Юлия Жукова - О богах, шакалах и детях

— Вы не возражаете, если я с вами за стол сяду? — спрашивает. — А то я сам как раз ужинать собирался.

— Что вы, ничуть не возражаю! — заверяю я. — Садитесь, пожалуйста, мне будет очень приятно!

Он бросает на меня взгляд через плечо, странный какой-то, печальный или виноватый, не поняла. Ещё один жизнью обиженный на мою голову, что ли? Надо что-то делать с этими муданжцами, а то прям остров невезения.

Однако кормит обиженный вкусно и о-очень сытно, я даже не осиливаю всю пиалу. И чай у него ароматный. Я отстёгиваю ему от щедрой души комплиментов и задумываюсь о своём. Да так крепко задумываюсь, что ему приходится меня будить, чтобы сказать, что ванна готова. В ванне — точнее, в огромной кадке с тёплой водой — я сижу недолго. Согрелась я уже и так, толком отмыться тут не представляется возможным, а спать очень хочется. Выползаю, вставляюсь в чистое, заворачиваюсь в дифжир — и хоть из пушек палите.

Снится мне, однако, отборная чушь.

Сначала глючится, будто на тумбочку села сова, и давай орать мне в ухо. Пришлось встать, открыть окно (а там холодно, мокро, брр!) и сову подушкой выгнать. Бедная птичка, в такую погоду… Но нечего было орать. Ложусь обратно.

Ложусь, значит, и только собираюсь заснуть, как чувствую что-то у себя на руке. Открываю один глаз. В комнате темно, ничего не видно. Подсвечиваю мобильником — о, змея. Не ядовитая, мне таких Азамат на Доле показывал, они иногда приходят у домов погреться и мошкару на свету половить. Аккуратно спихиваю скотинку с постели на пол в направлении печки. Туда иди греться, а не ко мне, а то ещё задавлю ненароком.

Сплю.

Просыпаюсь от того, что моё лицо щекочут кошачьи усы. Поднимаю руку погладить — голова огромная, мех густой. Нюхает меня и мурчит.

— Хос, я спать хочу, — бормочу. — Приходи завтра вечером… Мы тебе сливок дадим…

Голова отодвигается, я снова отрубаюсь.

И в таком вот духе всю ночь.

Просыпаюсь я, правда, вполне отдохнувшая и бодрая, хотя обычно такая насыщенность снами означает, что мозг всю ночь работал. Но мозговые дела обманчивы, небось, последние пять минут грезилась бредятина, а всё время до того дрыхла я без задних ног.

Протираю глаза, нашариваю в сумке тёплый диль. Утром печка остывает, и даже в самом прогретом доме становится прохладно. Тем более, у меня занавеска на окне отдёрнута. Служанка заходила, что ли? Зато сразу вижу: гроза кончилась, за окном радостное залитое светом небо и сверкающие мокрые листья. Какие-то фрукты с красными боками висят. Позитив прям с утра!

Вылезаю из-под дифжиров и спускаюсь вниз в надежде на завтрак. В кухне суетится женщина, растрёпанная, как и хозяин, в поношенном диле с закатанными рукавами. Наверное, это и есть та самая служанка. Странно вообще, женщина-прислуга, на Муданге…

— Доброе утро! — объявляю я солнечно.

Женщина вздрагивает, резко оборачивается и вытаращивается на меня дикими глазами. Дикими даже не в смысле удивления, а какими-то… не домашними. Ба, да у неё зрачки вертикальные! Ух ну ни фига ж себе меня занесло, у мужика демонесса в слугах! Вон и уши мохнатые, как у Хоса, и коготки выразительные такие.

— Ой, здравствуйте, — говорю невпопад. — А вы хозяйка леса, да?

Она выпрямляется, отодвигаясь от меня насколько позволяет стол у неё за спиной. Я соображаю, что она, наверное, не хочет выдавать, что понимает человечвескую речь.

— У меня есть один знакомый из вашего народа, — поясняю. — Так что я знаю, что вы умеете говорить, но другим людям ничего не скажу, не волнуйтесь.

