Екатерина Федорова - Способ побега

«Я чувствую от тебя страдание». — В голове у Тимофея голос драконши прозвучал с откровенно сюсюкающими нотками.

«Боже, избавь меня от сочувствующих женщин, — с ужасом подумал он. — Сейчас она еще возьмется головку мне щупать…»

Леха, брякнувшийся на спину, поднялся и нетвердой походкой подошел к нему, заявив с явным осуждением в голосе:

— А между прочим, на улицах города мы уже стали бы свободными людьми!

— Между прочим, мы еще не нашли эльфа, — оборвал его Тимофей. — Вот найдем, тогда и на свободу — с чистой совестью!

Леха с некоторым осуждением обозрел его с ног до головы.

— Тимоха, браток… Ты, конечно, прости, но мне кажется, что ты себя с Терминатором путаешь. Тюрьма на ушах, а ты у нас сейчас не боец. Так, бабка-ежка с распухшей ножкой…

Тимофей, не дослушав его пространные рассуждения, торопливо заковылял по крыше. Звезды светили достаточно ярко, и он надеялся, что этого света вполне хватит.

За спиной послышался тоскливый вздох Лехи. И тут же браток пристроился к нему в затылок, угрюмо поинтересовавшись:

— Куда идем мы с Пятачком…

— Мы ищем старую крышу, — пробормотал Тимофей, неосознанно начав при ходьбе поглаживать ноющую ногу. — Как мне сказали, эльф должен находиться в одном из древних казематов тюрьмы.

Леха тут же практично заявил:

— Так чего мы тут ходим? Здесь явно новое крыло. Видишь, ни щебня под ногами, ни трещин.

— Да? — Сэнсэй вскинул голову, оторвав глаза от покрытия крыши. — Это ты с нашими крышами перепутал. Здесь все должно быть по-другому. Впрочем…

По дальнему краю крыши тянулась зубчатая стена, окаймляющая город. Если со стороны города крыша новая — а здесь, насколько он видел, все было ровным и гладким, — может, стоит поискать со стороны крепостной стены? Возможно, тюрьма в самом начале прирастала именно оттуда.

Тюремная крыша простиралась перед ним как необъятная всхолмленная равнина, составленная из разноуровневых лоскутов. М-да. Пешком тут ходить долго — особенно с его ногой.

Выхода нет. Придется брать такси.

— Гортензия? Подойди ко мне. И потише.

«Попроси меня поласковее, — капризно заявила драконша. — Некоторое уважение подобает тому, кто просит женщину о чем-либо».

Пока Тимофей, застыв на месте и мучительно закусив губу, пытался сообразить, что ласкового можно сказать сбрендившему живому огнемету, Леха похлопал его по плечу. Тимофей содрогнулся, потому что рука у братка была тяжелая и сотрясение от хлопков вызвало новый взрыв боли в ноге.

— Так мы идем или не идем?

— Леха. — Резвых тоскливо вздохнул и воздел очи к звездам. — Как можно ласково попросить эту… драконшу?

— Твою Гортензию, что ли?

Тимофей скривился:

— Не мою, но…

— Ха! — Леха явно отвлекся от трудностей сегодняшнего дня, потому что голос у него стал ерническим. — А ты ее этой назови… козочкой! Или зайкой, или мормышкой…

— Мышкой, что ли? — хрипло переспросил тренер по тюк-до, чувствуя, как по спине начинает ползти холодок — несмотря на жар, текущий по телу от загноившейся ноги. — Иди ты.

— На женщин действует, — объявил тем временем Леха. — Она у тебя Гортензия, так? Значит, тоже в каком-то смысле баба.

Будь что будет. Сэнсэй собрал волю в кулак, плюнул на все условности и различия между ними и позвал слабым голосом:

— Малышка, э-э… прошу, подойди ко мне.

«Малышка» звучно шаркнула когтями по крыше и моментально очутилась рядом, обдав его тугой воздушной волной. Он покачнулся. Лехина рука надежно поддержала Тимофея за спину.

— Нам надо доехать во-он на тот край здания. Довезешь?

Драконша радостно загыкала у него в голове, выражая согласие.

Они вскарабкались на горбатую холку. Здесь не было ни удобных сидений, ни скоб-выступов, как у Эскалибура, — одни костяные бугры и шипы. Пришлось усаживаться на них, ощущая всем седалищем шишки и выступы, впивающиеся в тело.

И едва они уселись, Гортензия поддала задом и понеслась, как взбесившаяся корова на корриде, вдруг узревшая перед собой тореро, вполне подходящего под ее размер рогов. Зубчатая стена принялась стремительно увеличиваться, и примерно с той же скоростью у Тимофея начало нарастать онемение ниже пояса, чему он был только рад. По крайней мере, онемение заглушало боль, ставшую постоянной и нестерпимой.

Когда до стены оставалось метров десять, он прокричал, отворачиваясь от воздушного вихря, упрямо лезущего ему в рот:

— Стоять! — И тут же вспомнил, как в одной рекламе персонаж настоятельно рекомендует другому — понежнее… еще нежнее… — И выдавил скрепя сердце: — Малышка…

Гортензия забила крыльями, как кочет на плетне, начав торможение.

Они с Лехой слезли на подрагивающих ногах со спины резвой драконши и принялись обследовать крышу.

Новое утро было ознаменовано, как всегда, приходом женщины. И приносом судка, который довольно брезгливо брякнули на пол рядом с эльфом. Вигала немедленно уселся и изобразил на лице радостную улыбку.

— Терли, а ты рано встаешь?

— На рассвете. — Она разговаривала с ним таким тоном, словно сдерживала рвотные позывы, отвечая на его вопрос.

— И сразу начинаешь прислуживать в камерах? Тяжело, наверное…

— Сначала я приношу тебе еду. И еще двоим, которых позволено кормить. Ты собираешься есть? Или мне щелкнуть пальцами и покормить тебя насильно, как в тот раз?

Хамка, оценил он. И приготовился изобразить радостное и благодарное пожирание пищи, приготовленной грязными гоблинскими руками.

— Тебе здесь трудно, Терли?

— Лучше, чем тем четверым, что сидят по соседству с тобой, — ехидно заявила отвратительная представительница низкой расы.

На нее, судя по всему, не действовало его природное обаяние.

Вигала с некоторым сожалением припомнил, как многие прекрасные эльфессы (а также не эльфессы, но тоже вполне и даже очень прекрасные) говорили ему, что он красив. А также весьма молод, безусловно, по эльфийским меркам, и зело приятен в обращении. И напоминает им хищного зверя, в отношении которого руки так и тянутся приручить. Ну или хотя бы потрепать по холке…

«Хочу тюремщицу получше», — взвыл он внутри себя. А вслух произнес:

— Гм. А что с теми четверыми?

— У одного — ожоги, — сказала Терли из-под капюшона.

Значит, вот откуда запах дыма.

— А про других тебе лучше вообще не знать.

Он мысленно с ней согласился. Рассказы о пытках — не лучшее развлечение для узника. Вигала хлебнул из миски еще несколько раз и поинтересовался:

— Э-э… А что насчет моего предложения? О том, чтобы помочь мне сбежать. И о соответствующем вознаграждении даже за малейшую помощь…

Женщина помолчала, потом тихо выдохнула:

— Ты не сдаешься, да?

— Гм… — Эльф на мгновение пришел в замешательство. Что такое — «сдаваться»? Была задача, достижение которой отложилось на время по ряду причин.