Юлия Славачевская - Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы

— А разве семейная жизнь не предполагает какие-то взаимные обязательства и долги? — удивился Рицесиус.

— Для того, чтобы были долги, — наставительно сказала я, — для начала было бы неплохо иметь эту семейную жизнь! Вы же меня ее лишили на неопределенное время. И сейчас мы будем разговаривать о компенсации. Моральной!

— А физической? — вкрадчиво полюбопытствовал бог.

— Предлагаете Кондраду вставить куда-нибудь батарейку? — задала вопрос, глядя на Рицесиуса широко раскрытыми наивными глазами. — Чтобы наверстал побыстрее? Так меня запах паленой резины слегка пугает, знаете ли!

— Не пошли! — погрозил мне Рицесиус пальцем, зависая над мечом.

— Куда пошли? — прикинулась я дурочкой. — Тут одна комната… и та… по принципу «заходи, кто хошь!». Швабру некуда поставить!

— Ты к мужу вернуться собираешься? — перебил мои излияния рогатый «кастрюль».

— Собираюсь! — закивала я головой.

— Тогда останешься вместо меня на месяц здесь! — нагло заявил бог.

Я поковыряла в ухе с задумчивым видом и переспросила:

— Останусь здесь вместо вас? — Кастрюля громыхнула, кивая. — Зачем?

— Будешь моей И. О.! — торжественно возвестил бог. — Временно исполняющей обязанности бога войны!

— Че-э-го? — Я думала — ослышалась. — ИА я твоей буду, понимаешь! Осликом таким — ИА! — взорвалась я тайфуном. — Огромным таким ослом отпущения с громадными ушами! У кого-то бывают козлы отпущения, а я стану ослом. Это если соглашусь!

— Тогда я убью Кондрада! — заявил беспринципный шантажист, плотоядно облизываясь. В руках замелькали ножи, топоры и прочий бутафорский хлам. Ну иллюзионист! Громовержец хренов!

— А я грохну тебя! — запрыгнув, встала я на кресле в полный рост и уперла руки в бока.

— Я — бессмертный! — похвастался Рицесиус, спрятал свои орудия труда и попытался показать мне язык. Именно что попытался. Язык прищемило упавшее забрало, потому как я прицельно метнула розовую жуть. Естественно, попала.

— Мне по фигу! — честно призналась я. — Один тут тоже наивно полагал, что он бессмертный, а как за яйца взяли, так и коньки откинул. Кощеем покойника звали. Если ты моего мужа хоть пальцем тронешь, я не только яйцо твое найду! Я «утку» тебе презентую! Зайцем поставлю! И сеанс иглоукалывания пропишу!

Рицесиус пережил несколько неприятных секунд, спасая язык. Жаль только, заживает все на них, как… как… в общем, мало ему прищемило! Я надеялась, что получится больше!

— Грубиянка! — заржал бог. — Но ты мне нравишься! С нашим пантеоном так и нужно!

Не проняло! Зайдем с другой стороны.

Я слезла с кресла, доковыляла до склада металлолома и, проникновенно заглянув в прорези шлема, спросила:

— Почему бы не отправить нас сюда вдвоем с Кондрадом? И медовый месяц бы наладился, и от нас сплошные благодарности. «С милым рай и в шалаше», а?

В ответ получила:

— Это священная гора! Кумовство тут исключается, и так родственничков развелось — некуда плюнуть! — Взгляд Рицесиусастал острым. — Поэтому Кондрада — НЕ БУДЕТ! Не хватало мне здесь этого черного воителя и буйного родственничка в своем доме, чтоб хозяина подсидел!

Я настаивала:

— Нет, ну я-то тебе зачем?

Бог почесал место сверху, примерно опознанное мной как затылок, и ответил вопросом на вопрос:

— Слышала про новые веяния?

— Ага, краем уха, — никак не могла взять в толк, при чем тут это. На всякий случай признаваться в обилии знаний не спешила.

— Так вот, в наше болото нужно привнести свежую струю! — просветил меня местный главрук.

Ага! Бобровую! Чтоб ему факелом три дня затор пробивали, ацтоеборец хренов!

— Дуста? — Главное, уточнить! Чтобы ненароком не ошибиться! В дозе!

— Почему «дуста»? — обиделся бог за коллег. — Я говорю о свежей струе…

— Мускуса, — подсказала добрая я, нимало не смущаясь.

— Тьфу на тебя! — добродушно заявил Рицесиус.

— Но-но! — надулась в ответ, складывая руки на груди. — На меня ничего не надо — ни «фу», ни «тьфу». А то саботаж устрою!

— Не надо саботаж, — пошел на попятный бог, или кем он там себя считал… с прикушенным основным органом. — Наше жилище твоего саботажа не переживет. И что мне потом делать? Глобальное землетрясение устраивать, чтоб вернуть уважение верующих? Или всемирный потоп?

Привел основной аргумент:

— Я в отпуске восемь сотен лет не был!

— Ага! — узрела я новую возможность покачать свои права и восстановить ущемленную справедливость в отдельно взятом случае. Главное, не переборщить и не восстановить против себя лично. — А теперь за мой счет собрался погулять?!

— Нет. — Бог почесал «кастрюль». К слову, в этом любимом чесательном месте шлем уже блестел. — Не за твой, а за ваш. Кондрад мне должен!

— Кому он должен, я того «прощу». По маковке, — порадовала я оппонента. — Раза два или три. Со знанием дела и с полной самоотдачей.

— Илона! — рявкнул бог, грозно вращая зенками. — Не груби старшим!

— А вы не размахивайте здесь пенсионным удостоверением! — буркнула я в сердцах. Но чуточку присмирела и поостыла.

Пару минут мы пялились друг на друга, и тут до меня дошел размер катастрофы.

— Стоп! ЭТО жилище?! — возмутилась я. — Мне на этом сквозняке месяц куковать?! Вы, наверное, в натуре прикалываетесь?

— Зато всегда приятная свежесть! — легко парировал бог.

— А спать где? — не унималась я.

— Трон трансформируется в кровать, — поведал мне бог и своим заявлением увеличил мои глаза на пару размеров.

— На всеобщем обозрении? — У меня слова уже не вылетали, они выдавливались, как тугое тесто из мясорубки. — А… О… Э-э-э… У вас коммуна хиппи?

— Неа! — радостно сообщил мне металлоид. (Не поняла, и чему этот хмырь так радуется?! Одиночеству?) — Тут только я сплю, а остальные у себя. Но! — поднял он палец. — Это пункт связи!

— С кем? — У меня возникло одно из редких полуобморочных состояний. — Ик! Связей с кем?

— С богами! — наставлял меня на путь истинный или сбивал с него извращенец в скафандре. — Здесь у нас проходят собрания…

Ой, что-то мне от его идей шибко поплохело! И мысли всякие неправильные и неприличные вырисовываются… Кыш, кыш!

— Мы захватываем телефон, телеграф и вокзалы. — Я шарила в поисках, куда бы пристроить свое драгоценное тело, пока это самое тело невзначай не приложилось с разгону о мраморные плиты и не разбило себе лоб.

— Нет! Телефон нам без надобности — у нас мыслесвязь! — поправил меня Рицесиус.

Я медленно и печально поползла к трону, бурча себе под нос:

— Как есть придурковатые извращенцы! Придумают же такое… Мыслесвязь!

Доползла, взгромоздилась и, немного очухавшись, повела допрос дальше:

— А где туалет?

— Везде, — развел руками бог. Меч остался воткнутым в мраморный пол, а мои глаза сошлись в кучку от заманчивости предложения. Ни фига себе работенка — даже без минимального перечня удобств!