Юлия Славачевская - Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы

Ну да, конечно, босс на сорок восьмом уровне от одной стрелы не умирает!

Не помню, чем ступор отличается от стопора, но я там точно находилась. Буйное воображение представило мне амура в тоге с пулеметом системы «Максим», обмотанного крест-накрест пулеметными лентами и с цигаркой в зубах.

— «Что так»?! — передразнила меня малышка. — Знаешь, как я его на поляне стрелами утыкала? Под завязку!!! Весь колчан использовала! Месячный запас израсходовала! — бушевала Милли. — Думала, придется новую срочную заявку оформлять под личную ответственность! А этот толстокожий — ни в одном глазу! Стоял весь, как ежик, и даже не почесался!

У меня чуть не началась от смеха истерика.

— Главное, чтобы эти стрелы обратно не повыдергивали, — пробормотала, не зная, плакать или смеяться.

— Думаешь, разлюбит? — полюбопытствовала богиня.

— У нас пожизненная гарантия качества! — влезла Милли, тряся фуражкой.

— Боюсь, что дырки останутся! — рявкнула я и пошла молча страдать на кровати.

— Ну что ты злишься! — побежала за мной Севда, бросив поиски.

Это мне не понравилось, и я решительно отменила слезы, пообещав порыдать чуть позднее. Например, можно будет картинно припасть к зеркалу, оглаживая милый образ… Поразмазывать по нему сопли, небрежно вытирая их рукой… Не знаю вот, становится ли от этого лучше видимость… Наверное, нет. Скорее, туманится.

— Я не злюсь, — буркнула и попыталась надуть губы так же, как богиня. Только у нее получалось мило и эротично, а у меня вперед вылезли две пельменины. И эротично это выглядело, по-моему, только для того, кто страстно любит изделия из теста… с мясом внутри.

— Илоночка, — запела богиня, примирительно поглаживая меня по плечу, — мы только подтолкнули Кондрада к любви. А кого любить — он выбрал сам.

— Можно подумать, в лесу у него был богатый выбор, — фыркнула жертва амура, оттаивая. — Я и пара кобыл… если они там, конечно, были…

— Были-были, — поддакнула Милли, кружившая над нами. — Я там пару раз промахнулась…

— Н-да? — внезапно заинтересовалась я. Так низко меня еще не роняли! — У меня тогда не было никакой возможности что-либо замечать, потому что мне самой устраивали пирсинг под ежика! — О как! Даже в этом мы с ним едины: его стрелами амуры, а меня — обычными. Для экономии…

— Правда-правда, — закивала головой амурочка. — Мужики потом никак не могли разобраться, кого спасать — Кондрада, лошадей или тебя. Пока решали — тебя уже свистнули. Они сразу и успокоились — дескать, одной проблемой меньше и…

— Дальше я уже знаю, — остановила я поток повествования. Спросила Севду, глядящую на меня чуть виноватыми глазами: — Где твой звездун? Давай его сюда!

— Зервизбдун, — важно поправила меня блондинка. — Пошли!

— Пошли, — покладисто согласилась я, возвращаясь к багажу.

Севда еще немного порылась и достала средних размеров зеркало, завернутое в мягкую замшу. Подлетевшие херувимы бережно установили его на специальную подставку. Богиня благодарно кивнула, отвернула полог и сделала пару пассов. Зеркало шустро увеличилось в размерах и зарябило.

— Сейчас настрою, — деловито сказала богиня и начала чертить на зеркальной поверхности какие-то символы. Изнывая от нетерпения, я терлась рядом и постоянно лезла под руки, заглядывала через плечо.

— Если ты думаешь, — сосредоточенно пропыхтела Севда, — что залезешь туда с ногами и сможешь дотянуться до мужа, то очень ошибаешься.

— То есть пощупать будет нельзя? — уточнила я на всякий случай. Вдруг у зервизбдуна есть еще функция «мацун», например, или «хватун»? Напрасно надеялась.

— Садись! — отмахнулась от меня девушка. — Сейчас будет показывать. Я на Кондрада настроила.

Оглянувшись, увидела, что помощники подготовили для нас два удобных мягких кресла. Пожав плечами, уселась. Мне тут же заботливо всунули в руки ведерко с попкорном.

— Спасибо! — поблагодарила я. Рядом плюхнулась Севда, получившая такое же ведерко и литровый стакан с колой.

— Все, смотрим! — взмахнула рукой богиня, и зеркало заработало, показывая нам внутренний двор Лайе и драку…

— Это что такое?!! — вылетела я пулей из кресла, устроив конфетти из попкорна и тыкая рукой в зервиз-как-его-там. — ЭТО твой привет? АТАС!!!

— Почему мой? — невозмутимо захрустела жареной кукурузой богиня. — Твой. Мое только исполнение…

Мы встали задолго до рассвета. Зябко ежась от промозглой утренней сырости, сонные конюхи подготовили лошадей и бричку. Вещи ждали нас, упакованные в седельные сумки. После кратких сборов путешественники присели на дорожку. Деррик, который оставался за главного военачальника во дворце, получал от Кондрада необходимые последние напутствия. Королева не вышла нас проводить — и слава богу, мне было бы трудно сдержаться от невольного проявления чувств! — но я был уверен, что она не спит и все увидит из окна.

Ну вот, долги всегда приходится платить — русалка свое не упустит! На меня, не откладывая в долгий ящик, предъявила свои права арианэ:

— Ис-сполни с-свое обещание!

Неприятное начало пути. Можно сказать — даже очень. Пришлось исполнять клятву: дать поцеловать себя вновь.

Я, конечно, мог бы попробовать поиграться с данным словом — конкретные сроки-то мы не оговаривали, да и вроде «крыша» наверху в виде Илонки появилась. Впору начинать заниматься буквоедством! Но Кондрад заранее отсоветовал. Сказал — за клятвами тут следят даже не сами боги, а какие-то особенные силы, присущие именно этому миру. Предупредил: дескать, если они сочтут, что нарушил… пробудится такое… милосердней сразу зарезаться тупым ножом или топором самому себе голову оттяпать, потому что к такому прокаженному никто не подойдет по доброй воле. Мир его отторгает. Пища не усваивается, вода становится ядом, земля рушится под ногами… Жуть, в общем…

Ладно, «в морг так в морг»! Подавляя в себе все отрицательные человеческие эмоции, дал прикоснуться к своим губам чуждому существу.

Какая разница с Иалоной! Поцелуи молодой королевы — ласковый шелк, мягче щечки ребенка, чистый мед с запахом душистых спелых яблок, обещание рая!

Поцелуй арианэ — убийственный яд. Честное слово, будто меня гюрза или гадюка укусила!

Холод, мертвящий жалящий холод потек по венам, выстуживая дыхание, замораживая душу. Несколько мгновений боялся — сейчас остановится сердце! Рухнул оземь и оттуда смотрел на мир, словно одурманенный тяжелым наркозом. С закатывающимися под лоб глазами, совершенно не контролируя окружающую обстановку.

Стало легче только после того, как Кондрад сунул мне под нос какую-то вонючую алхимическую дрянь. Оу, что вам сказать… нашатырь рядом с этой гадостью нервно курит в сторонке. Мертвого подымет.