Юлия Славачевская - Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы

— Молчать! — вовремя вспомнила, что я — дочь полковника. Восстала из кровати… как фентикс… ой! — феникс и рявкнула: — Все в сад! — и показала сторону сада.

Мелюзга разобиделась, но потащилась к дальней колонне. Совесть сожрала уже все, что могла, и сейчас усиленно отрыгивала.

— Маленькие, — крикнула вслед, — я вас потом почешу, если хотите. Не дуйтесь.

Парфенушки повернулись, надули щеки, выпустили воздух и счастливо заскакали, на ходу устанавливая между собой очередность чесания.

— Ловко ты с ними, — сказала блондинка. — Значит, я не ошиблась.

— Севда, — я решительно переборола страх узнать самое неприятное, — расскажи мне, как все было. Пожалуйста!

— А я что делаю? — искренне удивилась собеседница.

Богиня уселась на кровати, поджав по-турецки ноги и по пути трансформировав свое платье в роскошный восточный наряд с полупрозрачными шальварами.

— Нет. С САМОГО НАЧАЛА, — повторила я с нажимом.

— Ну сначала, так сначала, — покладисто согласилась блондинка. — Началось все с того момента, как мы поспорили с братом. Предметом спора стал Кондрад. Видишь ли, девочка, мы хоть и боги, но не можем лишить чувств и эмоций. Можем лишь обмануть, и остальное за нас доделает самовнушение. Черный Властелин так боялся любви, что поверил в запрет Рицесиуса и считал себя неуязвимым…

Я вспомнила рассказ мужа о его прошлом и совершенно не удивилась такой рьяной вере. Возможно, на его месте я бы тоже застегнула мундир на все пуговицы, сверху зашнуровалась и еще бы и пленкой обмоталась. Для полной изоляции. И похудела бы! О чем я думаю?..

— Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить этого непрошибаемого упрямца признать свою колоссальную потребность в любви, — жаловалась Севда. Горестно всплеснула руками: — Ты не представляешь себе, сколько я ему отваров подливала для расслабления! А сеансы гипноза?.. А гадалки на каждом шагу, обещающие пламенную страсть?! А специальная диета? Кошмар!

— И как? — У меня проснулось любопытство. — Расслабился?

— Неа, — разочарованно протянула богиня, рассеянно мусоля локон. — Что-то начал чувствовать и тут же поскакал к Рицусиусу разрешения спрашивать. Честный до одури!

— А ты? — Все же я тоже оказалась азартной особой, и результаты спора волновали меня куда больше, чем следовало.

— А я, — захихикала Севда, — отправила к нему войско из всех красивых баб в округе, да еще и накапала им по сорок капель специального эликсира.

Ой! Что-то мне уже не хочется знать, чем там дело закончилось!

Как будто угадав мои мысли, блондинка захихикала еще сильнее и выдала:

— Не помогло! Кондрад сбежал на войну!

Дя? Никогда не думала, что война и бром действуют одинаково. Хотя в каком-то смысле… неизвестно, какая смерть для мужика лучше…

— Но я его и там достала! — гордо похвасталась богиня, вытаскивая откуда-то зеркальце и поправляя макияж. — От меня еще никто не уходил! Дело чести, понимаешь! Пришлось, правда, под дверьми подслушивать, но зато я вызнала о пророчестве. Все же братцу моему пива не наливай, а дай что-нибудь эдакое завернуть!

Меня немедленно охватило страстное желание Рицесиусу что-то развернуть и примитивно дать в «жбан» с рогами. Кувалдой.

— Так вот… — Севда не могла оторваться от зеркала и рассказывала все своему отражению. — Я все хорошенько обдумала и пришла к выводу: на местных красоток Черный Властелин даже не взглянет. Не тянут здешние бабенки на даму из пророчества, да и скучные в своем большинстве.

Угу-угу, мы простыми путями не ходим!

— Поня-атно… — Как раз понятно мне не было, но для поддержания разговора следовало хоть что-то сказать.

