантская инопланетная туша превращена теперь в огромный кусок металла, он смог бы предотвратить и жертвы, и разрушения.

Да и вообще, вся останкинская история пошла бы по другому руслу. Он мог бы предложить инопланетянам ультиматум: мы вам отдаем вашу струпцину, так она называлась, как он узнает это позже от Дикого Зэппа, а вы уматываете на вашу чертову планету и больше сюда ни ногой.