Она неуклюже пожимает плечами и возвращается к своему занятию: достаёт пиалы, наливает мне чаю и накладывает каши с какой-то дичью.

— Как вкусно! — радуюсь я. — Просто потрясающе! А это вы готовили или хозяин?

— Он, — тихо отвечает хозяйка леса.

— Вы, наверное, больше сырое едите, да? — продолжаю болтать я. Настроение у меня хорошее, и интересно разговорить эту… самочку. Лет ей на вид, как мне, не знаю уж, в каком возрасте демоны так выглядят.

Она медленно кивает. Интересно, давно ли она тут? Что-то непохоже, чтобы она хорошо умела разговаривать.

— А можно спросить, — начинаю я, отпивая чаю, — как так получилось, что вы тут работаете?

— Котёнком была, мамку убили. Он меня забрал себе.

Мда. Можно было бы догадаться.

— Ох, мне так жаль! Я вот этого отношения к хозяевам леса совсем не понимаю, можно было бы договориться… Ну он хоть к вам хорошо относится?

Она неопределённо пожимает плечами и одновременно кивает. Потом насторожённо косится на дверь — теперь уже и я слышу шаги, и хозяин присоединяется к нам собственной персоной.

Вид у него жуткий. Волосы торчат во все стороны ещё хуже, чем вчера, лицо осунулось, под глазами круги, руки дрожат, короче, просто зомби. Я аж подскакиваю.

— Боги милостивые, что с вами, вам плохо?!

Он замирает, смотрит на меня странно, потом вдруг усмехается, как-то отчаянно.

— Теперь вы испугались, — произносит он тихо и на лавку у стола.

Я непонимающе моргаю.

— Что случилось-то? — спрашиваю снова. — Вы заболели?

— Нет, — он устало мотает головой. — Заболел не я.

— А кто?

— Моя дочь, — ещё более упавшим голосом сообщает он.

— И где она?

Молчит.

— Я говорю, где она? Я целитель, я могу помочь!

— Я знаю, что вы целитель, — кивает он и снова замолкает.

— Ну!!! — подгоняю я.

Он поднимает на меня озадаченный взгляд.

— А вы что, согласны её лечить… просто так?

— Вообще я за деньги работаю обычно, но, я думаю, мы можем обойтись взаимозачётом…

— Но вы в принципе согласны?! — он прямо вцепляется в меня взглядом, весь подался вперёд и как-то ожил. У муданжских мужиков родительские чувства всё-таки очень сильно развиты.

— Ну конечно, это же моя работа… А что с ней?

— Не знаю, — он вскакивает. — Пойдёмте, я выведу машину…

— К ней ехать надо? — переспрашиваю.

— Да, — он на секунду теряется. — Тут недалеко, артун к востоку…

— Лучше на унгуце тогда, — я запахиваю диль потуже. — У меня там всё есть, а перегружать — только время тратить, да и лететь быстрее, чем ехать.

— Хорошо, — растерянно кивает он.

Я выбегаю из дома прямо в тапочках, кроссовки-то остались сохнуть на печке. Хозяин выскакивает за мной вообще босиком. Служанка провожает нас с крыльца ошарашенным взглядом.

Взлетев, мы быстро прикидываем маршрут. Оказывается, неподалёку от дома проходит лесная дорога, вдоль которой и надо лететь. Проще не бывает. Путь занимает минут десять, и вот мы уже в деревне, по виду не сильно отличающейся от той, где я была вчера. Хозяин указывает мне на дом на окраине деревни, очень похожий на его собственный. Рядом с ним мы и приземляемся.

Из дверей выскакивает довольно красивая женщина средних лет в домашнем халате и прямо с порога принимается поливать моего спутника такими отборными выражениями, что Кир начинает казаться мне просто пособием по культуре речи. Однако хозяина это совершенно не смущает. Он в два прыжка оказывается на крыльце и, к моему удивлению, подхватывает супругу на руки.