— Поня-а-атно! — передразнила меня Севда. — Что тебе, смертная, может быть понятно? — Подбоченилась: — Я провела многоходовую интригу, в результате которой Кондрад пришел в Лайе, Иалоне срочно понадобилась помощь, она обратилась к Форсету, а Форсету я указала на тебя. — Созналась нехотя: — Не впрямую, конечно, но сделала так, чтобы ты стала первой встретившейся ему подходящей кандидаткой в вашем мире.

— Но почему все-таки я? — Этот вопрос не давал мне спокойно сидеть на месте. Любопытство и лень — основные двигатели прогресса! Если бы один неугомонный грек не полез в ванну и не задумался, сколько ему потом воды придется убирать, то не было бы сейчас закона Архимеда. А если бы Ньютон не раздумывал, какой высоты у него вырастет шишка и каким образом на этот нарост влияет свалившееся с дерева яблоко, то не вывел бы свой закон. И так далее…

— По звездам совпадаете, — покаялась богиня, нанося на пухлые губки розовый блеск.

— По нашим или по вашим? — не отцеплялась я.

— И по нашим, и по вашим, — хмыкнула девушка. — Тебе не кажется, что у меня тут покраснение? — ткнула пальчиком в лоб с идеально гладкой кожей. И где она там прыщик усмотрела? В микроскоп заглянула, что ли?

— Мне кажется — я сейчас свихнусь! — честно призналась я, но лоб послушно осмотрела и констатировала полное отсутствие всего раздражающего. Раньше бы добавила «и мозга», но теперь после признаний блондинки я начала подозревать о переизбытке у нее и серого вещества, и энергии.

— Не переживай! — махнула ручкой собеседница. — Как показывает практика, мужчины признают некоторое наличие ума у избранниц, но категорически отрицают возможность его использования!

М-дя… она еще и светоч афоризмов! Ховайся кто может!

Неутешительно. Но если вспомнить классику «Горе от ума» или «Дуракам всегда счастье», то можно найти приятные моменты теми местами, которым думать нечем.

В это время к нам снова пожаловали гости…

Как там у Блока: «Покой нам только снится»? Мне вот даже не снится! Это воронка, какой-то эпицентр шизофрении и катастрофических событий!

В бытность мою зеленым аспирантом, когда я только открыл свое дело, у меня начался нервный срыв. Слишком велика была ответственность. Слишком мрачной и безвыходной казалась ситуация. Меня подставил партнер, были проблемы с бандитами, налоговой… и многие другие. Об этом до сих пор даже из моих близких никто не знает. Ни о срыве, ни о лечении.

Мой друг с Дальнего Востока, имеющий связи с японцами, подговорил меня пройти курс терапии по методу Морита. Он толковал мне, что я «шин-кейт-цу» (в чем до сих по не уверен), говорил о большой жизненной воле и агрессивном мышлении «все или ничего», долдонил о высокой сензитивности и основных стандартах жизненных ценностей, направленных не туда — к самосохранению. Бухтел о стремлении к абсолюту и моих эгоистических тенденциях развития. Короче, я купился на его сладкие речи и поехал.

И хорошо, что поехал. Плохо, что не знал языка… Опыт был незабываемый.

Больше недели меня продержали лежа взаперти в одиночной келье без книг, телевизора и человеческого общения. Я ругался по-русски, орал и грозился армией, полицией и русской мафией, но меня не слушали. Через суток восемь или девять меня выпустили, когда я привык и не возражал поваляться еще недельку-другую, предаваясь медитациям, йоговской гимнастике и мысленному составлению план-схемы будущей докторской. Еще десять благословенных дней я работал в храмовом саду (только начала цвести сакура) и на кухне на легких работах, чтобы осознать свое рабочее «я», если правильно понял английский моего переводчика. Декаду я впахивал уже посерьезней, а в оставшиеся дни отпускного месяца оттрубил на еще более ответственных работах, которые мне полагалось делать независимо от своего отношения к ним.