Вера Чиркова - Вернись, а то убью!

— Да, Клара, похоже, у тебя будет взыскание по основной профессии, — обреченно постучал по столу пальцами магистр, — я, конечно, попробую уговорить главу… но не думаю, что это удаться.

— Ничего он ей не сделает, иначе я призову его в суд, — обозлился я, терпеть не могу, когда кто-то пытается меня шантажировать моими привязанностями к магине.

— В суд? — похоже, Леон еще не сообразил, что в этот раз все складывается не в пользу ковена.

Хотя им и так баснословно повезло, без особых затрат и потерь получили доступ к такому жирному ломтю.

— Именно, друг мой, — ехидно прищурился я, — не забывай, что к тому моменту, как старшая мать вздумала повесить на меня свою жестянку, Кларисса была моим напарником. А по закону тот, кого выбрали, не имеет права ничего говорить без разрешения вышедшего на задание.

— Да какое там задание… — еще пренебрежительно бурчал магистр, но в голосе уже не слышалось прежней уверенности.

— Пока секретное, — важно добил я его, и отвернулся к ухмыляющемуся оружейнику, — у меня в Торсанне есть дом, пока заселяйся там, он все равно пустует, и начинай работать.

— А Камира?

— Если суд отпустит, то возьмешь и ее, — опередила меня Ортензия, прекрасно знавшая, что ничего обещать заранее я не имею никакого права.

Однако в этот день ни судьбу Сахты, ни наказание для Камиры и её матери суд так и не определил. Допрос двоих бандитов, приведенных порталом с восточного побережья, занял почти два часа и утомил не только меня. Впрочем, количество судей после обеда сократилось до минимума. От очей был один я, от сыскарей Зиновас и Саррен. От магов Клара и почти незнакомый мне телепортист, Леон, сославшись на дела, улизнул еще в коридоре. Король тоже пришел один, и я мысленно поаплодировал его предусмотрительности и твердости, отлично зная, не так то просто было убедить мою ученицу, что допрос двух бандитов не самое интересное занятие для королевы.

Да и нам, повидавшим всякого отребья, не доставило никакого удовольствия наблюдать, как наемники Терона сваливают на своих покойных друзей и друг на друга все прегрешения. И все же с помощью духов удалось установить, что именно в тот день, когда погиб Норен, Терон со своей новой подружкой приезжал в трактир, где его ожидала шайка Сифона. А через некоторое время, прихватив Сифона и Тибиана, сержант куда-то исчез, поручив оставшимся бандитам охранять девчонку. Когда они вернулись — наемники не помнят, потому что решили вопрос своеобразно, заперли охраняемую в чуланчике и сели играть в кости. Не на сухую, разумеется, играли, потому и проспали возвращение подельников. Но одно запомнили точно, обычно суровый Сифон в тот раз даже не ругался особо, дал по затрещине, и велел собирать сумки. И это тоже было слегка подозрительно, в том городишке они поджидали обоз, с которым должны были прибыть купленные в Чиндае смертники.

Оказалось, осторожный Терон вывозил их через Остан, снабжая купленными у контрабандистов документами.

Я уже было приуныл, решив, что вместе со смертью Терона след оборвался окончательно, и тут Фека вдруг вспомнил одну мелочь, за которую Зиновас уцепился как охотничий пес.

Оказывается, Терон, почти сразу по приезде в трактир получил от хозяина письмо или записку, которую после прочтения собственноручно сжег в очаге. Вот после той записки он и заторопился.

После выяснения этой подробности мы отправили бандитов в подземную камеру, им предстояла отправка в Дареслайт, а маги и сыскари рванули открывать портал. Боюсь, сегодня трактирщику не придется нажиться на посетителях.

Меня они с собой не позвали, да я и не стал напрашиваться, работать вместе с большими компаниями сыскарей мне никогда не нравилось. Сделать самому все равно ничего не удастся, только буду бегать сзади хвостиком и тихо звереть. Ну а если маги чего-то найдут, то я узнаю первым, Кларисса обещала прийти ночевать в Монтаеззи. А сейчас мне нужно было закончить парочку небольших, но важных дел.

Сарда я как и ожидал, нашел возле того же окна, только теперь рядом с ним стоял Тайгар.

— Это хорошо, что вы вместе, — деловито сообщаю, добравшись до увлеченных разговором гоблинов, — надеюсь, договор составлять тоже будете вместе. Сард, где ты собираешься ночевать? Можно устроить комнату здесь, а если хочешь, отправляйся сразу в мой дом. Остальные пока считаются гостями короля, и я не могу нарушить правила. Возможно Торрель пожелает вечером пообщаться с вами в менее официальной обстановке.

— Я бы остался тут, — хмурится Сард, — но если нужно…

— Мне нужно, чтобы все были счастливы, — решительно прервал я его расшаркивания, и махнул незаметно наблюдавшему за нами дежурному магу — устрой вот этого гоблина в гостевых комнатах.

Все, с одним делом покончено, осталось самое последнее и самое неприятное. Сейчас мне предстоит совершить небольшое нарушение правил, и я очень надеюсь, что оно останется безнаказанным. О том, чтобы надеяться на незаметность, не стоит и мечтать.

Камеру, где заперли Сахту, мне показал дежуривший неподалеку охранник, и к моему изумлению безропотно согласился отпереть её для меня.

Ведьма вскочила, едва бесшумно распахнулась дверь, и напряглась, меряя нас настороженным взглядом, но узнав меня, сразу расслабилась и снова опустилась в кресло.

— Закрой дверь, — входя в комнату, приказал я охраннику, — и жди, я ненадолго.

— Что ты хочешь спросить? — устало вздохнула женщина, не глядя мне в глаза, и я понял, что волновался не зря.

— Я хочу не спросить, а предложить, — мне бы еще уверенности, что я не ошибаюсь, — предложить тебе способ избежать завтрашнего допроса. Ведь для тебя это очень непросто… все рассказать самой?

— Боюсь, что непросто, это слишком мягко сказано… — жутковато усмехнулась ведьма, превращая все мои подозренья в уверенность, — но ведь иначе же нельзя? Суд должен все знать, а я…

Она махнула рукой, отводя наполненный безысходностью взгляд.

— Не знаю, в чем ты провинилась сколько-то там лет назад, знаю другое, — решительно ответил я, прикидывая, успею или нет, если она решит действовать немедленно, — за то время, что я находился рядом с тобой, ты не сделала ничего подлого или мерзкого. Мне показалось, что ты даже и не способна на такое. Больше того, помогала нам, как умела. И потому я решил предложить тебе свою помощь. Но сказать, что это будет, смогу только после твоего решения.

— А тебе я должна рассказать… — она замялась, не зная, как назвать свое прошлое.

— Нет, ничего рассказывать не придется, но придется заплатить, если ты действительно совершила что-то очень плохое, — честно предупредил я.

— Чем?

— Болью. Будет больно, но насколько — не знаю. Все зависит от твоего проступка. Вернее от того, как ты к нему относишься. Больше сказать не могу.