Дуглас Адамс - Путеводитель по Галактике для автостопщиков

Глубокомысленный замолк, размышляя.

— Мудрено, — сказал он, наконец.

— Но ты сможешь?

Компьютер снова задумался.

— Да, — сказал он, — смогу.

— Значит, ответ есть? — прошептал Фук, у которого от волнения перехватило дыхание.

— Простой ответ? — уточнил Ланквил.

— Да, — ответил Глубокомысленный. — Жизни, Вселенной и Всего на Свете. Но, — добавил он, — мне нужно над этим подумать.

Внезапно раздался шум и крики. Двери распахнулись, и два сердитых человека в выцветших синих балахонах и поясах Круксванского университета ворвались в комнату, растолкав стоявших у дверей лакеев, тщетно пытавшихся преградить им путь.

— Мы требуем, чтобы нас впустили! — крикнул младший из двоих и двинул молодого аккуратного секретаря локтем в кадык.

— Прочь! — кричал старший. — Не смейте стоять у нас на пути! — и он выпихнул за дверь младшего программиста.

— Мы требуем, чтобы вы не смели стоять у нас на пути! — завопил младший, хотя он уже уверенно стоял посреди комнаты, и никто больше не предпринимал попыток его остановить.

— Кто вы такие? — гневно спросил Ланквил, поднимаясь с кресла. — Что вам нужно?

— Я — Мэджиктайс! — заявил старший.

— А я настаиваю на том, что я Врумфондель! — выкрикнул младший.

Мэджиктайс повернулся к Врумфонделю.

— Эй, все уже в порядке, — одернул он его сердито, — на этом не нужно настаивать.

— Отлично! — закричал Врумфондель и ударил кулаком по ближайшему столу. — Я Врумфондель, и это не требование, а непреложный факт! Мы требуем непреложных фактов!

— Нет! — раздраженно воскликнул Мэджиктайс. — Как раз этого мы и не требуем!

Почти не переводя дыхания, Врумфондель заорал:

— Мы не требуем непреложных фактов! Мы требуем полного отсутствия непреложных фактов! Я настаиваю на том, что я, может быть, Врумфондель, а может и нет!

— Да кто же вы, черт возьми, такие? — воскликнул в отчаянии Фук.

— Мы — философы, — ответил Мэджиктайс.

— А может быть, и нет, — сказал Врумфондель, строго грозя программистам пальцем.

— Мы философы, — твердо повторил Мэджиктайс. — И мы пришли сюда как представители Объединенного Союза Философов, Мудрецов, Светил и прочих Мыслителей, и мы хотим, чтобы эту машину выключили, и выключили сейчас же!

— А в чем, собственно, проблема? — спросил Ланквил.

— Я скажу вам, в чем проблема, любезный, — сказал Мэджиктайс. — Проблема в демаркации сфер деятельности.

— Мы настаиваем на том, — снова завопил Врумфондель, — чтобы проблема была в демаркации или не была в демаркации.

— Пусть машины складывают и вычитают, — угрожающе сказал Мэджиктайс, — а вечными истинами будем заниматься мы. Мы прекрасно знаем свои права, дружище. По закону поиски Высшей Истины являются неотъемлемой прерогативой работников мыслительного труда. Если какая-нибудь треклятая машина найдет ее, мы все тут же окажемся без работы. Что толку нам сидеть всю ночь и спорить, есть Бог на свете или нет, если наутро этот аппарат может просто взять и выдать нам номер его телефона?

— Верно! — закричал Врумфондель. — Мы требуем жестких границ сомнения и неопределенности!

Неожиданно комнату заполнил громоподобный голос.

— Могу я высказать замечание по этому поводу? — осведомился Глубокомысленный.

— Мы устроим забастовку! — взвизгнул Врумфондель.

— Правильно! — согласился Мэджиктайс. — Мы проведем национальную забастовку философов.

Уровень шума в комнате резко повысился: это включились дополнительные басовые динамики, чтобы добавить голосу Глубокомысленного немного мощности.

— Я просто хотел сказать, — прогрохотал компьютер, — что мои схемы уже получили не подлежащее отмене задание на расчет Окончательного Ответа Жизни, Вселенной и Всего на Свете, — он сделал паузу, довольный тем, что все внимание сосредоточилось на нем, а затем продолжил, уже тише. — Но выполнение этой программы займет некоторое время.

Фук беспокойно посмотрел на часы.

— Сколько? — спросил он.

— Семь с половиной миллионов лет, — ответил Глубокомысленный.

Ланквил и Фук посмотрели друг на друга, хлопая глазами.

— Семь с половиной миллионов лет!… - воскликнули они хором.

— Да, — произнес Глубокомысленный. — Я ведь сказал, что мне нужно подумать. И мне кажется, что выполнение подобной программы должно вызвать огромный и неиссякаемый общественный интерес ко всем областям философской науки. Будет предложено множество теорий относительно того, к какому ответу я, в конце концов, приду. А кто, если не вы, сможет лучше всех использовать этот рынок? Ведя друг с другом ожесточенную полемику, и поливая один другого грязью в популярной прессе, вы сможете всю жизнь оставаться у кормушки. Как вам идея?

Философы смотрели на компьютер с открытыми ртами.

— Чтоб я сдох! — сказал Мэджиктайс. — Вот это я называю мыслить! Скажи, Врумфондель, почему мы с тобой не умеем так рассуждать?

— Хрен нас знает, — прошептал Врумфондель в священном ужасе. — Наверное, наши мозги слишком высокоразвиты, Мэджиктайс.

С этими словами они развернулись и вышли прочь, навстречу новой жизни, какая не снилась им даже в самых сладких снах.

— Все это, конечно, очень увлекательно, — сказал Артур, когда Слартибартфаст изложил ему основные факты этой истории, — но я не понимаю, какое это имеет отношение к Земле, к мышам и ко всему прочему.

— Это лишь первая часть, землянин, — ответил старик. — Если тебе интересно узнать, что произошло семь с половиной миллионов лет спустя, в великий день Ответа, позволь мне пригласить тебя в свой кабинет, где ты сможешь стать свидетелем этих событий — они записаны на сенсопленку. Или, может, ты желаешь побывать на поверхности Новой Земли? Боюсь, она пока не доделана: мы еще не закопали в ее кору искусственные скелеты динозавров; потом нам нужно будет наложить третичный и четвертичный периоды кайнозойской эры, и…

— Нет, спасибо, — отказался Артур, — все равно это будет не то.

— Нет, — подтвердил Слартибартфаст, — не то.

Аэромобиль развернулся и направился обратно к умоцепенящей стене.

В кабинете Слартибартфаста был беспорядок, как после взрыва в публичной библиотеке. Когда они вошли, старик нахмурился.

— Вот незадача, — сказал он, — в одном из компьютеров системы жизнеподдержания сгорел диод. Когда мы попытались разбудить уборщиков, оказалось, что они умерли около тридцати тысяч лет назад. Ума не приложу, кто будет убирать их трупы. Ну, как бы там ни было, садись вон туда, и я тебя подключу.

Он указал Артуру на кресло, которое выглядело так, как будто оно было сделано из грудной клетки стегозавра.

— Оно сделано из грудной клетки стегозавра, — сообщил старик, роясь в рассыпающихся кипах бумаг, проводов и чертежных инструментов.